На стороне подростка

Но понятие власти включает в себя понятия наказания и не предусматривает ни передачу опыта, ни пробуждение творческих сил.

Ответственность родителей состоит в том, чтобы снабдить ребенка оружием, с помощью которого он мог бы обходиться без них, — оружием физическим, моральным и технологическим, то есть профессией. Они обязаны научить его, согласно Десяти заповедям, любить только Бога, почитать родителей и жить жизнью плодоносящего дерева, будь то мужчина или женщина, то есть делать как они — дать ребенка этому миру и отвечать за него. Роль родителей — вырастить ребенка, способного быть для своих потомков тем, чем отец и мать были для него самого, чтобы, войдя в возраст, он сам мог бы зарабатывать на жизнь, оставив родителей.

Самостоятельный ребенок может свободно выбирать, где ему жить. И почему бы не у отца или не у матери?

Почему бы и нет? В этом случае это действительно свободный выбор.

Не внести ли предложение в законодательные органы расширить понятие самостоятельности и дать ребенку право «разводиться» со своими родителями?

Нет, не «разводиться», иначе возникает глубинная двусмысленность, допускается возможность инцеста, предшествующего разводу. Может быть, ребенку необходимо предоставить возможность заявить, что он порывает отношения с родителями? Но в настоящий момент это утопия, потому что у нас нет соответствующих институтов, способных устроить ребенка на жительство.

А может быть, передвинуть признание самостоятельности на более ранние сроки?

Мне часто приходится слышать от работников социальных служб, что совершеннолетие в восемнадцать лет — это слишком поздно: по их утверждению, несовершеннолетние, которые долго живут в родительском Доме, долго ходят в школьниках, не способны в восемнадцать лет принимать самостоятельные решения. Тогда нужно установить, что же именно является признаками этой социальной незрелости. Так же как Налоговое управление, выпустив закон о налогах, ставит всякого налогоплательщика в положение потенциального обманщика, работники социальных служб ставят восемнадцатилетних молодых людей в положение слабоумных, лишенных самостоятельности лиц. Можно ведь сказать об этом и по-другому: «Теперь, если ты поймешь, что не сможешь сам себя содержать, найти жилье и работу, ты можешь обратиться в учреждения, где совершеннолетние, как ты, могут зарегистрироваться и требовать социальной помощи». Вместо того чтобы стимулировать подростковую самостоятельность, их заставляют подписывать бумагу, которая освобождает их от всякой ответственности.

Итак, передвинуть возраст совершеннолетия?

Законное совершеннолетие должно наступать попросту в пятнадцать лет, а начиная с тринадцати — признание возможной самостоятельности, которая постепенно становится самостоятельностью полной. Предвижу возражение: «Родители ничего не будут делать для таких подростков». Это только докажет, что они и раньше ничего для них не делали. Когда взрослый человек по той или иной причине — несчастный случай или продолжительная болезнь — стал либо временно, либо постоянно нетрудоспособным, принято помогать ему. Надо предусмотреть нечто аналогичное и в положении о совершеннолетии подростков, которые в возрасте пятнадцати-шестнадцати лет не смогут выбраться сами из трудной ситуации, но это — исключение.

Если бы родители согласились на предоставление самостоятельности ребенку по его настоянию, они были бы вправе не давать ему больше ни одного су и полностью оставить его без средств. Но если они так сделают, значит, они уже давно его бросили. Если же. наоборот, они чувствуют ответственность за ребенка, то они могут перестать ему помогать совсем не потому, что он стал самостоятельным. Ведь никто не запрещает помогать, но это не обязательно. Почему они делают это при нынешнем порядке вещей? Потому что это обязательно? Нет, они делают это, чтобы не потерять власти над своими детьми. И тут уж любые аргументы бессильны. Пусть даже ребенок дебил, ну и что? А ведь есть же взрослые инвалиды, обладающие полной самостоятельностью, но нуждающиеся в уходе...

Какие меры вы предлагаете для создания благоприятной ситуации при предоставлении юридической самостоятельности подросткам?

