ока поняла, что все ее доводы, все протесты, все спасительные уловки не означают ничего. Она любила его и будет любить всю жизнь.
Это было прекрасно, и это было безнадежно. В ее сердце возникла такая боль, что она едва могла дышать.
– Я должен извиниться перед тобой, – сказал он.
Сейбл изумленно взглянула на него и произнесла:
– Признаюсь, жить с тобой совсем не скучно: каждый день происходит что-то новое.
Улыбка его была удивленной, но в ней угадывался цинизм.
– Наслаждайся этим – я очень не люблю признаваться в том, что не прав. Но я действительно был не прав, когда обвинял тебя в том, что ты приняла кольцо от Брента.
Небывалое облегчение наполнило душу Сейбл, но она не показала виду: бриллиантовое кольцо было всего лишь побочным недоразумением. Взглянув на его твердое лицо, она поняла, что больше ничего не изменилось. Пожав плечами, сказала:
– Ведь это не важно, да?
Ресницы его опустились.
– Терпеть не могу совершать ошибки.
– Именно поэтому ты расстраиваешься? Если вообще расстраиваешься…
– Я сожалею, – сказал он коротко. – Очень сожалею. Мне надо было все выяснить до конца, прежде чем обвинять тебя.
Веселая улыбка мелькнула на ее лице.
– Я принимаю твои извинения с такой же неохотой, с которой ты их принес.
Они окинули друг друга взглядом, как противники, затем он поднял руку и совсем другим тоном произнес:
– Ты говорила, что я – единственный человек, который мог заставить тебя так страшно разозлиться. Со своей стороны могу добавить, что ты – единственная женщина, о которой я составил так много поспешных суждений. И за это тоже прошу прощения.
Прикусив губу, она тихо сказала:
– Наверное, мне надо сказать, что все хорошо, но… это так больно…
– Я искренне сожалею, что сделал это. – И прежде чем она ответила, он продолжал: – Тебе сегодня звонил Дерек Френшэм?
Сейбл онемела от шока, и, когда она смогла заговорить, голос ее звучал странно безучастно.
– Он тоже звонил тебе?
– Перед тем как я ушел из офиса.
– О боже, я очень сожалею, что он побеспокоил тебя, – потерянно произнесла Сейбл, почувствовав приступ тошноты. – Дерек хотел денег?
Пожав плечами, Кейн пронзил ее взглядом:
– Да.
Сейбл, помертвев, прикрыла глаза.
– И что он сказал?
Почти небрежно Кейн ответил:
– Он грозил разоблачить тебя как шантажистку и лгунью, а меня выставить идиотом, который связался с порочной женщиной.
– Это его старые трюки. Надеюсь, ты послал его к черту? – резко сказала она.
– Конечно. – Он помедлил, затем спокойно произнес: – Прежде чем мы будем это дальше обсуждать, скажи мне, что случилось, когда ты ушла из школы и стала работать на деда Френшэма.
Она прикусила губу, боясь взглянуть на него. Ему нужна только правда, и ей придется раскрыть ее, даже если он не поверит ей.
– Зачем? Ты говорил, что не желаешь слушать мою ложь, и, кажется, с тех пор ты не изменил своего мнения. Давай не будем это обсуждать.
– На этот раз я не буду тебя ни в чем обвинять. – Она настороженно взглянула на него, а Кейн продолжал: – Ты упрекала меня в том, что я не выслушал тебя, и была права. Сейчас я готов тебя выслушать.
Сейбл сделала глубокий вдох, собрав остатки мужества. Возможно, это ее единственный шанс?
– После того как мой отец умер, я была… сама не своя. Я всегда ухаживала за ним. Мистер Френшэм занимался наследством отца – страховым возмещением. Я хотела пустить эти деньги на оплату его долгов, но мистер Френшэм оставил их мне при условии, что я все потрачу на свое образование. В это время его помощница ушла в декрет. Я умела работать на компьютере, поэтому он предложил мне временно занять ее место. И это было очень кстати. Я хотела выплатить долги отца, прежде чем пойду учиться. – Она помедлила, собираясь с духом.
– Продолжай, – спокойно сказал Кейн.
– Затем приехал Дерек – навестить дедушку. – Краска залила ее лицо, но она твердо продолжала: – Он стал заигрывать со мной и… вскружил мне голову. Мы стали любовниками.
– Сколько ему было лет?
Изумленно она взглянула на него и увидела в его глазах холодное отвращение.
– Под тридцать, я думаю. А почему ты спрашиваешь?
– Скотина, – невозмутимо произнес Кейн.
– Как я уже сказала, он вскружил мне голову. – Смутившись, Сейбл глубоко вздохнула. – Тогда я отчаянно хотела любить кого-нибудь. Дерек часто заходил в офис и, ожидая деда, все время рылся в его файлах. Я говорила ему, что этого нельзя делать, но он только смеялся, а я… я не понимала, к чему все может привести. – Она замолчала, потом быстро произнесла: – Я была так в него влюблена, что даже ничего не сказала мистеру Френшэму. Потом… потом меня обвинили в том, что я, воспользовавшись информацией из этих файлов, стала шантажировать двух его клиентов. – Сейбл помолчала, затем, справившись с дрожью в голосе, продолжила: – Но я не делала этого, это мог сделать только Дерек! Я была потрясена, особенно когда мистер Френшэм подумал на меня. И конечно, по городу стали распространяться слухи. Думаю, их распустил сам Дерек, но это было ужасно, особенно потому, что один из оклеветанных клиентов покончил жизнь самоубийством… Я чувствовала себя виноватой в том, что не рассказала мистеру Френшэму о махинациях Дерека. – Сейбл опять замолчала, осознав, что судорожно сжимает руки. – Но потом что-то произошло – я не знаю что… Только мистер Френшэм сказал, что больше не считает меня виновной.
– Так что же убедило адвоката, что это проделал его внук? – Кейн пристально смотрел на нее, лицо его было непроницаемо.
– Я не знаю, но думаю… я слышала… что у Дерека и до этого были неприятности.
– А что произошло потом? – холодно спросил Кейн.
– Мистер Френшэм умер от сердечного приступа. Дерек исчез. Я уехала в Окленд, устроилась работать упаковщицей в супермаркете. И больше никогда не возвращалась в свой родной город. – Она с вызовом взглянула на него.
Лицо его было непроницаемым.
Устало она произнесла:
– Мне бы хотелось, чтобы ты не вникал в это грязное дело.
Что-то в лице его изменилось.
– Ты знаешь, где сейчас находится Дерек Френшэм?
Она вздрогнула.
– Нет. В Окленде, я думаю. А зачем тебе это?
– Если бы знал, где он, я бы убил его!
Она не могла поверить своим ушам.
– Я не понимаю…
– Это очень просто, – произнес Кейн все тем же ровным тоном. – Я бы с удовольствием растерзал подонка на мелкие кусочки за то, что он сделал с тобой и пытается сделать с тобой сейчас. А то, что я поверил слухам, – это моя вина, а не его.
