Эмма видела, что она сопротивляется обязанности сделать реверанс, поскольку это будет проявлением почтения не только к принцу Сандре, но и к бывшей своей компаньонке.
Сандре, казалось, не понимал взаимоотношений двух женщин, но ясно видел, что леди Леттис не оказывает ему должного уважения. Остановившись, он холодно обратился к ней:
— Ну?
С недовольным взглядом, больше походившим на стон, леди Леттис присела в почтительном реверансе.
— Надеюсь, вам нравится в нашей чудесной стране, — смягчился принц Сандре.
— Да, ваше высочество. — Леди Леттис потупила глаза — прямо-таки воплощенное смирение.
Конечно. Пока они стоят рядом, она не может выпрямиться.
— Я думала, вы собираетесь уехать, леди Леттис, — сказала Эмма.
— Да! — ответила та.
— Морикадия опустеет с вашим отъездом, — заметил принц.
Слабая дрожь охватила всю леди Леттис до круто завитых локонов.
— Она боится Мстителя, — сообщила Эмма принцу.
Леди Леттис бросила на нее полный ненависти взгляд.
Эмма сладко улыбнулась.
— Напрасно, — отозвался принц Сандре. — Он уже не жилец.
И тут леди Леттис совершила роковую ошибку.
— Конечно. Он мертв. Он призрак!
Любезность принца Сандре мгновенно сменилась холодностью.
— Он преступник и предстанет перед судом. — Принц двинулся дальше.
Эмма с радостью услышала за спиной облегченный возглас и задалась вопросом, сумела леди Леттис встать самостоятельно или поклонникам пришлось помогать ей.
— Она мне, кажется, знакома. Кто эта жалкая особа? — спросил принц.
— Это та леди, которая уронила рыбку себе за корсаж, — с удовлетворением объяснила Эмма.
Запрокинув голову, Сандре громко рассмеялся.
— Теперь вспомнил! Это было невероятно. Жаль, нельзя повторить.
— Не думаю, что я решилась бы повторить это, — заметила Эмма, но принц не оценил ее остроумия.
Его высочество был слишком занят, улыбаясь гостям страны и царственно кивая подданным.
Они подошли к лорду и леди Фанчер.
— Вы чудесная пара! — сказала леди Фанчер.
Принц поклонился дамам и пожал руку лорду Фанчеру.
— Я надеюсь и следующий танец танцевать с мисс Чегуидден, — сказал он.
В Англии подобное намерение было равносильно помолвке.
Эмма не могла этого допустить.
— Благодарю, ваше высочество, но позвольте мне покинуть бальный зал. Я скоро вернусь.
Принц понял ее недомолвку. Она хочет посетить дамскую комнату. Он вызвал служанку, и Эмма стремительно вышла. Длинный полутемный коридор вел к ярко освещенному помещению. Горничная открыла Эмме дверь. В комнате сидела графиня Мартин и, наклонившись к зеркалу, подкрашивала губы.
Эмма сделала реверанс и поспешила в смежное помещение. Она задержалась там, надеясь, что графиня уйдет, но когда вернулась, та все еще оставалась в кресле, поразительно чувственная в алом атласе и черных кружевах.
Откинувшись назад, она наблюдала, как Эмма моет лицо и руки, потом вручила ей полотенце и сказала:
— Вы меня боитесь.
— Да. Нет. То есть… да.
— Потому что леди де Гиньяр поведала вам, что я могу предсказывать будущее?
— Леди де Гиньяр весьма эксцентрична. Я знаю это.
— Но это правда.
Графиня была прямолинейна, слишком прямолинейна, и слегка пугала. Эмма не знала, как уклониться от разговора.
— Она говорила, у вас отметины на руках, — наугад ответила Эмма.
— Это правда. — Графиня Мартин сняла перчатки. Глаза, прочерченные темными линиями, смотрели с ее ладоней, экзотические, похожие на египетские.
— Это родимые пятна? — слабо спросила Эмма.
— Не знаю. Меня бросили ребенком, оставив на могиле короля Ринальдо. Какой-то старик нашел меня. Он не знал, что ему делать с младенцем, так что отдал меня монахиням в приют. Когда разнеслось известие, что на моих руках знаки, старик пришел туда, утверждая, что он мой отец и хочет забрать дочь. Монахини ему не поверили и не отдали меня. Они считали, что это символы дьявола, или я предназначена для него — я так и не сумела разобраться в этом, — и решили выбить из меня зло. — Графиня рассказывала равнодушным тоном, без жалости к себе.
И это отсутствие эмоций заставило Эмму прочувствовать глубину трагедии. Она подвинула к креслу графини стул.
— Я сожалею.
Графиня устало усмехнулась:
— Думаю, да. Вы сострадательны, хотя ваша собственная жизнь была тоже не слишком счастливой.
— Что же произошло дальше?
— Мне повезло. Я выросла красивой. Это полезное качество, чтобы выбраться из трущоб или женского монастыря. Сначала я привлекла внимание графа Мартина. Он жаловался, что я околдовала его, но был рад этому. Потом я положила глаз на принца Сандре. — Графиня слабо улыбнулась. — Заполучила его, но не удержала. Теперь, зная многое, я считаю это счастливым спасением.
Эмма кивнула.
— Я притягиваю мужчин, беру их, когда желаю, а когда они мне надоедают, признаюсь мужу в измене. Но я всегда в перчатках.
— Что вы имеете в виду?
— Когда я касаюсь человека, я вижу его будущее. Жалкое, короткое, трагичное, пропитанное алкоголем или опиумом, отягощенное болезнями или бедностью. Это нелегко, поэтому любовников я держу на расстоянии, а графа Мартина близко. Он скучен, но проживет долго и умрет внезапно, во сне. Удачливый мерзавец! — пылко добавила графиня.
Эмма уставилась на нее, пораженная мыслью о том, что знать будущее — это трагедия.
— Но я отчего-то расположена к вам. Возможно, я предназначена изменить вашу судьбу. Или что-то вроде этого. Мне никогда не постичь, почему именно я избрана, просто я в этом уверена. — Графиня Мартин сняла перчатки. — Давайте посмотрим, что вас ждет.
Эмма нерешительно протянула руки графине Мартин.
Глаза графини закрыла поволока, она была здесь и не здесь, и мечтательным голосом сказала:
— Ездите верхом ради чести. Ради правосудия. Но не ради дружбы. — Ее пальцы напряглись. — Если вы поддадитесь гневу, придет беда, и только храбрые поступки могут спасти вас от жестокости, от могилы… или постоянной тьмы, которая навсегда поглотит вашу душу…
Эмма сглотнула, мечтая оказаться где угодно, только не здесь, с сумасшедшей графиней, болтавшей чепуху о поездках верхом, притом, что Эмма едва умела забраться на лошадь.
— Если вас это немного успокоит, я обещаю никогда не садиться в седло, — сказала она.
Госпожа Мартин вернулась к реальности. Оглядев Эмму с головы до ног, она улыбнулась.
— Я была уверена, что вы дадите это обещание, но, боюсь, вы не сдержите его. Хорошо. — Встав, она махнула рукой. — Передайте Сандре привет.
Эмма тоже поднялась.
