заставлял себя так думать? Так или иначе, но теперь это чувство пропало. Беспомощность Морн терзала душу Энгуса. Страх и ненависть со стороны Морн действовали на него так, как если бы сейчас «Красотку» резали на лом или свидетельствовали ни о чем другом, как о поражении Энгуса. Решение Морн остаться с ним наедине, должно быть, далось ей нелегко.
– Убирайся из моего кресла, – прохрипел Энгус, стараясь вырвать поселившуюся в сердце муку.
Морн не шелохнулась. Когда Мика достигла трапа и уже не могла ее видеть, она, не скрывая своего отвращения, подняла взгляд на Энгуса. Нет, она не подчинится Энгусу. Пусть считает, что она его не слышит.
– Мика права, – глухо проговорила Морн, казалось, с трудом сохраняя спокойствие. – В сложившейся ситуации трудно что-либо понять, особенно тебя. Но я не требую объяснений причин твоих действий. Мне важно, что ты делаешь.
– И то неплохо, – с горечью бросил Энгус.
Морн изучающе посмотрела на него. В ее взгляде, наверное, была та же решимость, которую испытывал отец, когда «Повелитель звезд» ринулся в погоню за «Красоткой».
– Ты и в самом деле собираешься отправить донесение, когда мы окажемся в ближнем космосе? – Тон Морн был холоден, как сталь.
Глаза Энгуса засветились. Должно быть, где-то внутри у него среагировала очередная программа.
– Да.
– Каким будет его содержание?
Энгус не знал ответа. Вернее, программа не позволяла ему ответить на данный вопрос.
– А что ты хочешь, чтобы я сообщил?
– Сообщи им о Дэйвисе, – быстро ответила Морн. Казалось, последние сомнения и страх покинули ее. – Сообщи, почему он нужен Амниону. Сообщи, что Амниону, возможно, удалось выделить вакцину из моей крови, и не забудь про разрабатываемый им тахионный двигатель нового поколения.
– Есть, сэр, капитан Хайленд, сэр! – удрученно съязвил Энгус, находясь во власти терзавших его ярости и боли. – Что-нибудь еще?
Морн покачала головой.
– Неужели? – саркастически продолжал Энгус – А как же зонные имплантаты? А вероломство нашего капитана-сорвиголовы?
Морн и глазом не моргнула, словно готова была бросить Энгусу вызов.
– Можешь сообщить и об этом, – парировала она. – Но, похоже, ты сам этого не хочешь.
– Убирайся из моего кресла, – только и прорычал Энгус.
Все-таки ему было не суждено сломить Морн. Возможно, он не смог бы этого сделать уже никогда. Впрочем, Морн подчинилась. Она встала из-за командного пульта и отошла в сторону, но ее взгляд оставался по-прежнему твердым и вызывающим.
Энгус мог бы принять вызов. Страх, впитанный им с молоком матери, воспоминания о которой были связаны с одной лишь физической болью, мог стать достойным соперником ненависти Морн. Кроме того, его программа косвенно ему помогала: когда Энгус испытывал страх, она его успокаивала… Однако Энгус вдруг обнаружил, что уже не хочет сражаться с Морн на прежних условиях и совсем не жаждет ее поражения. Поэтому, усаживаясь в кресло командира корабля и проверяя информацию на мониторах, Энгус использовал этот момент как предлог, чтобы отвернуться от Морн, отвести от нее взгляд. Пусть она одержит победу в этой дуэли глаз.
Несколько секунд Морн молча рассматривала Энгуса. Когда она вновь заговорила, ее голос изменился. Он стал мягче и откровеннее, в нем появились горькие нотки. Только впалые глаза по-прежнему напоминали Энгусу о муке, сжигавшей ее изнутри.
– Как ты относишься к тому, что у тебя есть сын?
Сердце Энгуса дрогнуло, но ничто не отразилось у него на лице. Дэйвис – еще одно несчастное дитя. Впрочем, лишения, которым он подвергся, были иного порядка. Если Дэйвис и получил нечто большее, то только благодаря Морн. Благодаря ее присутствию в его сознании. Благодаря тому, что она превзошла его отца.
«Пора положить этому конец». Кажется, такими были слова Уордена Диоса. Но что он имел в виду?
Энгус уже не мог заставить себя посмотреть на Морн. Его ответ прозвучал, как вопль человека, загнанного в самый дальний угол клетки.
– А как ты относишься к гравитационной болезни, когда тебе приходится прибегать к помощи зонного имплантата, чтобы не уничтожить все вокруг, чтобы не размозжить себе голову о переборку?
– Понятно. – Морн вздохнула. – Значит, мы оба в скверной форме.
Энгус не заметил, как с этими словами она ухватилась руками за поручни трапа и покинула мостик.
«Как ты относишься к тому, что у тебя есть сын?»
Ей не следовало задавать ему этот вопрос, не следовало вызывать Энгуса на откровенность. Ему показалось, что он снова один на один со своим страхом. Преодолевая пространство и время, Энгус Термопайл бегал от него всю жизнь. Каждый акт насилия, жестокости и разрушения был шагом в этом бегстве, попыткой избавиться от страха с помощью запугивания других людей, попыткой оторваться от прошлого с помощью покушения на настоящее. И теперь Морн, преодолев световые годы и став свидетелем всех его преступлений, нос к носу столкнула Энгуса с его страхом. Как только страх настигнет его, Энгусу конец.
«Хватит! – беззвучно возопил он. – Пора положить этому конец!»
Уверения и смутные намеки Уордена Диоса бессмысленны. Компьютер не поможет. Имплантаты
