Савелий и его напарник устало опустились на каменистую землю, чтобы перевести дух.
— Ну вот мы и выполнили свою работу, — сказал Савелий и внимательно взглянул на Васильева. — Жаль Коротков погиб. Те, кто посылал вас на задание, вряд ли предполагали такой неожиданный исход.
— И что? — Васильев настороженно посмотрел на Савелия, пытаясь угадать дальнейший поворот разговора. Савелий весьма точно определил ситуацию: смерть Короткова действительно поставила под угрозу исполнение одной из главных задач операции — избавиться от свидетелей. Но Васильев не знал, что ему самому была уготована та же судьба, что и остальным участникам экспедиции: в живых должен был остаться один Коротков. Именно он знал весь план до мельчайших деталей. Васильев понимал: сейчас Савелий заговорит о том, что делать дальше. Куда они должны возвращаться? Не может же он заявить, что ему об этом ничего неизвестно, потому что он является только телохранителем Короткова и должен был вместе с ним избавиться от свидетелей. А может быть… Васильев вдруг вспомнил фразу, которую сказал Короткову полковник, провожавший их к месту сбора отряда: «если ты вернешься в течение трех-четырех дней, то еще застанешь меня здесь». Ответа Короткова он не расслышал. Что, если он попытается сделать вид будто знает больше, чем на самом деле?
— Я думал, что в пакете будет сказано о дальнейших планах, но там был только приказ перейти в подчинение Короткову, — сказал Савелий.
— Какие там дальнейшие планы? Возвращаться надо! — уверенно заявил Васильев.
— Очень интересная мысль, — усмехнулся Савелий. — Возвращаться, но куда?
— Как куда? — удивился тот. — Туда, откуда мы пришли.
— А как же… — начал Савелий, но ему в голову неожиданно пришла мысль о том, что никакого вывода войск пока не намечается, а сборы и разговоры этого подполковника — самая настоящая дезинформация. Это было сделано на всякий случай, если кто-то из отряда останется в живых. Путь назад им отрезав, а если они решат пробираться к границе, чтобы встретиться с «посвященными» людьми, то там их ожидает неминуемая смерть. Неужели он прав и все обстоит именно так?
Как ему хотелось ошибиться в своих выводах! Если он прав, то что же тогда в этих контейнерах? При первой же возможности он попытался обследовать их, но не обнаружил даже щелки. Собственно говоря, если там действительно находятся документы, то они и должны быть герметично упакованы, но его насторожило совсем другое: на ящиках не было никаких пометок — ни номеров, ни клейма изготовителя. Как будто они были сделаны специально для этой операции.
Сейчас он пожалел, что с ним рядом нет капитана Воронова. Уж он-то точно сообразил бы, что предпринять в этой ситуации. Как не вовремя его вызвали в штаб! Савелий до самого последнего момента ждал, что тот появится. Хотя… Он усмехнулся: кто бы ему позволил взять под свое командование капитана? Губы раскатал! Эх ты, сержант…
— Что ты хотел спросить? — услышал он голос Васильева. — Что? — очнулся Савелий. — Ты начал говорить «а как же…» — Не «а как же», а каким же путем нам возвращаться? — вывернулся Савелий. — Если тем же, что и пришли, то нас может ожидать засада: наверняка неприятель обнаружил наши следы.
— Можно и кругаля дать, — пожал плечами Васильев, прекрасно понимая, что, чем больше они будут кружить, тем больше у него будет возможностей избавиться от них. Но сейчас они ему нужны для его же безопасности: не дай Бог нарваться на засаду «духов»! Нет-нет, он должен держаться за них. Но тут Васильев вспомнил, что их боеприпасы не годны, а значит, оружие они пустить в ход не смогут. Как же дать им понять, что у них в руках простые груды железа? — Да, так будет надежнее! — решил Савелий. Из расщелины показался Царенко. — Закончили? — спросил Савелий. — Все, как велено. — Смотав веревку, он задумчиво посмотрел на нее и вдруг бросил ее в ущелье. — Зачем? — удивился Савелий. — Если что случится и у нас обнаружат веревку, то это может навести врага на мысль… — рассудительно проговорил солдат, хотел еще что-то добавить, но в этот момент неожиданно прогремела длинная очередь.
