— Господи, да шучу я, дорогой мой генерал, шучу. Все действительно виртуозно проделано. Можете поверить, что я и сам иногда этим пользуюсь для дела, — подмигнул Говоров.
— И все же меня удивляет, что он так быстро согласился, — покачал головой Богомолов.
— Генерал — он и в Африке генерал, тем более госбезопасности! — усмехнулся Воронов, потом вдруг спросил: — Вы тоже знаете майора Зелинского? — Да, когда-то учились вместе, а что? — Удивительные иногда жизнь преподносит сюрпризы! Я с ним сталкивался в Афганистане, Савелий…
— Точно, вспомнил! — стукнул ладонью по столу Богомолов. — Это же Зелинский вступился за Савелия, когда тот сидел безвинно. — Он повернулся к Говорову. — А Александр служил тогда в этой колонии замкомроты. Да, удивительно иногда переплетаются судьбы людские… Но все же — почему прокурор так легко пошел мне навстречу? — вновь вспомнил генерал о своей тревоге.
— Что до меня, то я успокоюсь, когда этот Бондарь будет у нас, — заметил Говоров.
В этот момент раздался звонок. Богомолов поднял трубку:
— Извините, Константин Иванович, это Черемных, — услышали они голос прокурора города, и Говоров с трудом сдержал смех. — Да, слушаю вас, Василий Федорович! — Я прошу вас об одной формальности. Пошлите по факсу вашу просьбу. Коротко, не вдаваясь в излишние подробности. Это не затруднит вас? — В его голосе было нечто, вызывающее брезгливость. Словно что-то почувствовав, он тут же добавил: — Можете быть уверены, что никто, даже мои сотрудники, не узнают о вашем факсе: я лично приму его, если вы отправите его прямо сейчас:
— А это не вызовет задержки? — поморщился Богомолов.
— Никаких задержек не будет! — с горячностью заверил прокурор. — Через пару часов можете забирать своего Бондаря.
— В таком случае сейчас посылаю. Еще раз спасибо! — стараясь быть любезным, сказал Богомолов. Он положил трубку и взглянул па Говорова. Тот вдруг взорвался ядовитым смехом. — Ох, сильна ты, Советская власть! — Да уж! — рассмеялся Богомолов. — Стоило помянуть, как вот она, во всей красе.
— Как говорили раньше: «на всякий случай три рубля и курица» — заметил Воронов. — Не понял? — оборвал смех генерал Богомолов. — Ну как: идешь на прием к чиновнику, а в кармане — три рубля на водку и курица для закуси!
— Да? Отлично, нужно запомнить! Только сейчас на три рубля не только водки не купишь, но и пустую бутылку.
— Вот-вот! — подхватил Говоров. — Ругали Брежнева в хвост и гриву, анекдоты про него рассказывали, а скоро, действительно, будем вспоминать то время как самое лучшее.
— Ну уж нет! — отрубил Воронов. — Никогда этого не будет! Я в этом уверен.
— Чувствую, что опять страсти накаляются, — с улыбкой замахал рукой Говоров. — Видно, день сегодня по гороскопу какой-то дьявольский… Кстати, мы не продумали, где будем держать нашу «разменную монету».
— Когда тебе будут звонить, майор? — спросил Богомолов. — Завтра, после обеда. — Да, стоит подумать, куда его деть. — А что тут думать? Побудет пока у меня, под домашним арестом, — предложил Воронов.
— Нет, это не самое разумное решение, — возразил Говоров. — Во-первых, не хочется засвечивать эту квартиру, во-вторых, придется задействовать людей для охраны. — Он задумался.
— Послушайте, зачем нам лишние волнения? Поступим так: когда Воронов заберет Бондаря из Бутырки, пусть сразу же накинет на него повязку. Сдаст его моему помощнику, который и определит Бондаря на время к нам в подвал. Я распоряжусь, чтобы полковник сделал все сам и не вводил лишних людей в курс дела. Да, и не забудьте прикрыть ему голову, чтобы не привлекать внимания к его седой пряди.
— Что ж, это отличный выход, — согласился Говоров. — Как думаешь, майор?
Воронов пожал плечами, словно в чем-то сомневаясь, потом заметил:
— Если не будет лишних глаз, когда я доставлю его на место.
— Без проблем! — заверил Богомолов. — Въедешь прямо во двор, к подъезду, который Михаил Никифорович тебе завтра покажет, там он сам тебя встретит и примет «груз», идет? — Идет!
