Роб улыбнулся.
– Боюсь, дорогая, ты допустила оплошность.
– Но в чем? Что такого я сказала?
Шейн ласково погладил Элен по лежавшей на столе руке.
– Я забыл предупредить тебя, что частенько допускать оплошности – это генетическая болезнь со стороны моей родни. Я сам довольно часто переживаю приступы этой болезни. Не так ли, Мэри?
– Ты прав, Шейн.
Легкий дружеский разговор велся за столом во время обеда и десерта. Шейн развлекал всех и, хотя Мэрл старалась не подыгрывать ему, она не могла не поддаться его обаянию, и слишком часто их взгляды встречались.
Элен тоже почувствовала, что напряжение между ними исчезло. Когда принесли кофе, она вздохнула с облегчением.
– Вы даже не можете представить, как я вас люблю. Не согласитесь ли вы быть на церемонии венчания и сидеть в церкви на моей стороне? На месте родителей? – Она с беспокойством поглядела на них.
Со слезами на глазах Мэрл взяла руку Элен.
– Дорогая моя, я так рада, что ты хочешь, чтобы я была с тобой в такой важный момент.
Шейн поднес другую руку Элен к губам. И его глаза подозрительно повлажнели.
– Конечно, я согласен. Я буду там, моя дорогая, с первым ударом колоколов.
– Спасибо вам. Я так счастлива! – воскликнула Элен. Но тут же, взглянув на часы, заторопилась. – Я не думала, что уже так поздно. Мне завтра в лабораторию к шести. Надо обязательно хорошо выспаться. – Она вскочила, обняла Мэрл, потом Шейна. И уже через несколько секунд, подхватив Роба, она посылала им воздушный прощальный поцелуй.
Мэрл и Шейн вышли в сумерки подступающей ночи. Из ресторана доносилась нежная романтическая мелодия. Небо начало темнеть, на нем зажглись самые яркие звезды. Луна висела низко над домами.
Мэрл была и взволнована, и немного напугана близостью Шейна. Вдруг он предпримет какие-нибудь действия? И она поплотнее запахнула пальто, как будто оно могло в этом случае защитить ее. Ей уже пора было уходить, но она не могла сделать первый шаг.
Шейн стоял, переминаясь с ноги на ногу, держа обе руки в карманах. Вдруг ей пришло в голову, что он ведет себя, как задира-мальчишка, хотя она знала, что перед ней уже много повидавший и переживший зрелый мужчина.
– Мэри, я хочу попросить у тебя прощение за ссору в субботу. – Глаза его потеплели, в голосе звучала неподдельная искренность. – Не знаю почему, я наговорил глупостей. Верь мне, я не хотел тебя обидеть. Как будто в меня вселился демон.
Мэрл легко рассмеялась, прижала руки к груди.
– Я рада, что ты завел об этом разговор. Мне тоже не стоило говорить обидных слов. Понять не могу, как два взрослых, образованных, умных человека могли затеять такую детскую перепалку? Я только в том случае приму твои извинения, если ты простишь.
– Договорились! – Они молча постояли еще немного. – А приятно было оказаться сегодня вечером с нашими молодыми? – наконец сказал Шейн.
– Да, очень. Возвращение Элен в мою жизнь – это как возвращение мечты, как подарок.
– Я тебя понимаю. Мне всегда не хватало отцовских чувств. Но мне больно думать о том, что Элен прожила без нас так долго. Она такая серьезная, такая рассудительная. А какой бы она стала, если бы мы ее воспитывали?
– Я тоже подумала об этом. – Горькое чувство сожаления о потере единственного ребенка охватило Мэрл. – Уже поздно, мне пора домой.
– Где твоя машина? Я провожу тебя до нее.
Мэрл повесила сумочку через плечо.
– Слишком опрометчивое предложение. Она стоит в двадцати милях отсюда, в Лафайете.
– А как же ты доберешься до дома?
– Сначала на трамвае, а потом на электричке.
– В таком случае я провожу тебя до дома.
Мэрл искоса посмотрела на него. Ночные тени сделали его волосы еще темнее, глаза тоже казались темными. Все это придавало его лицу таинственную загадочность. После того, как она весь вечер боролась сама с собой, с трудом противостояла его обаянию, она будет последней дурой, если останется с ним наедине.
– Спасибо, Шейн, но я привыкла возвращаться домой одна, – твердо сказала Мэрл и уверенно двинулась к ярко освещенной остановке.
Он схватил ее за руку, пытаясь остановить.
– Ты с ума сошла, женщине идти одной ночью через весь Сан-Франциско! Ты сейчас же попадешь в руки грабителей, а то и кого похуже. Позволь мне отвезти тебя.
Мэрл попыталась освободить руку.
– О Господи! Я знаю, какой ты лихач, с бандитами, пожалуй, будет безопасней.
Его лицо исказила гримаса.
