поверх черной синтетической куртки «Мэрилин Мэнсон» висят ожерелья из искусственных клыков с выгравированными на них замысловатыми символами.
— Укус-укус-укус-… — затараторил вампир, но тут о него запнулся «простой смертный», и они оба повалились на тротуар. Я подскочил к сопернику и прежде, чем тот успел опомниться, протявкал свое «укус-укус-укус-укус-укус!».
Вся площадь была переполнена вампирами, и деловые костюмы не на шутку струхнули. Игра выплеснулась на тротуары, докатилась до улицы Ван-Несс и подступала к Маркет-стрит. Гудели автомобили, а трамваи сердито тренькали звонками. Полицейские сирены завывали громче, но затор на проезжей части образовался уже во всех направлениях.
У меня захватило дух от восторга. Вот это тусовка!
— УКУС-УКУС-УКУС-УКУС-УКУС!
Сотни голосов, непрерывно повторяющих один и тот же возглас, слились в монотонный, яростный гул. Сотни мальчишек и девчонок с самозабвенным неистовством отдавались игре. Я осмелился распрямиться и обнаружил, что стою посреди столпотворения вампиров, простирающегося во все стороны, насколько хватал глаз.
— УКУС-УКУС-УКУС-УКУС-УКУС!
Тусовка получилась почище концерта в парке Долорес. Там отрывались под звуки рока и выкрики лозунгов, а здесь… Здесь просто отрывались! Мы будто высыпали на школьную игровую площадку на большой перемене в нежаркий полдень и затеяли одно из эпохальных костюмированных сражений. Сотни подростков гонялись друг за другом сломя голову, а присутствие незнакомых взрослых и автомобильные пробки только добавляли веселья, еще больше смешили.
Вот именно, нам было
Однако копы явно не собирались веселиться вместе с нами. Они подтягивали подкрепление. Я слышал, как стрекочут подлетающие вертолеты. Неотвратимо приближалась развязка. Наступило время завершающего этапа игры.
Я бросился к ближайшему вампиру.
— Конец игры: когда полиция прикажет разойтись, притворись, будто тебя отравили газом. Передай следующему. Повтори, что я сказал!
Вампир оказался низкорослой, тщедушной девчонкой, поначалу вообще показавшейся мне малолеткой, но по улыбке и выражению лица я понял, что ей лет семнадцать-восемнадцать.
— Ух ты, прикольно! — восхитилась она.
— Повтори, что я сказал!
— Конец игры: когда полиция прикажет разойтись, притворись, будто тебя отравили газом. Передай следующему. Повтори, что я сказала!
— Все правильно, — подтвердил я. — Передай следующему!
Девчонка растворилась в толпе. Я приблизился к другому вампиру, повторил заготовленную фразу, и тот отправился выполнять поручение.
Я знал, что где-то в толпе Энджи занималась тем же. Конечно, мы могли запросто нарваться на дээнбистских агентов, проникших в ряды честных икснетовцев, но какая им польза от того, что они узнают о нашем плане? Копам так или иначе придется приказать нам разойтись, у них нет выбора. Стопроцентная гарантия!
Надо найти Энджи. Мы договорились встретиться у статуи Основателей на плазе, но добраться туда будет нелегко. Передвигаться по толпе больше не было никакой возможности,
— ГОВОРИТ ДЕПАРТАМЕНТ НАЦИОНАЛЬНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ. ПРИКАЗЫВАЕМ ВАМ НЕМЕДЛЕННО РАЗОЙТИСЬ!
Сотни вампиров вокруг меня повалились на землю, судорожно хватаясь за горло, закрывая руками глаза, кашляя и задыхаясь. Имитировать отравление газом совсем не трудно. У нас было достаточно времени изучить симптомы по телерепортажам из парка Мишн-Долорес, когда зрители концерта корчились в тумане перечного спрея.
— НЕМЕДЛЕННО РАЗОЙДИТЕСЬ!
Я упал на землю, подмяв под себя свой ранец, чтоб не потерять, вытянул засунутую под ремень красную бейсболку и нахлобучил ее на голову. После этого тоже схватился за горло и принялся жутко хрипеть и давиться, будто меня выворачивает наружу.
