– Наш дом разрушил циклон. Ничего не спасли.
– Тогда и погибли твои родители?
– Моя мама. – Девушка отвернулась. – Отца я никогда не знала.
Гейб забыл об этом. Он внимательно посмотрел на девушку, так, словно бы видел ее в первый раз. В ней была, несомненно, гордость, сила характера. И еще что-то, не поддающееся сразу оценке, но что-то очень доброе и благородное. Но уже в следующую секунду он вспомнил ее измену с Хоуком и сразу душа его преисполнилась холодного цинизма. Женская красота делает мужчин слепыми, напомнил он себе. Поступки правдивее рассказывают о человеке, чем его слова и внешний вид. Сара – великолепная актриса и иногда кажется чуть ли не ангелом, а на самом деле воровка и лгунья.
– Как же ты выжила? – продолжил он расспрашивать свою собеседницу.
– Мама привязала меня к пальме. Пальма выдержала напор ветра и моря. А ее саму... смыло в море.
Может, это из-за детской психической травмы эта женщина решилась на воровство? Наверное, ей недоставало защищенности. Ведь в ее жизни не было отца. А деньги давали хоть какую-то стабильность и защищенность.
Какая ерунда! – подумалось Гейбу. И почему он теперь ищет для нее какое-то оправдание? Неужели он хочет ее вернуть?
Его тело тут же ответило с неожиданной силой. Да! Он хотел ее! Хотел, чтобы она была его женщиной.
Но это всего лишь похоть, напомнил он самому себе.
– Сколько тебе было тогда лет? – спросил он.
– Четырнадцать.
– А что было потом?
Она пожала плечами.
– Меня взяли к себе дедушка и бабушка. И мне пришлось уехать с острова и переселиться в Англию.
И она явно не была счастлива при этом, подумалось Гейбу. Это читалось в ее затуманенных печалью зеленых глазах.
Не без труда подавив еще один сочувственный порыв, Гейб спросил:
– Когда ты узнаешь, беременна ты или нет?
Сара отвернулась. Кровь бросилась ей в лицо.
– Надо подождать еще пару дней, – сказала она отсутствующим тоном.
– Хорошо. Значит, я не напрасно прихватил с собой проверочный тест, – произнес он довольно сухо. – Думаю, пригодится.
Девушка гордо подняла голову.
– Спасибо за заботу.
– И если ты забеременела, мы поженимся, – неожиданно продолжил он. – Мой ребенок не должен чувствовать себя брошенным.
– Не понимаю, – пробормотала она, не ожидавшая такого поворота – Я не прошу о финансовой поддержке, можешь не беспокоиться.
Он помрачнел.
– Я не об этом.
Что-то в его тоне задело девушку.
– Не хочешь быть похожим на своего кузена? – решила кольнуть она его.
– При чем тут мой кузен? У меня просто есть чувство ответственности. Если появится ребенок, мой долг позаботиться о нем и сделать все, чтобы он рос в нормальной семье.
В сердце девушки прокралась паника. Она посмотрела в невозмутимое лицо Гейба и выдохнула:
– Не глупи. Ты не можешь на мне жениться. Ты презираешь меня. И считаешь воровкой.
Грубое слово эхом отозвалось в комнате. Гейб пожал плечами.
– Вполне может так случиться, что, выйдя за меня замуж, ты неожиданно вспомнишь о том, где спрятала ожерелье «Кровь королевы», – его губы искривились в злой насмешке. – А мне будет радостно выманить его у тебя.
– Я не собираюсь быть твоей любовницей, даже если и забеременею, – решительно заявила девушка. Не хватало еще этого! С ума он сошел, что ли? И с вызовом добавила: – И как же ты собираешься бороться с моими недостатками? Будешь запирать меня каждый день в комнате? Или приставишь надсмотрщика? А вдруг мне опять взбредет в голову что-нибудь украсть? – ее голос звенел самой настоящей обидой. – Нет уж, спасибо! Я не собираюсь провести всю оставшуюся жизнь с человеком, который ни в грош меня не ставит, и будет следить за каждым моим шагом. Даже не надейся, ты не заставишь меня выйти за тебя замуж.
– Но если ты беременная, то сделаешь так, как я скажу, – сказал он. Его равнодушный тон оскорблял девушку больше всего. – Выйдешь за меня замуж, дашь имя ребенку, а потом разводись сколько хочешь. У нас эта процедура быстрая и несложная.
Опешившая девушка открыла рот. Нет, какая наглость!
– Ты что, правда думаешь, что я позволю тебе распоряжаться моей жизнью? Да кто ты такой? – воскликнула она.
– Я Габриэль Консидайн, представитель древнего и славного рода и, возможно, будущий правитель Илларии, – усмехнувшись, произнес он. В каждом его слове сквозила гордость. – И запомни раз и навсегда, если ты беременна, то ты носишь моего ребенка. А у этого ребенка уже есть законное место в жизни.
– Ну а если это будет мальчик? – продолжала возражать Сара. – Как ты поступишь в этом случае? Он же твой наследник. Разве может стать наследником сын воровки?
Гейб безжалостно перебил ее:
– Мальчик или девочка, все равно. Ребенок имеет право носить имя Консидайнов и занять место в семейном древе моего рода. И это не обсуждается.
Сара лишь судорожно вдохнула и закрыла глаза. Казалось, бороться против него бесполезно. Итак, он не любит ее. Он всего лишь выполняет свой долг чести по отношению к будущему ребенку. Да, похоже, он зациклился на этой идее.
– И это все, что тебя заботит? – спросила она. – Знаешь, я ведь смогу и сама позаботиться о малыше. Ты нам не нужен. Лучше никакого отца, чем такой, который сошел с ума на идее предательства...
– Лучше никакой матери, чем та, которая предаст тебя в любой момент, – в тон ей сказал он.
Невысказанный гнев охватил девушку. Так он вдобавок думает о том, чтобы отнять у нее ребенка? Никогда! Охваченная дикой яростью, Сара ударила его по лицу.
Наступила гнетущая тишина. Постепенно до девушки дошло, что она наделала.
– Боже, – зашептала она, – Гейб, прости... Прости меня.
Дрожащими пальцами она коснулась его губ и... не заметила, в какой момент обида и ярость превратились в иные чувства.
Когда Гейб обнял ее, она больше не сопротивлялась, а только повторяла:
– Мне так жаль! Прости!
– Ничего, – проговорил он. – Мы это исправим.
И коснулся губами ее дрожащих губ.
Господи, как же она его, оказывается, любила. И ничего не могла с собой поделать!
Он начал целовать ее, а потом подхватил на руки и понес в спальню.
Вряд ли они помнили сами, как оказались, уже обнаженные, в кровати. Страсть струилась по венам Сары, обжигая. Казалось, ей хотелось вжаться в него и раствориться в нем навсегда. Навсегда стать с ним единым существом. Не отпускать никогда и никуда. Если бы это было возможно!
– Ты чудесно пахнешь, – прошептала она ему на ухо.
– Это запах лосьона, – признался он хриплым голосом, прижимая ее к себе.
– Нет, не то. Другое, – возразила она, радуясь редкой возможности побыть с ним рядом. Как часто она просыпалась среде ночи и плакала от одиночества, плакала оттого, что Гейб был далеко от нее! – Мне нравится твой собственный запах.
