внимание. Выскочившее из уст Гольдфуса признание о том, что был лесорубом на северо-западе, никак не гармонировало с обликом Эмиля.
Непонятно, откуда взялись шотландские тетушка и дядюшка из Бостона. Или припомнились строгие родители, сурово воспитывавшие его в Ньюкасле-на-Тайне? К тому же полковник подстраховывался, прикрывал кое-какие огрехи в произношении.
Не перебарщивал ли Эмиль, словно заправский критик из журнала «Советский художник», превознося реализм — хорошо еще, что не социалистический? Может, так его и не именовал, но тенденция проскакивала.
Не слишком ли легкомысленным выглядит неожиданно длительная отлучка Гольдфуса, уехавшего продавать изобретение весной-летом и вернувшегося в конце года? Отпуск в Москве был проведен не без пользы. Но, может, уж если завел друга Берта, то и открыточку ему стоило подготовить и отправить? Вдруг встревоженный американец действительно бы принялся искать пропавшего Эмиля через розыскное бюро? Хотя понятно из подробных историй о госпитале в Техасе, куда якобы попал, что легенда, оправдывавшая длительное «выпадание» из нью-йоркской действительности, была припасена и отработана.
Как вздрогнул, пусть и при дурацкой шутке друга о том, что «поболтали с Москвой». Не был ли озабочен возможной прослушкой или боялся — спецслужбы могли заложить некие кодовые слова, при которых во время разговора по телефону включалась запись? В некоторых странах Западной Европы подобное случалось, но гораздо позже.
Все же каким хорошим человеком — не стану рыться в поиске иных более сложных эмоций — был полковник Фишер! Верный семьянин, припомнивший историю о романе с юной арфисткой и навыдумывавший кучу правдоподобных небылиц, лишь бы оправдать свое одиночество. Трогательный и, пусть не покажется странным, верный друг, приходящий на выручку Берту и другим не таким и близким приятелям. И, конечно, мастер на все руки, к тому же мгновенно обучаемый и до самых глубин добирающийся. Он ни разу не вызвал подозрений у Сильвермена.
В отличие от почти всех героев этой книги, Бертон Сильвермен прожил жизнь долгую и счастливую. За плечами более ста персональных выставок. Последняя не без успеха проходила в сентябре 2010-го в Аризоне. Он академик всех возможных академий. И лауреат множества национальных и международных премий. Его картины стоят бешеных денег и издаются в толстенных, дорогущих и тем не менее неплохо расходящихся фолиантах.
Не без удовлетворения замечу: на склоне лет национальная гордость Америки начал рисовать в манере, еще в начале 1990-х именуемой «социалистическим реализмом». Неужели сказалось влияние старинного друга — Эмиля Роберта Гольдфуса — полковника Абеля? Внимательно изучив творчество Сильвермена, делаю твердый вывод: действительно сделался стопроцентным реалистом. И каким продуктивным! На продажу выставлено немыслимое количество полотен разных периодов творчества. Только вот картины «Любитель», на которой изображен профессиональный разведчик Фишер, нет.
Я и звонил в мастерскую Сильвермена в Нью-Йорке, и безуспешно отсылал ему по указанной электронной почте письма с просьбой об интервью в любой форме… Не давал он ответа. Художнику 1928 года рождения, возможно, больше думается о вечности.
Хорошо, что в нужное время и в суровый для друга Эмиля — Вильяма — Рудольфа час он оказался честным и благородным парнем. Но помимо таких, как Берт, на пути полковника встал и Рейно Хейханен.
Предательство смертельно
Предательства могло бы и не быть, если бы фортуна оказалась благосклоннее к Вильяму Фишеру. Никакого связника Вика не предвиделось, что подтверждает в своем приведенном ниже рассказе и полковник Юрий Соколов, которому пришлось временно осуществлять связь с нелегалом. Марк с нетерпением ждал приезда в Штаты Роберта, хорошо ему знакомого по прежней работе. В начале 1950-х тот через третью страну выезжает в США. И вдруг катастрофа в Балтийском море — корабль, на котором плывет Роберт, тонет. Еще долго его ждали в Нью-Йорке, рисовали на мосту над подземкой условные знаки… Что ж, пришлось подыскивать нового связника.