В стоячем положении остались только «простые смертные» — обычные служащие, пытающиеся добраться до работы. Изображая адские муки, я не забывал внимательно наблюдать за ними.
— ГОВОРИТ ДЕПАРТАМЕНТ НАЦИОНАЛЬНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ. ПРИКАЗЫВАЕМ ВАМ НЕМЕДЛЕННО РАЗОЙТИСЬ! НЕМЕДЛЕННО РАЗОЙДИТЕСЬ! — Глас божий отдавался у меня в зубах, в тазу, в позвоночнике. От него кишки заворачивались.
Служащие сдрейфили и беспорядочно метались по площади, усеянной корчившимися в агонии телами, но вертолет, казалось, все равно висел прямо над головой, сколько от него ни убегай. Копы двинулись по направлению к толпе, на ходу надевая шлемы. Некоторые держали перед собой щиты. Другие были в противогазах. Мне и впрямь стало труднее дышать.
Служащие побежали. Меня и самого подмывало вскочить на ноги и броситься наутек. На моих глазах какой-то клерк, пробираясь в сторону Мишн, сорвал с себя пятисотдолларовый пиджак, скомкал и прижал к лицу, но запнулся о лежащего вампира и тоже растянулся во весь рост. Его ругательства слились со стонами «отравленных» икснетовцев.
Произошло непредвиденное. Мы хотели просто произвести тягостное впечатление на окружающих, ну, самое большее, привести их в замешательство, однако они приняли нашу инсценировку за чистую монету и запаниковали.
Началось что-то невообразимое — воздух наполнился душераздирающими воплями, такими знакомыми мне после той ночи в парке. Так кричат только насмерть перепуганные люди, готовые бежать напролом ради своего спасения. Толпа на площади заметалась еще бестолковее, служащие сталкивались и опрокидывали друг друга.
И тут заревели сирены воздушной тревоги.
Я не слышал их со дня, когда взорвали мост, но мне уже никогда не забыть этого звука. Он пронзил меня насквозь до самой мошонки и спустился в пятки, отчего ноги стали ватными. Меня обуял такой ужас, что я вскочил с неодолимым желанием бежать отсюда без оглядки. В голове моей с надетой на нее красной бейсболкой вертелась только одна мысль — добраться до статуи Основателей и встретиться с Энджи.
Теперь уже все повскакивали на ноги и носились туда-сюда как угорелые. Я целенаправленно бежал к статуе, расталкивая встречных, держась за свои ранец и красную бейсболку. Меня искала Маша, а я душой и телом стремился к Энджи.
Я толкался и чертыхался. Отпихнул кого-то локтем. Какой-то парень своим тяжеленным ботинком обрушился мне на ступню, так что в ней даже хрустнуло; я с силой оттолкнул его, и он грохнулся на землю; попытался встать, но опять повалился под ногами бегущих. Что с ним было дальше, я не видел, устремившись вперед, толкая и отпихивая всех, кто попадался мне на пути.
Я вытянул руку, убирая в сторону очередную помеху, и тут чьи-то сильные пальцы вцепились в запястье и локоть и резко заломили мне ее за спину, чуть не вывихнув плечевой сустав. Я согнулся пополам, завопив от боли, но меня почти не было слышно в реве толпы, вое сирен и грохоте лопастей вертолетных винтов.
Те же сильные руки распрямили меня, как марионетку. Я не мог не то что вырваться из железного захвата, но даже просто пошевелиться, и двигался только по приказанию этих рук, позабыв о толпе, вертолетах и Энджи. С большим трудом вывернув голову, я покосился на своего противника.
Это была девчонка с острым крысиным лицом, наполовину спрятанным под огромными темными очками, над которыми вздымалась всклокоченная ярко-розовая шевелюра.
— Ты! — вырвалось у меня. Я вспомнил ее. Это она сфотографировала меня и пригрозила настучать на школьный блог прогульщиков, а через пять минут после этого завыли сирены. Та самая, коварная и