Савелий подумал, что кто-то из дозорных открыл огонь по непрошеным гостям, но вдруг Царенко коротко вскрикнул: в его грудь впилось сразу несколько пуль. Он с сожалением взглянул на Савелия, словно извиняясь за то, что так получилось, потом взмахнул руками, будто желая взлететь, и рухнул вниз вслед за веревкой.
Выкрикивая проклятья, Савелий метнулся за выступ и осторожно выглянул: Васильев лежал, откинувшись на спину, в его голове зияла страшная рана. Бедняга умер мгновенно, не успев ничего осознать. Со стороны Дробышева раздавалась пальба: очевидно, он засек противника и открыл по нему огонь. Сверху, где находился Задорин, было тихо, и Савелий не знал, жив ли он.
— Коломейцев! — негромко позвал он. — Жив, командир, жив! — весело отозвался тот. — Сиди там! — Почему?
— А ты попробуй выстрели, тогда узнаешь. — У, черт! — через мгновение выкрикнул Георгий. — Понял!
Когда раздалась очередь Дробышева, Савелий выбрал момент и бросился вперед, пытаясь обойти противника с фланга. «Духов» было четверо: один, спрятавшись за скалой, вел непрерывный огонь по Дробышеву, не давая ему отстреливаться, трое остальных подбирались к нему поближе.
Не раздумывая ни секунды, Савелий дал длинную очередь, и все трое упали на землю. Сидевший в укрытии «дух» мгновенно перенес свой огонь на Савелия. И тут опытный Дробышев допустил ошибку, стоившую ему жизни: он нерасчетливо показался из-за своего укрытия и был сражен выстрелом одного из лежащих на земле душманов.
— Сволочь! — закричал Савелий и тут же добил «духа».
Вскочив на ноги он бросился на того, что прикрывал свою группу. Это напугало душмана, и он, никак не мог попасть в Савелия, пока сам не пал, сраженный его очередью. Савелий вздохнул и направился к Дробышеву, надеясь, что тот только ранен, но товарищ был мертв. Не сдержав стона, Савелий подхватил его и понес к расщелине, где находился Коломейцев. Тот уже вылез наверх и хотел помочь командиру, но Савелий крикнул: — Посмотри, что с Задориным! Он там, наверху! Когда он опустил тело Дробышева у края ущелья, к нему уже спускался Коломейцев, неся на себе Задорина.
— Ранен; — с надеждой спросил Савелий. — Убит! — Георгий опустил его тело рядом с Дробышевым.
— Черт! — закричал Савелий, бухая кулаком по скале. Вдруг ему показалось, что за выступом мелькнула чья-то тень. Он машинально нажал на спуск, но прозвучал только один выстрел. Словно догадавшись, что у стрелявшего кончились патроны, неизвестный метнулся в сторону и побежал по еле заметной тропке в горы.
Савелий не знал, сколько времени прятался здесь этот человек. Если долго, то ему наверняка удалось увидеть не только перестрелку с душманами, но и то, что в расщелине запрятаны контейнеры.
— Коломейцев! Он не должен уйти! — крикнул он, и они бросились за парнем.
По пути Савелий подхватил автомат убитого душмана и успел выстрелить вдогонку убегающему. Коломейцев тоже оказался довольно расторопным бойцом — он подобрал автоматическую винтовку М- 16.
Бежать было трудно, они тяжело дышали, пот заливал глаза, мерзко стекал по спине, вызывая нестерпимый зуд. — Командир, не понимаю, почему нам нужно за ним гнаться? — с трудом выговорил Коломейцев.
— А ты уверен, что он не наблюдал за нами? — на бегу выдохнул Савелий.
— Да хрен с ними, с этими ящиками! Черт бы их побрал! — выругался Коломейцев. — Мы же так опять на душманов нарвемся!
— Послушай, приятель, за эти контейнеры погибли пять человек, трое из них — наши друзья. — Савелий остановился и взял Георгия за ворот куртки. — Я не знаю, что в контейнерах, но мне сказали, что в них нечто важное для нашей Родины, а я должен защищать ее интересы. И я никогда не нарушу присяги. Ты понял? — В его прерывающемся голосе было что-то такое, что заставило Коломейцева сбросить с себя маску «пофигизма».
— Не нужно, командир, агитировать меня за советскую власть, — ответил он серьезно, хотя и не без иронии. — Я все понял, и я с тобой.
— Так что? — нахмурился Савелий. — Как что? Вперед, Рэкс!
