лежат лесной голубь и сорока. Кто это их так?
—Проверьте воздух! — распоряжаюсь я.
—Уже проверили, — отвечает Лена. — Всё в норме, — и задумчиво добавляет: — И это довольно странно. Толя, сколько до перехода?
—Двенадцать километров.
Мы идём по дороге. Через километр за поворотом открывается посёлок. Выглядит он как-то странно. На улицах не видно ни людей, ни скота. Трубы не дымятся. Посёлок словно вымер. Наверное, брошенный. Если так, то бросили его совсем недавно. На окраине посёлка чуткий нос Наташи улавливает трупный запах. Заглядываем в ближайший дом. Так и есть. Там все лежат мёртвые. В соседнем доме такая же картина.
—Эпидемия здесь, что ли? — высказывает догадку Анатолий.
—Вряд ли, — сомневается Пётр. — Помнишь птиц в лесу? А это что? Тоже эпидемия?
Пётр указывает на женщину, лежащую во дворе с граблями в руках.
—Отравляющие вещества? Бактериологическое заражение? Радиоактивное излучение? — высказываем мы предположения.
Ни одно из предположений не подтверждается. Приборы не отмечают никаких следов заражения местности. А они во всех этих случаях должны остаться. Впечатление такое, что люди в посёлке умерли практически одновременно. И непонятно, почему.
Гадая по поводу этого странного явления, проходим посёлок и идём дальше. Через четыре километра подходим еще к одному посёлку. Вернее, к тому, что от него осталось. Дома развалены все без исключения, словно по ним проехались гигантским колесом. На улице и во дворах полно разбросанных человеческих костей. И это не старые кости,
