разумеется, ненавистен был Гаррик, улыбающийся, расчетливый Гаррик, с таким самодовольным видом развалившийся перед ней. Она ненавидела его и… любила. Любила потому, что… просто любила, сама не зная за что. Знала только, что ее любовь смешана с унижением и разочарованием, и это рождало смешанное чувство страдания и
– Я думал о твоем будущем, – сказал Гаррик.
– Наверняка ты все уже устроил, – холодно ответила она.
Билет до Парижа. Ежегодное жалованье.
Но Гаррик поразил ее.
Он опустился перед Селестой на колени и взял ее за руку.
Она пошевелила пальцами, пытаясь освободиться. Она только-только сумела успокоиться и не хотела, чтобы Гаррик вновь привел в смятение ее чувства.
«Зачем он встал на колени? – подумала она. – И что он собирается делать?»
Гаррик сильнее сжал пальцы Селесты в своей ладони, но не до боли, и торжественно, типичным тоном мистера Трокмортона заявил:
– Я знаю, что у тебя может сейчас появиться желание послать меня ко всем чертям. Конечно, я не Эллери. Я не такой стремительный и легкий, как он. Но, как ты сама говорила, не я соблазнил тебя.
– Встань.
Он не поднялся с колен и продолжил:
– Ты сама…
Селеста, яростно рванув руку, выдернула ее, не обращая внимания на боль, и прижала к своей груди. – Не напоминай мне об этом.
– Нет, я должен это сделать, потому что у нас есть только один-единственный способ все поправить.
Она начинала понимать, о чем говорит Гаррик, и подумала о том, что лучше бы он просто отослал ее в Париж.
– Ничего не нужно поправлять, никто не пострадал.
– Селеста, я старше и мудрее тебя. Доверься мне, и я все сделаю как надо.
Как гладко он говорит. С какой искренностью, заботой… Можно подумать, что Он поступает так из самых лучших побуждений. Наверняка на такой тон купилась бы любая женщина, но только не Селеста, которую Гаррик прямо с постели погнал доводить до Стэнхоупа содержание вчерашних писем. В ту минуту она чувствовала замешательство Гаррика. Еще бы, ведь не каждый пошлет на опасное дело девушку, с которой только что переспал, лишив ее при этом девственности.
Но он все равно сделал это, хотя сейчас пытается прикинуться, будто ничего не произошло.
– Стэнхоуп передал свое сообщение? – спросила она.
Гаррик резко отпрянул назад, словно получил мощный удар по челюсти.
– Что?
– Я спрашиваю, передал ли Стэнхоуп сообщение своему связному, а значит, сыграна ли моя роль до конца? – сказала Селеста, любуясь тем, как розовые щеки Трокмортона прямо на глазах становятся мертвенно-бледными.
– Как ты обо всем догадалась?
– Объясню. – И она начала перечислять, загибая пальцы. – Во-первых, я слышала русскую леди, которая очень хотела увидеться с вами, чтобы рассказать об англичанине, которого предали, схватили и о котором она ничего больше не слышала. И я спросила себя: «Почему?» Почему она хотела встретиться именно с тобой? Затем Стэнхоуп переврал содержание письма. Ты заподозрил его в измене и решил перепоручить переводы мне, но для этого я тоже должна была пройти проверку, ведь ты и меня подозревал. При этом я должна была передавать Стэнхоупу содержание писем, которые ты давал мне переводить. А вчерашние письма оказались настолько важными, что ты послал меня на задание, не дав даже просохнуть после того, как занимался со мной любовью. – Здесь она хотела улыбнуться, но губы ее не послушались. – Позволь доложить. Письма переведены, их содержание передано. Свой долг перед Англией можешь считать исполненным.
– Что ты имеешь в виду? – закричал Гаррик, вскакивая со стула.
– Я знаю, кто ты, Гаррик Трокмортон, – сказала Селеста, бесстрашно глядя на возвышающегося над ней мужчину. – Ты управляешь английской разведкой.
Он немного помолчал, а затем поправил ее:
– Не всей. Я специализируюсь по Индии и прилегающим к ней странам.
– Большая Игра, – кивнула Селеста. Она знала, как называется на языке посвященных великое противостояние между Англией и Россией в Центральной Азии.
Гаррик прошел мимо Селесты, затем обернулся.
Селеста знала, что он сейчас видит перед собой симпатичную блондиночку, которая выглядит настолько глупенькой, что начинаешь сомневаться в том, способна ли она самостоятельно застегнуть пуговицы на платье. Да, именно такой ее и видит большинство мужчин. Хорошенькое личико – и полная беспомощность. Такой девушкой можно любоваться, как картинкой с обложки модного журнала, но она могла и раздражать.
Сама она сейчас тоже была раздражена, и сильно.
– Ты сама обо всем догадалась? – спросил он.
