должна была начаться главная игра. Но вечером, когда все закончится и негодяй будет повержен, она поговорит с Джермином. Она прямо ему признается, что любит его, и спросит, любит ли он ее, и будет крепко его обнимать, ожидая ответ, и…
– Нортклиф хотел, чтобы мы представили вас некоторым незнакомым людям, – уныло сказал Кенли. – Как же нам выполнить его поручение, если вы ни на кого не обращаете внимания?
– Я не знакома с теми двумя джентльменами, которые стоят в стороне. Там, возле стола с холодным пуншем.
Лорд Хауленд сощурился от яркого солнечного света.
– Я так далеко не вижу. Ты знаешь, Кенли, у меня все хуже со зрением.
– Никогда не думал, что увижу этих двоих не в Лондоне! Это мистер Ирвинг Ливингстон и Оскар Ингрэм, граф Стоук, – ответил Кенли.
– Правда? Интересно, они-то зачем приехали? – сказал Хауленд и, повернувшись к Эми, пояснил: – Эти джентльмены были близкими друзьями отца Джермина. Когда он был жив, они довольно часто здесь бывали, но потом их визиты прекратились. Я удивлен, что Нортклиф решил их пригласить.
– Я думаю, что он их не приглашал. – Эми знала об этом, потому что изучала список приглашенных, чтобы запомнить имена, но имен этих джентльменов в списке не было.
– А посмотрите вон на того джентльмена. Он выглядит очень суровым и… красивым! Совсем не похож на завсегдатая светских раутов.
– Где?
– Около пня того большого дерева.
Эми сразу его увидела.
Он наблюдал за ней.
Впрочем, за ней наблюдали многие – ведь она была невестой Джермина.
Но этот человек следил за ней как-то по-особому. Он действительно был красив и выглядел суровым и смотрел так, словно оценивал ее. А когда он, видимо, принял решение, он кивнул ей, будто посылая какое-то сообщение.
А какое – она не поняла. И почему он думает, что имеет право посылать его?
– Похоже, – в отчаянии воскликнул Кенли, – вы одержали еще одну победу! Вы его знаете?
– Понятия не имею, кто он. – Но она с трудом оторвала от него взгляд. Что- то в нем все же показалось ей знакомым…
– А вот и наш лорд Нортклиф, – сказал Кенли. Эми тут же забыла про незнакомца. Про Кенли, Хауленда и всю эту толпу гостей. Он шел к ней – и он принадлежал ей. Полностью.
– Ты заметил, Кенли, что в присутствии принцессы Презрение Нортклиф вообще больше ни на кого не смотрит? – спросил лорд Хауленд.
– Незачем мне это вдалбливать, – печально ответил Кенли. И когда Джермин подошел к ним, сказал: – А, лорд Нортклиф, вы прекрасно выглядите сегодня.
– Спасибо. Я и чувствую себя прекрасно. – Он взял руки Эми в свои. – Когда со мной моя принцесса.
Эми залилась румянцем. У Джермина была привычка смотреть на нее так, что она чувствовала себя… живой. Словно все, что им было нужно, – это остаться наедине, и тогда он доставит ей небывалое наслаждение.
И это было правдой. Стоило им только остаться вдвоем хотя бы на мгновение, как они оказывались в объятиях друг друга.
А сейчас он отвернул перчатку и поцеловал сначала пальцы, а потом ладонь.
– Какая чушь! – с отвращением сказал Кенли. Лорд Хауленд похлопал брата по плечу.
– Либо пан, либо пропал, братец. Главное – не ставить только на одну лошадь.
– Спасибо за совет, лорд-хранитель светских приличий. – Кенли отошел к столам с закусками.
Лорд Хауленд кивнул в сторону тропинки за их спинами.
– Нортклиф, этот парень – твой друг? Он выглядит как-то странно и, позволю себе заметить, чужаком.
Эми повернулась и увидела, что к ним приближается еще один странный джентльмен – среднего роста, лет пятидесяти. Он весь был какой-то обвисший: мешки под глазами, обвислые щеки, морщинистая шея, длинные мочки ушей. Тело его было длинным, а ноги – короткими, огромный живот, выпиравший под голубым жилетом и коричневым камзолом, спускался на коричневые клетчатые брюки. Создавалось впечатление, что он долго не выходил из дома, потому что он осторожно шел по дорожке, высоко поднимая ноги в башмаках с синими кисточками.
– А, да, – сказал Джермин, наблюдая за Эми с интересом. – Это мой дядя, мистер Харрисон Эдмондсон.
Эми ожидала увидеть негодяя. Вместо этого она увидела человека, похожего на собаку породы бассет, – угрюмого, но вполне дружелюбного.
– О Боже! Я должна с ним поздороваться.
– Я пойду с тобой. – Джермин схватил ее руку и положил ее на сгиб своей руки.
– Конечно. Я забыла. Ты должен меня представить.
Он познакомил ее с Кенли и Хаулендом, которые ей понравились, и с дамами, такими, как Альфонсина, графиня Кювье, которых она презирала. Некоторые гости отнеслись к ней по-дружески, и она с удовольствием с ними поболтала, другие были холодны и скучны, но все они были нормальными людьми. Однако суровый английский этикет так ее подавлял, что она уже начинала уставать.
