которой обещал жениться. Его имя, возможно, защитит ее от виселицы. Но неужели он настолько обезумел от похоти, что готов нарушить данную родине присягу за время, проведенное между бедрами Джейн? Или это ужасное, разрывающее его на части ощущение своей неправоты является доказательством того, что ему нужна ее невиновность?
Он, должно быть, в чем-то ошибается. В характере Джейн. Или в собственных умозаключениях.
Ошибки. Какое ужасное слово...
– Я буду крайне подозрительно относиться к любой попытке общения с вами с ее стороны. Она или ее французские хозяева могут понять, какой опасности она подвергала себя, позволяя вам увидеть рисунок. Она может хитро войти к вам в доверие или даже переманить на свою сторону.
Проницательность мистера Смита взбесила Блэкберна.
– Это очень маловероятно, сэр.
– Я знаю, на какие безумства способны мужчины ради желанной ими женщины.
– К Квинси это не относится.
– Это вы так считаете, – взгляд мистера Смита пронзил Блэкберна, словно лезвие ножа. – Если перейдете на их сторону, вспомните молодого человека из Турбийона, который шел плечом к плечу рядом с вами в битве и умер в страшных мучениях с осколком в животе. Вспомните мальчишку-барабанщика, который живет в вашем поместье сегодня. Дни, когда он играл на барабане, остались в прошлом – вместе с его руками. Вспомните, лорд Блэкберн, что побудило вас работать здесь.
От слов мистера Смита нельзя было отмахнуться. Блэкберн так сжал дверную раму, что ее острые края вонзились ему в ладонь.
– Я помню. Я никогда не смогу этого забыть.
Глава 23
Не заметив бордюра, Джейн оступилась. Чья-то грязная рука вовремя подхватила ее, не дав упасть, и ребенок, подметавший мостовую, сказал:
– Осторожнее, мисс.
– Спасибо, – ответила Джейн. – Мне нужно смотреть, куда иду. – Чтобы колеса экипажа не раздавили ее, вспоминающую вчерашние события, оскорбительное предложение и ее шутливое согласие сегодня.
Она ждала, пока девочка – Джейн решила, что это девочка, хотя разве можно понять, кто находится под этими лохмотьями – подметала песчаные булыжники.
Этот ребенок стал появляться на углу Кавендиш Сквер два дня назад. Ребенок терпеливо ждал, когда мимо нее пройдет знатный пешеход, чтобы подмести перед ним улицу. Джейн не понимала, как девушке удается заработать таким образом чаевые в месте, где все ехали в экипажах или на лошадях. Однако девочка казалась вполне довольной и рьяно размахивала метлой каждый раз, когда видела Джейн.
А Джейн сегодня уже дважды после возвращения из поместья Гудридж появлялась здесь. Один раз, чтобы посетить дом де Сент-Аманда с его тайным источником удовольствия, а другой – чтобы сбежать от бесконечных расспросов Виолетты и Адорны.
И каждый раз, когда она садилась за вышивание – а не рисование, – ее охватывали воспоминания о долгом возвращении в Лондон.
После ее пылкого признания, что она теперь бездомная, Блэкберн... тьфу, пропасть! Ей нужно называть его Рэнсом. В конце концов, их отношения зашли уже так далеко.
Джейн перевела дыхание и закрыла глаза, не желая себе признаться в этом.
Но это было правдой. Она знала его слишком хорошо и в то же время совсем не знала. Она знала его запах, его дыхание, его прикосновения.
Но она не знала, что у него на уме. Совсем. Никогда.
Она сказала, что брак с ним лучше, чем жизнь на улице, и подразумевала это... но не совсем. Тайно, где-то в самой глубине души она надеялась, что Блэкберн прижмет ее к груди и остановит ее рассуждения. Она возьмет его имя и примет его защиту, и эта отвратительная неуверенность, сопровождающая каждый ее шаг, исчезнет.
Вместо этого, когда она сказала: «У меня нет дома», он посмотрел на нее с таким отвращением, словно его на самом деле стошнило.
Прикрыв дрожащие губы рукой в перчатке, Джейн хотелось навсегда стереть из памяти выражение его лица.
Ведь она думала, что он не настолько глуп, чтобы судить о человеке, особенно о женщине, по его материальному благополучию.
– Мисс?
Джейн открыла глаза и вздрогнула. Прямо перед собой она увидела детское лицо, с беспокойством разглядывающее ее.
– Все чисто, мисс. Эта маленькая неприятность расстроила вас? Я могу помочь вам перейти улицу.
– Спасибо, все в порядке. – Достав из сумки медную монету, Джейн протянула ее девочке.
Та взяла монету, расплывшись в обаятельной улыбке семилетнего ребенка, который лишился двух молочных зубов.
– Пожалуйста, мисс. Смотрите, куда идете.
«Буду смотреть». Туда, куда она идет, но не туда, где она недавно была.
Когда Джейн подошла к высоким ступеням особняка Тарлинов, она задумчиво оглянулась. Девочка слегка поклонилась ей.
