Благодаря шумному успеху хора Стив очень быстро вернул Арону Яковлевичу вложенные деньги, но не забыл его. Напротив, их отношения с годами становились все теплее и крепче. Возвращаясь в Москву, он немало времени проводил со старым – и, увы, стареющим – другом и искренне о нем заботился.
– Как колено, Арон Яковлевич? Может, врачей каких найти? На воды съездить?
– Ай, брось, – отмахивался тот. – От возраста не лечат. А вот насчет съездить я хотел поговорить.
– Что нужно – я все сделаю!
– Вот сколько я тебе твердил: не перебивай старших, а? Нужно не мне. Ты ездишь много, семья тут одна остается, так? Изеньке шестнадцать скоро, мало ли какие приятели к нему могут приткнуться, деньги-то в семье немалые. Да и в армию могут забрать. Сара… да что говорить?
Стив смутился. Он, конечно, подозревал, что мудрый старик давно догадался: жена для Стива – только жена, никакой любви нет и не было. Но зачем говорить об этом вслух?
– Мальчик, я старый человек, я много видел, я плохого не посоветую. У меня в Америке сводная сестра. Я поеду к ней, а Сару и Изю заберу с собой. Боюсь я, что они тут без тебя остаются.
– Как это – заберу? Это же не чемоданы, – Стив попытался скрыть растерянность за шуткой.
– Не суетись. Ты оформишь развод, я – фиктивный брак.
– Арон Яковлевич!
– Тц! Я семьдесят шесть лет Арон Яковлевич. Ты приедешь позже. Я подготовлю почву, и твой хор покорит Америку так же, как покорил Россию. Не спорь со стариком. Мне не нравится то, что сегодня происходит в Москве. Ты же любишь Изю больше, чем себя самого. А ты не боишься за него?
Стив сжал зубы. Арон Яковлевич попал в самое больное место. С гастролей он каждый день звонил домой, но все же, возвращаясь, трепетал от страха…
Через несколько месяцев Арон Яковлевич, Сара и Изя улетали в Америку. Стив не мог сдержать слез. Сын утешал его, как мог:
– Папочка, я очень-очень тебя люблю, мы будем тебя ждать!
«У меня нет никаких родственников!»
Первых американских гастролей пришлось дожидаться целых два года. Увидев сына, Стив едва узнал его: совсем мужчина. И никакой музыки: экономический колледж, бизнес-планы, финансы. Серьезный, вдумчивый. Взрослый.
Сара устроилась на работу и, осознав наконец, что Стива привязывает к ней только благодарность и уважение, больше не пыталась вернуть мужа.
Арон Яковлевич сильно сдал, осунулся, едва мог самостоятельно передвигаться. Только глаза блестели по-прежнему ярко. У Стива перехватило горло.
– Спасибо вам за все. Знаете, в прошлом году Изиного одноклассника убили в собственном подъезде. Кто знает, что было бы, если бы не вы…
– Мальчик! У меня как раз есть к тебе просьба.
– Господи! Да после того, что вы сделали для меня и моей семьи, – все, что угодно.
– Все не надо. Ко мне племянница внучатая приехала, Маня Карасева.
Полная серьезная сиделка вкатила столик с напитками и закусками. Арон Яковлевич плеснул себе виски, положил в рот кусочек сыра и от удовольствия прикрыл глаза.
– Арон Яковлевич, разве вам можно? – удивился Стив.
– Ай, мальчик, что ты всполошился, как беременная курица? Мне теперь уже все можно. Так вот. Племянница моя – заслуженный тренер по фигурному катанию. Но это она в России заслуженный тренер. А здесь никто. И гордая. От меня не возьмет ничего. Будет на общественном катке малышей за три копейки обучать. У тебя голова светлая. Вон как ты «Семь нот» сочинил. Придумай что-нибудь, а? Она не только тренер, она и постановщик отличный.
Стив размышлял недолго. Решительности ему было не занимать.
– Здравствуйте, госпожа Карасева. Я продюсер мужского хора «Семь нот», вы, может быть, о нем слышали?
Ну еще бы Маня не слышала! Американские гастроли «Семи нот» прошли с оглушительным успехом.