А Джермин настаивал, чтобы все ею восхищались – громко, во всеуслышание и постоянно. Он был уверен, что ею невесту ждет успех. И поскольку она была первой женщиной, которая его заинтересовала, его гости вели себя так, как того хотел хозяин дома, хотя Эми была не столь глупа, чтобы вообразить, что они делают это с удовольствием. Это уже доказали сплетничавшие в гостиной дамы.
Дядя Харрисон посмотрел на Эми с интересом. До него, видимо, уже дошли слухи о ней.
– Дядя Харрисон, у меня есть новость, которая, несомненно, доставит тебе большое удовольствие. – Джермин сердечно пожал дяде руку. – Это моя невеста, принцесса Эми из Бомонтани.
Эми глянула на Джермина с удивлением. Они договорились позволить слухам о ее титуле стать предметом сплетен в обществе. Она – потому что ее пугало возвращение к почестям, полагающимся принцессе, он – потому что тайна придаст ей больший вес и поможет ей легче войти в английское общество. Но своему дяде Джермин представил ее как принцессу. Интересно, почему?
Неподдельное удивление Харрисона почти убедило Эми, что он невиновен в каких-либо злодеяниях.
– Принцесса Эми из Бомонтани! – Он поклонился, как настоящий придворный. – Какая честь! Мой мальчик! – Он потряс руку Джермина. – Поздравляю. Ты нашел идеальную невесту. Я тебе просто завидую.
Эми не уловила никакой фальши. Где тот дядя Харрисон, которого она ожидала увидеть: льстивый, лживый и готовый на преступление?
– Приятно познакомиться с единственным родственником Джермина. – Она посмотрела на Джермина с обожанием. – Он такой замечательный человек, и мне не терпится услышать рассказы о его детстве.
– По правде говоря, он был озорным мальчиком. Всегда что-нибудь затевал. Особенно после того, как его мать… покинула нас.
Улыбка исчезла с лица Джермина. Так вот он – дядя Харрисон, тот негодяй, которого она ожидала увидеть.
– Могу себе представить, как вел себя мальчик, лишенный присмотра матери, – непринужденно сказала она.
Лицо Харрисона заметно омрачилось, а Эми продолжала болтать, стараясь отвлечь его внимание от Джермина.
– Когда я потеряла отца и свой дом, я тоже стала неуправляемой. Я приводила в отчаяние свою сестру, а когда я ее оставила, она, должно быть, очень обо мне беспокоилась.
– Ты хочешь сказать, когда ты ее потеряла, – поправил ее Джермин.
– Нет, когда я ее оставила… – Впервые она поняла, что имеет в виду Джермин. Он решил, что ее сестра умерла. – Я хотела путешествовать одна, поэтому я оставила ее два года назад в Шотландии.
– Ты ее оставила? – тихо спросил он и помрачнел – Нет. Она же твоя сестра. Твоя семья. Ты не могла ее оставить.
Возможно, Эми должна была упомянуть о письме, которое недавно послала Кларисе. Но сейчас не время говорить об этом, хотя Эми увидела, как окаменел подбородок Джермина, и от него повеяло таким холодом, что она внутренне содрогнулась. Но она не станет ему лгать. Между ними не должно быть лжи. Только правда.
– Но я ее действительно оставила.
Он посмотрел на Эмми, на ее серьезное повернутое к нему лицо, на гибкое тело, которое неизменно вызывало в нем желание, словом, на идеал, на который он уже молился, и вдруг увидел первые трещины в пьедестале, на который он ее вознес.
– Извини нас, дядя. – Он взял ее за руку и повел прочь.
Пока они шли, он улыбался и кивал, принимая поздравления с достоинством гордого маркиза. Он культивировал этот фасад всю жизнь, потому что ему казалось, что таким образом он сдерживал насмешки по поводу бегства своей матери. Когда он решил взять в жены принцессу в изгнании, он знал, что вызовет еще больше насмешек, но не стал обращать на них внимания. Впервые он представил обществу свои настоящие чувства и был счастлив, возбужден и выше предрассудков.
А сейчас… сейчас им овладело ощущение, что его предали. Эта женщина, эта принцесса, оставила свою сестру? В дикой Шотландии? Сбежала от члена своей семьи?
Она ушла также, как его мать ушла от него. Ни разу не оглянувшись. Не чувствуя за собой вины. У него были предположения насчет Эми… неужели некоторые из них оказались правильными, или он жил иллюзиями?
Хотя Эми и сопротивлялась, он повел ее к скалам. На то место, где они сидели и смотрели на море. Она тогда одурачила его, заставила рассказать о своем прошлом, сознаться в своих страхах.
– Господи, каким же я был идиотом!
– Джермин, выслушай меня. Это не то, что ты думаешь. – Ее спокойный тон подействовал ему на нервы.
– Подожди, пока мы не отошли достаточно далеко от общества. – Он не прилагал никаких усилий, чтобы скрыть свое язвительное презрение, и продолжал крепко держать ее за локоть.
Но она его не слышала.
– Ты думаешь, что я оставила Кларису точно так же, как твоя мать оставила тебя. Но это не так.
–