Мы уже немного касались личности предателя. Не люблю писать об этих отбросах, однако придется. Ведь именно Рейно Хейханен сломал судьбу полковника. Хочется понять, докопаться, в чем и где оступился карельский паренек, родившийся в 1920 году в местечке Каскисари неподалеку от Ленинграда.
Мечтал стать учителем и его желанию помогли осуществиться. Способности не выдающиеся, а поступить в институт, окончив деревенскую школу, вообще сложно, зато приняли в педагогический техникум. Но поработал на ниве общественного образования Хейханен недолго. Деревенского учителя- карела заметили в органах: требовались национальные кадры, потому как началась советско-финская война. В конце 1939 года девятнадцатилетнего учителя, проработавшего в школе всего три неполных месяца, взяли в НКВД. После десятидневных курсов, где учили, как допрашивать пленных, Хейханен переквалифицируется в переводчика и в составе разведывательной группы действует на территории Финляндии.
Потом возвращение в Карелию, где продолжает службу сначала переводчиком, а затем оперативным работником. Ему присваивают звание лейтенанта, следуют женитьба и рождение сына.
Наверняка приглядывались. Но чем таким понравился или отличился Хейханен, не ясно. Однако в 1948-м вызванный в Москву Рейно проходит собеседование в том самом отделе, откуда отправился в США нелегал Марк. После девяти лет работы есть предложение перейти из территориальных органов МГБ — НКВД Карелии не куда-нибудь, а в нелегальную разведку. Совершенно разный уровень! Как тут не согласиться?
Хейханен отправляется «по местам» своего будущего шефа Марка — в Прибалтику. Учеба в Эстонии длилась около года. Его готовили к работе радистом нелегальной резидентуры. Затем переброска в знакомую уже Финляндию, где он, по легенде Юджин Маки, якобы живет с 1943 года.
С финским языком проблем, ясно, никаких, но с английским сразу возникают сложности. Мало кто из наставников предполагал, что столь непреодолимые. И хотя Хейханен уже знал, что ему предстоит работать в Штатах, языковой барьер штурмовать не спешил. Его торопили. Летом 1951-го последовало обращение Юджина Маки в посольство США в Хельсинки с просьбой о предоставлении американского паспорта. Документы были «чистыми». В свидетельстве о рождении указывалось: 1919 год, штат Айдахо, мать — Лилиана Маки, коренная американка из Нью-Йорка, отец Август — из финского города Оулу, умер еще в 1933-м. Зато появился братишка Ален. Вместе с ним и мамой они жили в эстонской Валге до кончины мамы в 1941-м, а потом уже он перебрался в Финляндию. Документ, склонивший в качестве дополнительного аргумента посольство США к выдаче разрешения на жительство, именовался выпиской из американской регистрационной книги.
Но тут Вик обзавелся новой семьей. В конце 1951-го женился он на подданной Финляндии Ханне Хурике, забыв, что уже успел связать себя узами брака в СССР. Неясно, как отнеслись в Москве к факту двоеженства — ведь со своей первой супругой Хейханен официально не разводился. Решили, наверное, что женитьба сделает легенду еще правдоподобнее.
Простецкий и неуклюжий вид обратившегося в посольство США просителя свидетельствовал о его сермяжном происхождении. Плохое знание английского не насторожило проводившего собеседование сотрудника генконсульства в Хельсинки: финнам языки даются трудно, освоит в Штатах. И паспорт в 1952-м был получен — настоящий, американский.
Двоеженец возвращается в Москву. Последние штрихи подготовки, и под именем Юджина Маки он снова оказывается в Финляндии.
В начале октябре 1952-го — отплытие в США, там Вик будет радистом у резидента Марка. В ноябре Хейханен дает знать в Москву, что прибыл. Обосновался в штате Нью-Джерси поблизости от Нью-Йорка. В отличие от Марка следует относительно длительный период легализации — на связь с резидентом он выходит лишь в середине 1953-го. Ранним утром начертил красным мелком, как это и принято у разведчиков, заметный лишь для ищущего глаза крест на столбе около ресторанчика «Грин Таверн». Так он дал знать
