Они проплыли вдоль берега, вышли на сушу и в тени развесистого дерева снова предались любви. Сейбл словно падала в страшную пропасть, но она так страстно желала этого! Жизнь ее за прошедшие восемь лет теперь казалась Сейбл пустой и холодной. Скоро она снова станет такой, но у нее навсегда останутся воспоминания – страстные объятия мужчины, который ее не любил…
И пусть эти воспоминания не согреют ее ночью, не поддразнят ее, не заставят рассмеяться, не вовлекут в горячий спор, как это не раз делал Кейн, но они останутся для нее сокровищем, которое она даже не надеялась когда-либо обрести.
Вечером они приехали обратно в Окленд. Он ждал, пока она распакует вещи, затем откупорил бутылку шампанского.
«Как всегда, самое лучшее», – с иронией подумала Сейбл, взглянув на этикетку.
– За что мы пьем – за успешно проведенный аукцион? Мы пили за это вчера вечером.
– Нет, – спокойно ответил он. – Мы пьем за новый старт.
Глупая надежда вспыхнула в Сейбл.
– Я не понимаю…
– Это очень просто, – сказал Кейн, пристально взглянув в ее лицо. – Ты хочешь меня. А я хочу тебя. У нас полная совместимость. Поэтому тебе будет разумно остаться со мной.
Сердце ее дрогнуло, потрясенное холодным прагматизмом его слов. Неужели он подумал, что ее так легко купить? Как больно…
– О чем ты говоришь? – спросила она срывающимся голосом. – Если у нас хороший секс, то нам надо остаться вместе? А когда мы друг другу наскучим, то попрощаемся – и каждый пойдет своей дорогой, как ни в чем не бывало?
Кейн приподнял бровь.
– Я позабочусь о тебе, – промолвил он любезным тоном, но в нем прозвучала и стальная нотка.
На этот раз чувство собственного достоинства пересилило все остальные чувства.
– Нет, – тихо сказала Сейбл. – Я плохая любовница.
Он улыбнулся.
– Просто ты слишком щепетильная, – медленно протянул он. – А любовница из тебя прекрасная – сексуальная, страстная, чувственная. Ты умна, у тебя прекрасные манеры, и ты никогда не надоедаешь. Ты словно создана для меня. Что еще может желать мужчина?
Слова его пьянили, но тем не менее решимость ее только крепла.
– Не знаю, что могут желать мужчины. Но в твоем всеобъемлющем списке нет того, что нужно
– Я не пью один, – задумчиво произнес Кейн. – Что касается того, чего хотят мужчины… Я хочу любовницу, которая превращалась бы в огонь в моих руках. Так, как это делаешь ты.
– Нет! – В ее голосе ее послышалась паника. И все это без любви?
«По крайней мере, он честен, – с болью признала Сейбл, мучительно обдумывая его предложение. – На несколько коротких месяцев я смогу стать его возлюбленной и наслаждаться любовью с ним. Нет, не возлюбленной, – поправилась она, – а любовницей, которой будут платить, которая будет сопровождать его на публике, будет трофеем в его постели и в итоге – ничем в его жизни…»
– Нет, – снова сказала она, на этот раз уже твердо. – Я знаю, ты можешь заставить меня…
– Я не насильник, – процедил Кейн сквозь зубы.
Побледнев, она произнесла:
– Это не может быть насилием. Но для меня это неподобающее животное влечение – нечто, что может быть быстро удовлетворено, без всяких чувств. Это – выжженная земля, и я ее отвергаю.
Глаза его сузились.
– Почему, Сейбл?
С горячностью она сказала:
– Я уже была там… – Сейбл запнулась, пожалев о вырвавшихся словах. Но она уже сказала слишком много. Почувствовав на себе его пристальный заинтересованный взгляд, более спокойно произнесла: – Разве ты не думаешь, что между любовниками должно существовать некое уважение? Секс без эмоций – это механический акт, удовлетворяющий желание. А я хочу большего. – Подняв голову, она с достоинством взглянула на него. – Я заслуживаю большего. – И, не подумав, добавила: – И ты тоже.
Долгие секунды он смотрел на нее, опущенные ресницы скрывали его глаза, лицо было непроницаемым. Молчание слишком затянулось, и у Сейбл пересохло в горле.
Наконец Кейн спокойно произнес:
– Очень хорошо, – и пожал плечами. – Но ты останешься здесь, пока я не смогу убедиться в том, что Брент за тобой больше не волочится.
Возражать ему было бесполезно. Сердце ее больно сжалось, но она кивнула:
– Хорошо.
К ее изумлению, он протянул ей руку:
– Значит, договорились.
Они пожали друг другу руки, и Сейбл вдруг почувствовала странную легкость, словно ей наконец удалось пробить брешь в этом холодном бесстрастном отношении к ней, где ее рассматривали как пешку, а не как женщину, со своими чувствами и достоинством…
Следующие два дня прошли в напряжении, но хрупкий мир между ними все же был установлен. Два раза они вместе появлялись в обществе.
Один раз – на официальном обеде в честь сингапурской делегации. Сейбл надеялась, что она держалась достойно. Но Кейн не сказал ей ничего. И это больно задело ее, потому что она нуждалась в его одобрении.
«У тебя нет даже драгоценностей, начнем с того», – сказала она своему отражению в зеркале, когда вечером снимала макияж. Финансовый магнат из Сингапура приехал в сопровождении своей дочери, чьи бриллианты сверкали так, что затмевали собой свет канделябров.
В другой раз она появилась в обществе Кейна на коктейльном вечере, устроенном в большом особняке, построенном на скале, рядом с одним из популярных пляжей. Сейбл понимала, что Кейн скучал, хотя не показывал виду. Она скучала тоже: люди казались занудными, вечер затягивался, и она имела несчастье встретить одну знакомую – из своего прошлого.
Женщина не смогла скрыть своего удивления, увидев Сейбл. Когда она представила ее Кейну, он держал себя учтиво и сдержанно, но, как только разговор был окончен и дама отошла к своей группе, вопросительно взглянул на Сейбл:
– Старый враг?
Он видел слишком многое…
– Не совсем, – уклончиво ответила она. – Я не входила в число ее приятельниц, но дочь ее училась со мной в одном классе, в средней школе. Однажды она заявила перед всем классом, что дочь ее заразилась от меня вшами. В результате на следующий год она перевела свою дочку в школу-интернат, подальше от меня.
Рот его сжался в одну тонкую линию.
– Я знал, что дети бывают жестокими, – резко произнес он, – но это выходит за рамки.
Сейбл пожала плечами.
– Такое часто случается, когда всему городу известно, что твой отец – алкоголик. – Она криво усмехнулась. – И, признаюсь, сегодня я получила определенное удовлетворение, когда она сильно занервничала, поняв, что я с тобой.
– Рад быть полезным. – Его усмешка немного облегчила ее стыд, а когда он взял ее за руку, Сейбл почувствовала, что все остатки стыда улетучились. – Но более всего приятно то, что эта дама была поражена твоей изысканной внешностью. У нее даже не хватило ни ума, ни хороших манер, чтобы не показывать свое раздражение по этому поводу.
Боже, как она любила его в эту минуту! Несмотря ни на что…
Позже, выйдя из туалетной комнаты, Сейбл заметила, что какая-то женщина о чем-то настойчиво говорила Кейну. Дама вся раскраснелась, и что-то в ее взгляде, когда она огляделась вокруг, заставило
