замка, выгонит негодных слуг вроде сэра Джозефа, сумеет защитить дочерей. Но хватит ли у него мужества и умения, чтобы излечить Джулиану от душевных травм? И еще важнее: сможет ли он утаить от нее кромешный ад, живущий в его душе?
Мотыги снова угрожающе покосились, и Раймонд едва успел их перехватить. Ничего, он крепко стоит на ногах. Если кто и заставит его споткнуться, то лишь миловидная вдовушка, которая мягко стелет.
Кейр прав, тысячу раз прав! Чтоб он провалился, старый черт! Надо же было навалить столько мотыг! Ни один серф столько бы не унес! А тут еще этот проклятый мастер Папиоль!
— Лорд Раймонд! Лорд Раймонд!
— Ну что там еще?! — рявкнул Раймонд, подходя к краю траншеи.
Рабочие собрались вокруг костра, а зодчий (настоящий зодчий, мысленно поправился Раймонд) надрывался, крича и ругаясь по-французски. Его, естественно, никто не понимал, ибо все серфы знали только английский.
— Лорд Раймонд! — снова крикнул Тости. — Чего от нас хочет этот придурок? Мы ни слова не понимаем!
Видя, что работа остановилась, Раймонд спрыгнул вниз и подошел к огню.
— Давайте, милорд, я заберу у вас мотыги, — сказал Тости, желая спасти авторитет Раймонда. — Не к лицу нашему новому господину таскать всякую дрянь.
Работники разобрали инструмент, а Раймонд удивленно спросил по-английски:
— Откуда вы узнали, что я ваш новый господин?
— Ну, мы сразу поняли, что никакой вы не строитель, — пожал плечами Тости.
Раймонд показал на Папиоля:
— Да, королевский зодчий — это он.
— Спаси нас пресвятая мадонна, — благочестиво воскликнул Тости. — Так вот что он нам тут пытался втолковать!
Раймонд по привычке потянулся к поясу с инструментами, однако сегодня инструментов там не оказалось — лишь украшенный драгоценными каменьями кинжал, подарок короля. Раймонд вспомнил, что сегодня ему не нужно прикидываться строителем. Однако среди людей с лопатами и мотыгами он чувствовал себя неловко с бесполезным кинжалом на поясе.
Ничего не поделаешь, теперь все встало на свои места. Лорд снова стал лордом, а место зодчего занял настоящий строитель.
— Милорд! — в отчаянии всплеснул руками Папиоль. — Это какие-то монстры! Все англичане — идиоты! Я надсаживаю глотку, а они все равно ничего не понимают!
— Не волнуйтесь так, — успокоил его Раймонд по-французски. — Я все им объясню.
— Вы только посмотрите, что они тут устроили! — Папиоль с негодованием показал на траншею. — Зачем-то вырыли в земле огромную яму, да еще среди зимы! Зачем нужна траншея зимой? Любой болван знает, что замки строят только летом. Летом, черт побери!
Горделивая улыбка, игравшая на лице Раймонда, Погасла
— Как, разве они плохо прорыли фундамент?
— Какой еще фундамент! — взвизгнул Папиоль. — Они просто раскопали грязь!
— Но ведь надо же закладывать фундамент.
— Это делается летом, милорд, — поклонился Папиоль, вспомнив об учтивости. — Летом роют траншею, докапываются до твердых пород, потом закладывают основание стены. Наступает зима, работы прекращаются, следующим летом начинаются вновь, и тогда стена достроена.
Раймонд недоверчиво спросил:
— Два года уходит на одну стену?
Зодчий обреченно пожал плечами:
— Так уж заведено.
— Что ж, а мы будем работать по-другому. Фундамент подготовим прямо сейчас, а к концу лета стена будет возведена.
Папиоль снова забыл, с кем разговаривает:
— Рыть сейчас нельзя! Земля вся промерзла.
Раймонд, не обращая на него внимания, повторил:
— Весной начнем строительство стены. Тости!
Тот изобразил почтительное внимание.
— Строитель говорит, чтобы вы рыли глубже, — сказал ему по-английски Раймонд.
Работники недоверчиво покосились на Папиоля.
— А он — настоящий строитель? — спросил Тости.
Раймонд пренебрег сомнениями серфов.
— Каждый день вас будут хорошо кормить, а на Рождество угостят и ваши семьи.
— Каждый божий день? — ахнул Тости.
— Да, каждый день. Мы начнем строительство вон оттуда, а надвратную башню закончим к осени.
— Ух, видно, радостной будет Двенадцатая ночь в этом году! — восторженно завопил Тости, и все серфы тоже возликовали.
Они кинулись рыть землю с удвоенным усердием, один лишь Тости задержался. Он оглядел небо и сказал:
— Вон те тучки полны снега. А будут нас кормить, если ненастный день и работы нет?
Раймонд представил себе, как серфы, сгибаясь под метелью, бредут в замок, чтобы пообедать.
— Нет. Если сильный снегопад, сидите по домам. Работа от вас не убежит.
Тости удовлетворенно кивнул и присоединился к своим приятелям.
— Еще бы! Ох и повезло же нам нынешней зимой.
Раймонд обнял мастера Папиоля за плечо и повел его к замку.
— Они хотят копать, — доверительно сказал он.
— Болваны! — всплеснул руками француз. — Ведь я — королевский зодчий, я досконально владею своим ремеслом. Я много лет учился! Уверяю вас, зимой строить невозможно!
— А кто-нибудь пробовал это сделать?
— Никто! Никогда!
— Откуда же вы знаете, что это невозможно? — весело спросил Раймонд и, повернувшись, увидел, что к ним приближается Леймон. — Ну, что там стряслось? — спросил он настороженно.
— Милорд, к замку приближаются всадники.
— Всадники? — удивился Раймонд. — Снова гости?
— Не знаю, милорд. Прикажете поднять мост?
— Дай-ка взгляну, — нахмурился Раймонд и проворно вскарабкался на стену.
По направлению к замку во весь опор несся кортеж всадников, видимо, надеясь опередить снегопад.
— Если это гости, то их очень много, — заметил Раймонд.
— Да, милорд, — согласился Леймон. — Такого наплыва я еще не видывал. Сначала лорд Феликс и лорд Хью, потом строитель замков, а теперь еще кто-то.
— Разве лорд Хью наведывается не каждое Рождество?
— Нет, милорд. Он был здесь всего один или два раза. Да и лорд Феликс зимой путешествовать не любит. — Леймон презрительно поморщился. — Видно, простудиться боится.
В голосе Леймона слышалась явная враждебность. Раймонд вспомнил, как утром Хью отговаривал его от женитьбы на Джулиане. Что бы это означало? Ведь накануне вечером Хью, казалось, вел себя совсем иначе. Видно, за ночь произошло что-то такое, от чего барон переменил свое отношение к замужеству Джулианы.
— Может быть, до Хью и Феликса дошли слухи о наших строительных работах? — задумчиво произнес Раймонд.
— Если так, милорд, то это странно, — почесал за ухом Леймон. — Летом вести разносятся быстро — купцы, бродячие менестрели переезжают из замка в замок. Но зимой, да еще такой холодной…
— А что, эта зима не похожа на другие?