Никакой самостоятельности не будет, если мы не введем в каждой школе курс гражданской этики для всех детей независимо от возраста. Они будут знать, в каком возрасте и какие имеют права и обязанности. Гражданское воспитание безнадежно устарело. Их учат в восемь лет, как голосовать за президента Республики, тогда как голосовать они начнут только в восемнадцать. Гражданское воспитание ограничивается изучением хороших манер: как подать руку престарелой, плохо видящей даме, чтобы перевести ее через улицу. Вместо того чтобы как можно раньше внушать им существующие идеологические установки, лучше было бы вовремя ввести их в курс дела в отношении их прав и обязанностей в семье и в обществе. Знания норм личной и общественной морали чрезвычайно не хватает детям и подросткам.

Швейцарцы, такие осмотрительные, дебатировали в федеральном совете вопрос о снижении возрастного порога для вступления в брак до пятнадцати лет, они были убеждены, что эволюция морали происходит куда быстрее, чем эволюция законов. Проект был отложен. Парламентская комиссия, изучив документы, пошла еще дальше и предложила установить этот порог в четырнадцать лет, что привело в ужас сенаторов в Берне. Если уж федеральное правительство Швейцарии считает, что возраст совершеннолетия — или сексуального совершеннолетия, — закрепленный на шестнадцати годах, надо снизить до пятнадцати, это значит, что на Западе решили пересмотреть старую, патерналистскую систему воспитания.

Если избранники общества, очень консервативного, обнаруживают, что их законодательная деятельность отстает от развития морали, — это признак общего неблагополучия в обществе. Но во Франции реформаторы еще более отсталы, чем в Швейцарии.

Недавно был изменен закон о власти родителей в случае их развода. Я читала текст, напечатанный в «Журналь офисьель». Он оставляет желать лучшего. Это возвращение на тридцать лет назад. Вместо ответственности перед детьми на каждой странице говорится о родительской власти.

Но обладание властью ведь не закажешь. Судья не может присудить власть своей волей тому или иному родителю. Она либо есть, либо нет. Это зависит от ребенка. Судья может говорить только об ответственности отца или матери.

Если говорят, что у матери есть власть над ребенком, а ее на самом деле нет, то всех вводят в заблуждение. Почему не сказать ребенку: «Хотя у нее нет над тобой власти, она за тебя отвечает. Ты же, со своей стороны, должен подчиниться тому, что мать отвечает за тебя, даже если она не в состоянии этого сделать. Тебе надо отвечать за себя самому».

Второе изменение в тексте этого закона: законодательство говорит о «праве» родителей осуществлять материальное содержание и воспитание. Это не право, а обязанность. «Право» на посещение ребенка в другой семье — это отцовская или материнская обязанность, свидетельство заинтересованности и внимания. Сыновний же долг ребенка — видеться с ними.

Ничего не говорится о взаимных обязанностях родителей по отношению к детям и наоборот. Долг ребенка — поддерживать личные отношения с обеими родительскими сторонами, даже если один из родителей поссорился со своей прежней семьей или не ладит с новой.

Права смешивают с обязанностями.

«Родитель, который не осуществляет родительскую власть, сохраняет право на содержание и воспитание детей».

Даже если ребенок с ним больше не живет, родитель все равно несет за него ответственность. Ответственность лежит на обоих родителях. Власть нельзя поделить. Ответственность же поделить можно. Разведенные родители продолжают нести совместную ответственность за своих детей. Судья может вынести решение передоверить ребенка третьему лицу. Только если ребенка отдают в какую-то семью, родители лишаются и власти над ним, и ответственности за него! Абсурд! Хотят вырабатывать законы в области, которая не поддается никакой регламентации. Я получила трактат под названием «Разрешите им жить», ратующий за отмену права на аборт; вопросы совести не входят в компетенцию законников. Важно, чтобы за это не карали. И не голосовали за запрещение абортов, потому что никакой закон не может взять верх над желанием ребенка жить.