— Не знаю. Придется выяснить.
Во двор, отчаянно ругаясь, вбежали Папиоль и Тости. Оба энергично размахивали руками.
Строитель скороговоркой выпалил по-французски:
— Милорд, этот идиот окончательно сошел с ума. Вы знаете, чего он хочет?
— Что он такое говорит? — спросил разгоряченный Тости. — Пора бы уже научиться разговаривать по- людски.
Тут Папиоль внезапно продемонстрировал некоторое знание английского языка — во всяком-случае, понимание.
— Тупоумный англичанин, — прошипел он. — Французский — это единственный цивилизованный язык в мире, а мы, жители Пуату, — самый культурный народ на свете.
Тут выяснилось, что и Тости кое-что по-французски кумекает. Отчаянно коверкая слова, он спросил:
— Так ты понимаешь по-английски или нет?
Папиоль воздел палец и торжественно объявил:
— Ни слова!
Удовлетворенно улыбнувшись, Тости констатировал:
— Так кто тупее, ты или я?
Раймонд согнулся пополам от хохота. Папиоль задыхался от ярости, а Тости приплясывал на месте.
— Все, достаточно, — сердито сказала Джулиана. — Речь идет о стене моего замка, так что прекратите этот балаган. Дело-то нешуточное.
Раймонд посерьезнел.
— Леди Джулиана права. В чем дело, мастер Папиоль?
Приняв вид оскорбленного достоинства, Папиоль пожаловался:
— Этот балбес все испортил, милорд. Даже не спросив моего позволения, он распорядился прекратить земляные работы.
Тости лишь безмолвно возвел глаза к небу.
— Вообще-то это был мой приказ… — смущенно пробормотал Раймонд, но Папиоль не расслышал.
— Да еще имеет наглость утверждать, что это вы так приказали!
Увидев смущение Раймонда, Папиоль зачастил:
— Милорд, это совершенно невозможно! Для того чтобы стена была крепкой, она должна стоять на твердом фундаменте, а наша траншея недостаточно глубока, она не доходит до скалы. Я же говорил, весной рыть было бы гораздо легче…
— Ничего, до весны мы закончим, — перебил его Раймонд.
— Милорд, выслушайте же меня!
— Нет, это вы слушайте. — Раймонд угрожающе навис над французом. — Кажется, вы говорили, что зимой рыть нельзя. Но мы рыли, и довольно успешно. Затем вы утверждали, что зимой нам не привезут строительный камень, а камень привезли. Почему же я должен верить вам теперь, когда вы уже два раза ошиблись?
Папиоль заломил руки:
— Возможно, я раньше был не прав, милорд, но сейчас ошибки быть не может.
— А что будет? — спросила Джулиана.
Папиоль взглянул на нее:
— Стена без крепкого фундамента не устоит.
— То есть она рассыплется? — скептически осведомился Раймонд.
— Не сразу, милорд, но непременно развалится. — Папиоль упал на колени, вскинул руки к небу. — Умоляю вас, милорд, поверьте мне. — А когда Раймонд отвернулся, он подполз на коленях к Джулиане. — Миледи, хорошей стены не получится. Она непременно развалится — или во время осады, или сама по себе.
Джулиана обеспокоенно посмотрела на Раймонда:
— Послушай, он как-никак настоящий строитель.
Раймонд упрямо сложил руки на груди:
— Это твой замок. Поступай как знаешь.
На самом деле он ничуть не был обижен. Но кто-то должен был принять решение. Раймонд был уверен, что в строительстве крепостей необходимы усовершенствования. Почему бы не попробовать строить так, как прежде никто не строил? Но для этого нужна поддержка Джулианы.
Она перешла через мост, заглянула в траншею.
— Эта стена очень важна. Я хочу, чтобы она была шириной в двенадцать шагов, с башнями по краям и крепкими зубцами.
Раймонд порывисто воскликнул:
— Это будет самый крепкий замок во всей западной Англии!
— А я хочу, чтобы это был самый крепкий замок во всей Англии.
— Хорошо, будет. Моя цель — быть защитой тебе и твоим близким. Ты дала мне столько всего, и я должен ответить тебе тем же. Я хочу построить хорошую стену.
Джулиане было холодно, ледяной ветер трепал ей волосы. Наклонив голову, она пыталась понять, что перевешивает в ее душе — доверие или опасение. Раймонд терпеливо ждал. После долгой паузы она наконец сказала:
— Будь по-твоему. Строй как хочешь.
Ее доверие согрело ему сердце. Он видел, как нелегко далось Джулиане это решение — она поспешила вернуться в замок, пока не передумала. И все же в ее устах разрешение строить стену дорогого стоило.
— Милорд, что вы решили? — спросил Папиоль, все еще стоя на коленях.
— Будем строить стену.
— Но сначала хоть углубим эту канаву? — с надеждой спросил француз.
— Нет, строительство начинается немедленно.
Папиоль обхватил голову руками и завыл:
— Это сумасшествие! Если вы настаиваете на своем решении, я не могу здесь больше оставаться. Это подорвет мою репутацию. Мне страшно подумать, что придется пересекать зимой морские воды, но все же я отсюда уеду. Умоляю вас, отпустите меня.
Его отчаяние было настолько искренним, что Раймонд на миг усомнился в правильности своего решения. В конце концов, Папиоль — королевский зодчий, человек опытный и умелый. А что, если…
— Ты слышал, что сказал господин? — прикрикнул на француза Тости. — Катись отсюда, пузырь надутый.
Папиоль вскочил на ноги и завопил по-французски:
— О, жалкий сын свиньи! Невежа! Как смеешь ты оскорблять королевского строителя!
— Фу-ты ну-ты, — фыркнул Тости.
Французик накинулся на него сердитым петушком, и Раймонд сказал себе: наверняка этот коротышка просто купил себе патент королевского зодчего.
— Поступайте как знаете, Папиоль, — сказал он вслух. — А я своего решения не изменю.
Тости удовлетворенно кивнул и с гордым видом зашагал прочь, а Раймонд на всякий случай крикнул ему вслед:
— Ты вот что, Тости. Вырой-ка все-таки траншею поглубже.
Тот обернулся, физиономия у него перекосилась, однако Папиоль сказанного не понял, и Тости сразу успокоился.
Перед Раймондом вставали прекрасные картины: вот он выстроит могучую, крепкую стену, которая надежно защитит замок от врагов, а Джулиана посмотрит на нее и окончательно убедится — Раймонд верный и надежный защитник.
Она будет ему так благодарна, что никогда больше не будет в нем сомневаться, и он утвердится в желанном семейном кругу на полных правах.
— Милорд, может, все-таки передумаете? — жалобно произнес Папиоль.
— Если вы поторопитесь, мастер Папиоль, вы сможете догнать кортеж моих родителей. Они наверняка
