– Немногие девушки в наши дни стремятся получить работу, сэр. Молодое поколение. Они совсем не такие, какими были мы в их годы. Это здесь, сэр. – Джекмен указал Трокмортону на дверь и остался понаблюдать, что будет после того, как тот постучит.
Трокмортону, в свою очередь, не хотелось, чтобы его встречу с Селестой видели посторонние глаза, и потому он еще раз коротко поблагодарил Джекмена и выразительно смотрел на него своим тяжелым взглядом до тех пор, пока хозяин гостиницы не ушел.
Только после этого Трокмортон осторожно постучал в тяжелую дубовую дверь. Подождал, потом постучал вторично и громко позвал:
– Селеста, открой дверь!
Щелкнул замок, и дверь приоткрылась – медленно и нешироко.
Опасения Трокмортона оправдались, Селеста встретила его очень холодно. Одетая в коричневое дорожное платье, она показалась в дверной щели и посмотрела на Трокмортона то ли с отвращением, то ли с ужасом, а затем сказала каким-то странным тоном:
– Нет, сэр, благодарю, я сыта, и мне ничего больше не нужно.
Это выражение Трокмортон, естественно, принял на свой счет. Она сыта им по горло? Сейчас он постарается переубедить ее.
– Погоди, выслушай меня. – Трокмортон протиснулся в щель, обхватил Селесту за талию и вместе с ней вошел в номер. Комната в самом деле оказалась уютной, с удобными мягкими креслами и так же, как холл, увешанная дробовиками и оленьими рогами. – Селеста, мы должны с тобой пожениться. Не потому, что я скомпрометировал тебя, не потому, что так надо, а потому, что я… люблю тебя.
Она многозначительно посмотрела на дверь:
– Нет. Уходи.
– Нет? Что значит… нет? – Трокмортон был уверен, что после его слов Селеста бросится ему в объятия или, уж во всяком случае, не погонит прочь.
Все оказалось не так просто, как он думал.
– Ты должна выслушать меня. Я люблю, обожаю тебя, я готов для тебя на все. Ты должна вернуться со мной, стать моей женой…
– Нет, Трокмортон. Послушай…
Он схватил ее за руки.
– Почему нет? Ты говорила, что любишь меня. Значит, ты лгала мне?
Дверь за его спиной скрипнула и захлопнулась сама собой.
Трокмортон обернулся. Возле двери стоял Стэнхоуп с дробовиком в руке.
При виде бывшего друга, оказавшегося предателем, кровь в жилах Трокмортона вскипела, а Стэнхоуп тем временем сказал с кривой усмешкой:
– Она в самом деле любит тебя, Трокмортон, хотя лично мне ее выбор не по вкусу. Она же пыталась предупредить тебя об опасности.
От неожиданности Трокмортон окаменел, но только на секунду. В следующий миг он сделал шаг, прикрывая собой Селесту. Он видел, как дрожат руки Стэнхоупа, и боялся, что тот может случайно нажать курок.
– Стэнхоуп, – с холодной яростью сказал Трокмортон, – так, значит, ты не уплыл на том судне.
– Нет, не уплыл, – грубо ответил Стэнхоуп. – Не стал подниматься по трапу на глазах твоих людей и этих проклятых русских. – Он повел стволом дробовика в сторону Селесты. – Какая трогательная сцена! Но куда же делась твоя осторожность, та самая, которой ты всегда требовал от меня?
– Да, об осторожности я забыл, – признался Трокмортон.
Открытое окно комнаты выходило на лужайку, за которой темнел лес, и было достаточно широким, чтобы сквозь него мог пролезть человек.
– Он хочет денег, Гаррик, – сказала Селеста, выходя из-за спины Трокмортона.
Черт бы побрал этих женщин, они совершенно не чувствуют опасности! Трокмортон осторожно передвинулся, чтобы вновь прикрыть Селесту своим телом.
– Он забрал у меня банковский чек и проездные билеты. Отдай ему свой кошелек, и пускай убирается прочь.
Стэнхоуп хрипло хохотнул и заметил:
– Наивная дурочка, не так ли, Трокмортон? Не понимает, что из нас двоих только один может уйти отсюда. Ты уничтожил меня. Нет, вы оба прикончили меня своими ложными письмами.
– Я один отвечаю за ложную информацию, – сказал Трокмортон, надеясь выгородить Селесту. – Ее я просто использовал.
– Я все знала! – возразила Селеста. – Только не говорила тебе, Гаррик.
– Ты можешь помолчать? – резко бросил Трокмортон.
Она снова вышла из-за его спины. Трокмортон обернулся и посмотрел на окно.
Стэнхоуп, казалось, ничего не замечал, он был занят лишь своими мыслями.
– Вам отсюда не выйти, – сказал он.
Селеста судорожно вздохнула.
