– Это мнение у тебя сложилось после того трюка в субботу?
Она едва кивнула, вспомнив, какой страх довелось ей испытать от ужасной гонки Шейна.
– Я не всегда так быстро езжу. К тому же я сегодня на машине.
– Спасибо, но лучше не провожай меня. – Она поправила сумочку на плече и пошла вдоль по улице.
– Ты не хочешь поехать со мной, потому что не можешь простить мне ссоры?
Она прибавила шаг, каблучки звонко стучали в тишине пустынной улицы.
– Я тебя простила, но это не означает, что я позволю тебе ухаживать за мной.
– А кто говорит об ухаживании? Я? Я просто хочу проводить тебя.
– Конечно. А зачем ты мне строил глазки в ресторане?
– Строил глазки? – Он с размаху пнул бордюрный камень. – Ну и что, если я немного пофлиртовал. Но это тебя совсем не раздражало. Более того, мне показалось, ты сама приняла участие в этой игре.
Это было правдой, но Мэрл не хотелось признаваться.
– Шейн, ты желаемое выдаешь за действительное. Иди домой! Я прекрасно доберусь сама. Обходилась же я без твоей трогательной заботы двадцать три года.
Она вдруг обратила внимание, что говорит громко и резко. Мэрл внезапно остановилась, сумочка свалилась с плеча.
– Послушай, мы с тобой вместе только пятнадцать минут – и вот опять разругались.
Шейн остановился и с удивлением посмотрел на нее.
– Разве мы ссоримся? Я только что был тобою прощен.
Мэрл, волнуясь, отбросила прядь волос со лба.
– Это как раз ответ на твой вопрос о воспитании Элен. Мы бы с утра до вечера ругались и погубили бы ее жизнь.
Он открыл рот, потом закрыл его, улыбнулся.
– Первым моим желанием было вступить в спор с тобой, но в этом случае мой собственный довод был бы разбит.
Мэрл рассмеялась.
– Ну хорошо, можешь проводить меня до трамвайной остановки. Ты меня напугал своими предостережениями.
– Хорошо. Но я должен признаться, что я не так обеспокоен твоей безопасностью, сколько мне хочется побыть с тобой.
– Какие мы все-таки оба странные. – Она приостановилась, Шейн догнал ее. Они пошли рядом. На один шаг Шейна приходилось ее два. Он весь был такой большой, его прямо-таки окружала аура жизненной силы. Ее смущало то, что физически рядом с Шейном она себя ощущала в полной безопасности, но с точки зрения чувств это вызывало сильное опасение.
На остановке группа туристов стояла в круге света от уличного фонаря. За четко очерченным кругом – терпкий соленый запах океана и темнота ночи. Рядом, на тротуаре, молодой уличный музыкант наигрывал на гитаре трогательную песню о любви. Ожидая трамвай, Мэри не переставала думать о Шейне. А герой ее переживаний занимался тем, что гонял носком ботинка смятый клочок бумаги.
– У меня из головы не выходят наши бесконечные ссоры. Это меня тревожит!
Мэрл грустно улыбнулась.
– Нет причин для беспокойства, мы не будем часто встречаться.
– Но мы непременно должны видеться, пока идет подготовка к свадьбе Элен. Я думаю, мы оба примем в этом участие.
Мэрл повеселела.
– Да, я забыла об этом.
– Не думаю, что Элен понравится, если мы будем шипеть и царапаться, словно уличные коты, в то время как она пойдет к алтарю.
– Впервые я полностью с тобой согласна, – задумчиво подтвердила Мэрл. – Раз уж нам больше нечем помочь нашей дочери, давай поможем ей сделать свадьбу особенной, незабываемой.
– Не могу с тобой не согласиться. – Он улыбнулся, глаза оживились. – Ты видишь, как мы с тобой ладим! Давай заключим перемирие, хотя бы на время свадебной подготовки. Пусть рукопожатие будет залогом. – Он протянул ей руку.
Мэрл некоторое время колебалась: что за смысл он вложил в слово «перемирие»? Но, преодолев неуверенность, она кивнула и подала руку. Ее маленькая ладонь утонула в огромной руке Шейна. Он почувствовал нежную мягкость ее кожи, а Мэрл вдруг охватило волнение от его пожатия. По тому, как дрогнули уголки его губ, она поняла, что он почувствовал ее смятение.
Мэрл резко выдернула ладонь, спрятала обе руки в карманы пальто. Ее сердце билось с неистовой силой. Она отвернулась, прислушиваясь к бесхитростной мелодии гитариста, затем перевела дыхание и, когда скрежеща колесами о металлические рельсы показался трамвай, произнесла про себя благодарственную молитву. Древний, почти ископаемый вагон развернулся и подплыл к остановке. Толпа хлынула внутрь. Шейн шел впереди, расчищая дорогу для Мэрл. Ему даже удалось захватить сиденье для нее. За несколько секунд в трамвай набилось столько народа, что не осталось и дюйма свободного места.
