П 1: Но почему?
П 2: Сегодня будет бал. Сын короля меня в невесты отобрал!
П 1: Ура! Триумф! Ты счастлива?
П 2: А то. Со мной случилось славное кино!
П 1: В словах твоих – цинизм, а это зря!
П 2: Меня не любит королевская родня.
П 1: Принц держит под руку тебя?
Не чувствуешь опоры?
П 2:
П 1: Но почему? Ты выглядишь прекрасно:
Шелка, муслины, жемчуга.
П 2: Ну ясно, ясно! Мой имидж идеален, только жаль, что стопы заковали мне в хрусталь.
Анна засмеялась и захлопала в ладоши, хотя не понимала ни слова. Вот, надо сказать, что и в Ежовске зрители недетского возраста на экспериментальном спектакле тоже хлопали и смеялись, хотя в программке для них, зрителей, крупно выделили жанр пьесы, написанной самим Кусём – «поэтическая драма». Но добрые женщины и редкие мужчины смеялись, как будто им рассказывали анекдоты.
Нам-то, артистам, что: зал радуется, и мы довольны. Но Кусь весь исплевался и истопался ногами, дергал своей бритой головой. И если бы во время спектакля, не дай бог, ему в руки попал бы каким-нибудь образом автомат Калашникова с полной обоймой, я не сомневаюсь, он расстрелял бы с криком и зрителей, и артистов, и прекрасных тростевых кукол.
Потом Антон перестал пускать его на его же спектакль «Помолвка Золушки». Написал прекрасное заключение на диплом, где обозвал Куся «исключительным дарованием».
Но Кусь оказался свиньей. Уехав в столицу, получив диплом и будучи приглашенным в престижный театр, отозвал из нашего Ежовского театра авторские права на пьесу «Помолвка Золушки» и на свою постановку.
– Зря это он… – только промолвил тогда Антон.
– О чем вы беседовали? – вежливо поинтересовалась девочка.
– А вы о чем? – поинтересовалась Пепа 2.
Анна замялась.
– Вот и мы тебе не скажем, – отрезала кукла. – Давай дальше, – это она уже мне, можно сказать, своей хозяйке.
Я стала вспоминать вирши Куся.
– Дай мне, пожалуйста, подержать твою куколку, – попросила очень вежливо Анна.
– На, – и помогла надеть Пепу 2 на руку девочки и показала, на что способна Пепа 2.
– У нас есть кукольный театр, но твоя не идет ни в какое сравнение с нашими куклами. Твоя такая смешная, добрая и… живая. Мне кажется, я играла бы с ней целыми сутками.
Надо сказать, что у девочки хорошо получалось управлять моей нехитрой куколкой. Она не висела на ладони жалкой тряпочкой, а все время что-то делала – причесывалась, оправляла платьице и даже смеялась смехом восьмилетней девочки.
– Пепа 2, – вдруг спросила я свою куклу. – Хочешь остаться с Анной?
– Как остаться? Навсегда?
– Ну, хотя бы на эту ночь.
– А это возможно?
– А почему бы и нет. Кстати, тебе очень идет твой новый голосок.
Анна прижала куклу к сердцу и смотрела на меня широко раскрытыми влажными глазами.
– Вы… вы… Вы правда подарите мне Пепу?
В голосе девочки звучали сдерживаемые слезы, и вообще вопрос звучал так, готова ли я ей подарить не самодельную куклу, просто жизнь.
Я уткнула голову в колени, потому что неожиданный спазм перехватил горло, продышалась и, не поднимая головы, проговорила:
– Скажи маме, что я не хочу есть. Я хочу домой. Я завтра приеду.
Я так и сидела, уткнувшись в колени, и думала о том, как я действительно хочу домой, до тоски смертной хочу в Россию, хочу в Ежовск. Я стала раскачиваться из стороны в сторону, чтобы не плакать, тихонько напевать:
– «Им салютует шум прибоя. В глазах их небо голубое. Ничем орлят не запугать. Орлята учатся летать! Орлята учатся летать».
Не все песни я знала до конца. Допевала то, что помнила, начинала новую, например – «Там, вдали, за рекой, догорали огни». И так погрузилась в военно-патриотическую тему, что не сразу пришла в себя, когда кто-то тронул меня за плечо, не переставая петь:
– «А, значит, нам нужна одна победа, одна на всех – мы за ценой не постоим», – я обнаружила рядом с собой Аниту, сидящую на траве.
Другие же мои новые знакомые стояли в полном составе полукругом и смотрели на меня.
– «От Курска и Орла судьба нас довела до самых вражеских ворот, такие, брат, дела».
Анита собралась мне что-то сказать, но я ее остановила жестом и пока не допела:
– «Когда-нибудь мы вспомним это, и не поверится самим. А нынче нам нужна одна победа, одна на всех – мы за ценой не постоим, одна на всех – мы за ценой не постоим!»
И, только закончив, я посмотрела на Аниту и предложила:
– Говорите.
– Вы нас, наверное, не так поняли. Наше нежелание приглашать вас в дом. Это обусловлено несколькими причинами.
– Зачем вы оправдываетесь? Не стоит. Причины меня не интересуют. Нечего мне знать лишнего. Я просто очень устала и хочу домой, – при слове «домой», слезы все-таки выкатились, но я их вытерла и попросила: – Отпустите меня, пожалуйста, я ведь не хочу, да и не могу нанести вам вреда. Если даже все палачи «Камина Хусто» будут меня пытать, и ведь все равно ничего не смогу им сообщить особо интересного. Что я видела? Озеро, пещеру и очень милых воспитанных людей. За такие разведданные меня сразу расстреляют. А если не расстреляют, то пришлют меня завтра сюда снова с каким-нибудь заданием. Я приеду, куда денусь. А вы уже сами решите, как со мной поступить. Вон Педро какой умный. Да и хозяин дома, которого я не видела и не слышала, наверное, скажет свое веское слово. Педро, отвези меня домой.
Все молчали.
– Я отпускаю ее, – решительно сказала Анита. – Педро, отвези ее в Лиану.
– Но я не отпускаю Педро, – это произнесла Катарина. Все в изумлении посмотрели на служанку. – Это неразумно, – девушка вцепилась в плечо мужа. – Очень опасно вечером появляться чужаку в Лиане, а сейчас, когда «Камина Хусто» наверняка знает, что Пепа была в Лунге, Педро обязательно схватят. И мы останемся без всякой защиты.
Педро молчал. Он был явно храбрый парень, явно не так прост, как хотел показаться.
– А можно, я поеду сама?
– Ты умеешь водить машину? – задал вопрос Педро.
– Машину нет, но мопед – отлично. Тут все ездят на мопедах, наверняка какой-нибудь мопедишко завалялся, раз у вас было так много слуг. Не могли же они все разъезжать на авто.
– Это правда! В гараже полно мопедов! – радостно закричала Катарина и рванула куда-то вправо от дома, видимо, в гараж.
Педро стал объяснять дорогу и какие неприятности меня могут ожидать.
Но я почти не слушала. Я стала со всеми прощаться.
Кристофер пожал мне руку и буркнул: «Спасибо за доставленное удовольствие. Вы очень интересная женщина», – и ушел в дом.
