Супруг ее приподнялся на локте и потянулся к мешку с припасами. Вытащив флягу, он заставил себя встать на ноги и подошел к гравелингу. Не говоря ни слова, Красавчик откупорил флягу и поднес ее к носу Сандера.
Подкаменник учуял запах – у него даже вырвалось что-то, похожее на сдавленное рыдание. Но головы он не поднял.
Терзаясь от жалости, Красавчик оставил его в покое.
В молчании спутники проглотили безвкусный завтрак, после чего Великаны удалились к камням, чтобы встретить на них рассвет. Линден и Ковенант не сговариваясь, встревоженно обернулись к Сандеру, но, возможно по счастливой случайности, он сидел на обнаженном скальном уступе.
Поблескивая лазурью, над горизонтом появилось солнце, и почти сразу же его стали затягивать черные тучи.
Порывы ветра вспенили поверхность реки. Красавчик бросился укрывать припасы, и к тому времени, когда он закончил, уже упали первые дождевые капли.
Бросив взгляд на стремительное течение Белой, Линден поежилась: одна мысль о том, чтобы броситься в холодную пучину, повергала в дрожь. Однако она уже провела в реке целый день, причем не будучи подкрепленной ни метеглином, ни «глотком алмазов», и твердо настроилась выдержать столько, сколько потребуется. Главную проблему сейчас представлял собой Сандер.
Мрачно обернувшись к нему, Линден увидела, что гравелинг поднялся на ноги. Глаза его были устремлены в никуда, голова опущена. Обхватив руками Холлиан, он прижимал ее к своей груди, держа на весу так, что ее ноги не касались земли.
Ковенант встретил взгляд Линден, а затем повернулся и подошел к Сандеру. Мускулы на его плечах дрожали от напряжения, но исполненный жалости голос звучал мягко:
– Сандер, положи ее. – Кулаки Ковенанта судорожно сжались. – Ты утонешь, если попытаешься ваять ее с собой. Оставь ее здесь, мы поможем тебе похоронить ее.
Сандер не отвечал и даже не смотрел на Ковенанта. Похоже, ждал, что Неверящий уберется с его пути. Голос Ковенанта посуровел:
– Не заставляй нас отбирать ее у тебя.
В ответ Сандер опустил Холлиан пониже, так что ее ноги коснулись земли. Никакой перемены в его чувствах Линден не ощутила и никак не предвидела того, что последовало дальше.
Правой рукой Сандер вытащил из-за пазухи крилл. Тряпица, в которую был обернут кинжал, размоталась и полоскалась на ветру. Гравелинг ухватился за раскаленную рукоять ничем не защищенными пальцами. Лицо его исказила гримаса боли, но он не дрогнул. В сиянии самоцвета угадывалась недвусмысленная угроза.
Подняв Холлиан левой рукой, он зашагал вниз, к реке.
Ковенант посторонился, Линден и Великаны – тоже. Затем, чтобы не оставлять Сандера наедине с бурным, холодным потоком, Первая послала Красавчика следом за ним.
– Он рвется в Анделейн, – прохрипел Ковенант. – Собирается нести ее всю дорогу, до самых Холмов. Понимаете почему? Кого он рассчитывает там встретить?
Не дожидаясь ответа, Ковенант поспешил за гравелингом и Красавчиком. Линден, едва не застонав, проводила их взглядом. Сандер намеревался встретиться с Умершими. С Нассисом, своим отцом. С Калиной, своей матушкой. С женой и сыном, которыми он пожертвовал ради спасения подкаменья Мифиль.
Или же с самой Холлиан?
Господи Иисусе, да как же такое вынести? Он просто-напросто лишится рассудка.
Линден прыгнула в реку и, подхваченная потоком, понеслась вниз по течению. Рядом мощными гребками рассекала воду Первая.
К столь сильному холоду Линден готова не была. Обостренная чувствительность – результат усиления видения – делала ее чрезвычайно уязвимой. В сравнении с тем, что ощущала Линден сейчас, вода реки Мифиль, где ей, Сандеру и Ковенанту тоже довелось основательно искупаться, казалась чуть ли не теплой. Холод обжигал оголенные нервы так, что она готова была взвыть от боли. Порой ей казалось, будто уже в следующее мгновение она окончательно падет жертвой Солнечного Яда. Однако могучее плечо Первой представляло собой надежную опору. К тому же рядом находился и Ковенант. Невзирая на неистовый дождь, сотрясающие воздух громовые раскаты и вспарывающие небеса молнии, Линден чувствовала, как неудержимо устремляется он к своей цели. И силилась вытерпеть и холод, и страх, и отчаяние, лишь бы не поддаться Злу, что обрушил на нее Лорд Фоул. А со временем найти способ положить этому конец.
Вспышка молнии высветила Красавчика, опережающего Первую на один-два гребка. Одной рукой Великан поддерживал Сандера, тогда как тот удерживал Холлиан на поверхности так бережно, словно его возлюбленная просто спала.
Ближе к середине дня клокочущий поток вынес спутников в новое, более широкое русло. Серая слилась с Белой, и теперь спутники оказались отданными на волю образовавшейся от этого слияния реки Соулсиз. Остаток этого и весь следующий день они неслись вниз по течению, словно подхваченные вихрем опавшие листья.
Яростный ливень мешал Линден ориентироваться в пространстве, но ночью, как только небо прояснилось и над исхлестанной бурей пустошью поднялась ущербная луна, она поняла, что река повернула к востоку.
На второй вечер после слияния потоков Первая поинтересовалась у Ковенанта, долго ли им осталось добираться до Анделейна. Ковенант и Линден зябко жались к теплу маленького костра. Первая и Красавчик пристроились рядом, словно даже им для поддержания духа требовалось нечто большее, нежели «глоток алмазов». Неутешный Сандер, как и в предыдущие ночи, оставался в отдалении. Он сидел неподвижно, склонившись над окоченевшим телом Холлиан так, словно ожидал, что к ней вот-вот вернется дыхание. На самом краю лагеря, куда едва достигал свет, бок о бок стояли Вейн и Финдейл. Линден не знала, то ли они тоже плыли по реке, то ли пересекали исхлестанную дождем равнину каким-либо другим способом. Так или иначе, каждый вечер после захода солнца оба появлялись возле стоянки и молча дожидались рассвета.