План Красавчика-Стива
Красавчик-Стив сидел перед телевизором и смотрел какой-то боевик со Шварценеггером, лениво потягивая из банки пиво. Рядом с ним сидел Альберт, но глаза его были прикрыты: он дремал, разморенный теплом и выпитым пивом. Прошло уже часа три с тех пор, как Хитрован отправился выполнять поручение Стива. Услышав шаги, Красавчик-Стив подошел к двери, приоткрыл ее и увидел Михаила.
— Что-то случилось? — нахмурился КрасавчикСтив.
— Нет-нет! — тут же возразил тот. — Просто захотелось поговорить. Мой пациент заснул, и мне стало скучно, — откровенно признался он. — Что есть скучно? — переспросил Красавчик-Стив. — Скучно — это когда на стенку лезть хочется от ничегонеделанья, — перевел Альберт, не открывая глаз.
— Понятно, — улыбнулся Красавчик-Стив. — И что ты хотел поговорить?
— О чем? Да о чем угодно. Если нет желания разговаривать, то можно в шахматы поиграть.
— В шахматы? С огромным удовольствием! Очень давно не играл. Думаю, с детства. А ты хорошо играешь?
— Если честно, то неплохо. — Михаил огляделся по сторонам. — Где-то я видел шахматы… А, вот они. — Он встал на стул, предварительно положив на него газету, и достал с верхней полки шахматную доску. — Где вам удобнее?
— Думаю, что удобнее будет на журнальном столике. — Красавчик-Стив поднял с пола бутылку виски, пару банок пива и поставил на столик. — Что будешь: пиво, виски?
— Вообще-то я не пью, разве что за компанию. Виски! — Михаил сел напротив, раскрыл доску и с шумом вывалил шахматные фигурки.
— Какие интересные! — восхищенно воскликнул Красавчик-Стив, разглядывая ферзя, короля и офицеров с человеческими лицами.
— Штамповка, — заметил Михаил, взяв в руки фигурку.
— Все равно симпатичные! — Стив подхватил белую и черную пешки, перемешал их за спиной и протянул вперед руки, зажатые в кулаки.
— Придется мне начинать, — хитро улыбнулся Михайл, открыв ту руку, которая сжимала белую фигурку.
— Очень хорошо: я люблю играть черными, — бодро заметил Красавчик-Стив и стал быстро расставлять фигуры, а потом сказал: — Не знаю, как у вас, но у нас все игры проводятся на интерес. Не возражаешь? По сотне баксов! — Он вытащил из портмоне стодолларовую купюру.
— Я бы с удовольствием, но… — Михаил усмехнулся. — Видно, вы забыли, что у нас в ходу не зеленые, а деревянные.
— Деревянные? — не понял Красавчик-Стив. — Ну да! — Михаил вытащил свой тощий кошелек и достал оттуда пятисотрублевую купюру.
— А, ты имеешь в виду рубли! — Стив взял в руки ее, повертел, потом достал еще четыре стодолларовых купюры. — Так будет нормально: ты пятьсот и я — пятьсот.
— Да, но пятьсот моих никак не равняются пятистам вашим! — заметил Михаил.
— Правильно, не равняются, но это на бирже и на рынке, а мы сейчас друг против друга, не так ли? Для меня пятьсот долларов — что для тебя пятьсот рублей. Так?
— Ну, где-то… может быть… — удивленно промямлил Михаил, потом вздохнул и сказал: — Если вы так считаете, то… — Он махнул рукой и решительно сделал ход Остапа Бендера: «с2 — с4».
Игра протекала на удивление быстро: КрасавчикСтив оказался очень импульсивным партнером и почти мгновенно отвечал на ход противника. Михаил, стараясь не отставать от него, тоже долго не раздумывал. Однако, в отличие от Красавчика-Стива, он играл более профессионально. На тридцать шестом ходу КрасавчикСтив «зевнул» ферзя и сразу же вскинул руки вверх, сдаваясь на волю победителя.
— Но это же обыкновенный зевок! — попытался протестовать Михаил. — Давайте переиграем.
— Нет, дорогой Михаил, я слышал одну русскую поговорку: «Умерла так умерла!» Если не возражаешь, то я имею право на матч-реванш. — Конечно! — Какая ставка?
— На все! — не моргнув глазом, выпалил Михаил. Красавчик-Стив согласно кивнул головой и вытащил из портмоне десять стодолларовых купюр. Михаил быстро расставил фигурки и начал поворачивать доску,
