кровать. Я хочу, чтобы ее установили в моих покоях, так как она более искусной работы. Эту необходимо убрать. – Она указала на кровать своего мужа.
– Но она же принадлежала еще матери Рэннольфа. – Шелковый голос леди Мэв заставил всех присутствующих посмотреть на нее. – Да, ведь он сам рассказывал мне про эту кровать исключительно тонкой работы. – Она показала рукой в соседнюю спальню.
Ровена оглянулась на эту женщину с накрашенным лицом. Вряд ли ее удивило бы сейчас известие о том, что муж спал с этой знойной сучкой. Если эта тварь думает, что прошлое дает ей какие-либо права, то она сильно ошибается.
– Если вы так восхищаетесь этой кроватью, возможно, мы могли бы передать ее вам в пользование.
Служанки захихикали, но подобный ответ не заставил леди Мэв изменить свой тон.
– Ну, большое спасибо за такое предложение, дорогая, однако на женской половине едва ли найдется для нее место.
– Тогда ее необходимо убрать на хранение. Между прочим, ваше предложение помочь все еще остается в силе? Сегодня у нас так много работы! – Ровена помолчала, отлично зная, какой получит ответ.
– Мне бы очень хотелось. – Высокородная дама вздохнула, что должно было, видимо, означать сожаление. – Но, право же, я обещала кушачнику, что буду в его лавке сегодня утром. Может быть, потом, когда я вернусь? – Ее вопрос повис в воздухе, она кивнула, прощаясь, и покинула комнату.
Ровена коротко и злорадно рассмеялась, а потом повернулась к женщинам.
– Теперь, когда вам известно, чем нужно заниматься, я отправляюсь на кухню и посмотрю, что можно сделать с едой в этом доме.
Она вошла в спальню и сняла плащ. Практичность победила желание выглядеть изящно; сегодня будет длинный день, и пыли будет немало, так что неплохо было бы надеть что-нибудь, что не жалко испачкать. Медленно направляясь из спальни в холл, она обдумывала, что предстоит еще сделать и кто будет этим заниматься. Как странно, Ровена решила заменить одну-единственную кровать, а это уже помогает ей чувствовать себя так, словно это место – родной дом.
Много часов спустя Ровена начала подниматься по ступеням крутой лестницы, спиралью уходившей вверх, в северо-западной башне замка. Высоко над ней, на третьем этаже башни, находилась крохотная каморка, куда она и направлялась. Она раздумывала.
Если Рэннольф так любил своего незаконнорожденного сына, зачем же он держал его, словно в клетке, в этой комнатушке, так далеко от кухни, от тепла каминов? Ну, так этого больше не будет! Ребенок, тем более сын, пусть и незаконнорожденный, – это надежда на будущее, и его надо тщательно оберегать.
Ровена осмотрела свой наряд и вытерла грязные руки о юбку. Грязь в Грэстане скопилась просто чудовищная и, похоже, всю эту пыль и паутину она собирала своей одеждой. После полуденной трапезы Ровена накинула грубый передник служанки, чтобы защитить свой наряд. Теперь она мечтала залезть в ванну с теплой водой. Что же, как только она покончит с этим делом, можно будет и отдохнуть.
Леди Грэстан продолжала подниматься по лестнице. Мысли ее обратились к делам, которые предстояло сделать завтра. В башне царила почти полная темнота; только в две бойницы, что выходили на запад, врывались оранжевые лучи заходящего солнца. И в этот момент что-то свалилось на нее.
На мгновение она покачнулась и чуть не упала. Каменная стена была совершенно гладкой, на ней не было ничего, за что можно было бы ухватиться. Выгнувшись, Ровена смогла, наконец, удержать равновесие. Сердце у нее быстро колотилось, она прислонилась к стене, чувствуя, что дрожат руки при мысли о том, как близко она была к гибели.
– Я тебя не видел, – прошептал детский голос, когда чья-то маленькая рука прикоснулась к ней. – Я тебя ушиб?
Она глубоко вздохнула, успокаиваясь.
– Нет, хвала Господу. А ты не ушибся?
– Нет.
– Неужели никто не говорил тебе, что нельзя бегать по этой лестнице? Мы оба могли бы свернуть себе шею. – Голос Ровены прозвучал резко от пережитого страха.
Его голос тоже задрожал.
– Прости меня. – Затем, словно что-то внезапно вспомнив, он продолжил гораздо тверже. – Но ты не имеешь права так говорить со мной. Алэис говорит, что все горничные должны относиться ко мне с уважением. Ты была не почтительна.
Сколько, говорили, ему лет? Пять? Наверняка, не больше пяти! Ровена возмущенно фыркнула.
– Мне нет нужды быть почтительной с маленькими отпрысками лордов, которые угрожают моей жизни. Мне следует перекинуть тебя через колено и показать тебе, как я тебя уважаю, при помощи ладони. Идем, лучше я отведу тебя к твоей Алэис и расскажу ей, что ты натворил.
– Нет, пожалуйста. Извини, прошу тебя! Мне очень жаль, что я так поступил. Не отводи меня назад. Я ведь убегал.
Ровена вглядывалась в темноту, стараясь получше рассмотреть его черты.
– Убегал? Но куда и зачем?
– На кухню. Я так голоден, но Алэис говорит что нам ничего нельзя есть до самого вечера, пока новая леди не уляжется спать.
Мальчик тихо всхлипнул.
– И зачем только моему папе нужна жена? Теперь Алэис говорит, что мы должны прятаться от дракона, пока не вернется мой папа.
Ее брови поднялись вверх от удивления.