– Но хор – это только хор, даже если с роялем и альтом. А представьте шоу с фигуристами под живую музыку! Есть музыка, есть спонсор, не хватает толкового тренера. Который, естественно, сможет привлечь и фигуристов мирового класса.
Маня подхватила идею на лету. Уже через пару минут они называли друг друга по имени.
– Знаете, Стив, я думаю, не нужно собирать в такое шоу непременно олимпийских чемпионов. Они все ангажированы, да и гонорары у них заоблачные. По-моему, главное – какая-то объединяющая идея. Ну, скажем, «Весь мир на льду». И чтобы участники – из разных стран. Американцы, русские, европейцы, японцы… Ледовые шоу есть во многих странах, но международного проекта еще никто не делал.
И снова переговоры, поездки, перелеты через океан…
Однажды, скучая в очередной, на этот раз российской, гостинице и рассеянно глядя на экран телевизора, Стив вздрогнул – перед ним было то же самое лицо, что он каждый день видел в зеркале.
– Изька!
Он едва дождался окончания фильма, но в титрах не было ни Изи, ни Изяслава, ни даже Исаака… Актера, игравшего главную роль, звали Том Стриев. Он же был режиссером и продюсером. Но киносправочники сообщали, что человек с таким знакомым лицом родился на год позже. И шрама на губе у актера Стив не увидел. Значит, не он? Просто похож? Но чтобы настолько… Да и мало ли что напишут в справочнике! А шрам, должно быть, под гримом не виден.
Перевернув небо и землю, Стив в считаные часы попал в нужную студию. По-голливудски красивая, но по-русски суровая секретарша без улыбки уточнила:
– По какому делу? Как вас представить?
– Скажите – брат.
Даже не дрогнув бровью, секретарша скрылась в кабинете. Стив то вскакивал, то садился, то пытался листать какие-то буклеты…
Вернувшись, секретарша тем же безразличным голосом сообщила:
– Извините, господин Стриев просил передать, что у него нет никаких родственников.
– Простите, а вы не скажете, когда у… – Стив замялся. – Когда у господина Стриева день рождения?
Тут невозмутимая секретарша, кажется, удивилась, но дату сообщила, добавив:
– Пожалуйста, это не секрет, это во многих справочниках есть.
Дата не совпадала.
Стив понял, что все-таки ошибся.
Забыв, что надо брать такси и ехать по делам, он безнадежно побрел по улице. В скверике на углу сидела… Ольга! Стоп. Нет, конечно. Ольга старше него, а этой лет двадцать, чуть больше. И волосы из-под легкого шарфа выбиваются светлые. Но что-то до боли знакомое мелькнуло в рисунке вздрагивающих плеч. Девушка кусала губы, стараясь сдержать слезы. И это тоже было знакомо. И ладонь, плотно прижатая к щеке, еще больше размазывающая потекшую тушь. Стив некстати подумал, что у слез, должно быть, какая-то фантастическая растворяющая способность: все производители косметики наперебой уверяют в несмываемости своей туши, а стоит девушке заплакать…
Стив шагнул ближе и протянул плачущей платок. Девушка взглянула на него… Нет, конечно, совсем не похожа, что ему вздумалось! Он вежливо кивнул и пошел дальше.
Но эта пустячная случайная встреча – подумаешь, платок! – почему-то вдруг выдернула его из пучины безнадежности. Ну да, он ошибся, но сегодня – не последний день жизни. Не зря в плачущей девушке ему почудилась Ольга, она словно напоминала ему: я же сказала – твой брат жив, надо только его найти.
Но как?
Изя. О морях и океанах
В больнице, куда маленького Изю привезли на операцию, в его палате лежал еще один Изя – Стриев. Его мама Циля Самуиловна пожалела одинокого еврейского мальчика и, навещая сына, обязательно подсаживалась и к его соседу. Сама она недавно овдовела, старший сын, женившись, почти перестал с ней общаться, и младший остался единственным светом в окошке.
Брат Святослава хорошо перенес операцию и быстро пошел на поправку. А вот его сосед не проснулся
