в Загорье женщины так стреляют, то как стреляют мужчины? — интересуется один из них.
— Примерно так же, — отвечаю я.
— И у вас все так стреляют?
— А ты сомневаешься, тан Марсун?
— Теперь уже не сомневаюсь. Не хотел бы я воевать с вами!
— Зачем воевать? Даже худой мир лучше доброй ссоры.
— Верно! Да, я благодарен тебе, что ты пощадил Косу. Хотя ему ничего не грозило. Он сегодня спас меня на охоте. Мой конь испугался кабана, рванулся, я зацепился за сук и вылетел из седла. Прямо под ноги секачу. Так Коса прыгнул прямо между мной и кабаном и поймал его на рогатину. — Тан видит, что его кубок пуст и кричит: — Коса!
Слуга подбегает и наполняет кубок из большого кувшина. Тан делает глоток и морщится.
— Ты что мне налил, мерзавец? Ты же знаешь, что после свинины я всегда пью только пиво!
Слуга испуганно кланяется, убегает и возвращается с кувшином пива. Тан делает глоток, удовлетворённо хмыкает и машет рукой.
— А теперь иди туда. Горат! — кричит он.
Коса понуро бредёт в дальний конец поляны, а за ним идёт полуголый слуга с кривой саблей на поясе. Дойдя до края поляны, Коса становится на колени. Горат обнажает саблю и заходит сбоку. Короткий замах, быстрый удар, и обезглавленное тело валится на траву.
Пётр бледнеет и привстаёт. Я пристально смотрю на него и чуть заметно качаю головой. Пётр, скрипнув зубами, садится на место и отворачивается, стараясь не смотреть на тана.
А пир продолжается как ни в чем не бывало. Собравшиеся пьют, пьянеют. Они, перебивая друг друга,
