ни до, ни во время, ни после операции… И еще: врачи не должны знать друг друга.
— Ну и задачку ты мне подкинул: чувствуется, ты действительно серьезно подготовился к этому разговору… — задумчиво протянул генерал, а про себя вынужден был признаться, что голова у этого парня предназначена не только для головного убора.
— Речь идет о моей жизни, — тихо и очень серьезно добавил Савелий.
— Я совершил немало ошибок, пора стать более осторожным, что ли… Не бросаться, очертя голову, а сначала все тщательно продумывать… — Он запнулся и с улыбкой добавил: — Конечно при условии, что на это есть время.
В этот момент в кабинет заглянул Михаил Никифорович.
— Извините, Константин Иванович, вы просили напомнить про совещание…
Генерал недовольно взглянул на него, хотел, видно, ругнуться, но вовремя вспомнил, что действительно просил об этом.
— Спасибо, сейчас выезжаю! — буркнул он, и Михаил Никифорович тут же прикрыл дверь. Богомолов повернулся к Савелию. — Ты чем сейчас занят?
— В общем, ничем… — пожал плечами Савелий, не понимая, к чему клонит генерал.
— Вот что… — Богомолов поднялся с кресла, ударив себя по коленям. — Дождись меня. Совещание очень важное, и я обязан там быть, но это на час-полтора, не более… — Он снова внимательно посмотрел на Савелия и задумчиво добавил: — Это очень интересно! Очень! — Конечно я дождусь вас. — Можешь прямо в моем кабинете… А чтобы провел время с пользой… — Генерал подошел к сейфу, открыл его и вытащил оттуда какую-то папку с документами. — Поизучай пока!
С первых же страниц Савелия охватил настоящий азарт, какого он давно не испытывал. В папке была пара десятков листков, написанных от руки и, судя по всему, содержавших мысли самого генерала. Речь шла о мобильной, строго засекреченной группе по борьбе с организованной преступностью. Она должна была выполнять только самые важные и самые опасные задания, на мелочи не размениваться.
Савелия поразило то, что эта группа, обладая исключительными правами при выполнении заданий, становилась совершенно незащищенной даже при небольших провалах: она не имела никакого официального статуса, как бы и не существовала вовсе. Все члены группы снабжались самыми технически совершенными и весомыми документами, но все они сохраняли свою силу только до провала. Случись что, и все эти документы моментально аннулировались, и провалившийся член группы должен бы сам выбираться из создавшейся ситуации.
Нужно заметить, что все, изложенное Богомоловым, Савелия вполне устраивало. Именно об этом он и размышлял в последнее время. Конечно, замыслы генерала нуждались, с его точки зрения, в доработке, по в основном все было правильно.
Савелий взял со стола генерала чистый листок бумаги, ручку и стал набрасывать свои поправки к проекту. Он так и написал в заглавии: «Поправки», однако, подумав, решил, что это будет не совсем корректно по отношению к Богомолову. Чуть поразмыслив, взял другой лист, вывел: «Дополнения».
Что не устраивает его в этом проекте? То, о чем он только что говорил с Богомоловым: документы. Если он так серьезно готовит свое исчезновение, то как же можно быть уверенным в документах, которые пройдут с добрый десяток рук?
И снова Савелий задумался: как ни крути, а документы действительно нужны. Без них, как говорится, и не туды и не сюды. А коль скоро обойтись без документов невозможно, то нужно подумать, как максимально уменьшить риск.
Есть! Савелий даже вскочил со стула, обрадовавшись простоте решения. Необходимо договориться с Богомоловым, чтобы подготовили различные документы без указания данных. Конечно, риск остается, потому что все документы обязательно имеют свой номер, но это будет иметь значение только при провале. Тогда уже никакая бумага не выручит, придется применять метод Бондаря, «сухариться» вчистую, то есть выдавать себя за другого.
Теперь второе: в проекте Богомолова речь идет о группе, а Савелий хочет работать один: достаточно он принес несчастий другим людям. Нужно продумать систему контактов с однимдвумя связными. Савелий уже решил, что тем, кто станет осуществлять не только связь с Органами, но и помогать ему, будет его названый брат — Андрей Воронов, а в качестве запасного варианта — бывший учитель Савелия, генерал в отставке Говоров.
Савелий задумался. Обычно самым слабым звеном в таких делах является система связи, именно здесь чаще всего и случаются проколы. Необходимо придумать что-то очень оригинальное, безопасное и простое. Во-первых, все контакты должны быть сведены к минимуму, а вовторых, быть только односторонними, то есть с его стороны. Возможно, ему самому будет грозить смертельная опасность, но даже если об этом можно будет известить Органы, о возможности их вмешательства нужно просто забыть и, как говорится, положиться на волю Господа. Это отчасти и к лучшему: он сам постоянно будет в боевой готовности.
А теперь нужно все подытожить. Савелий взял лист бумаги и стал быстро записывать свои дополнения.
Когда он закончил и внимательно все прочел, то остался доволен. Теперь нужно подумать о «соучастниках». Он подошел к генеральскому столу и набрал номер Воронова.
— Братишка, ты сейчас очень занят? — спокойно спросил он.
— Савка? — В голосе Воронова чувствовалось волнение. — Ты где это пропадал? Что-нибудь случилось? Мог бы и раньше позвонить.
— Извини, братишка… А почему обязательно должно было что-то случиться?
— Да нет… — Андрей явно смутился. — Я просто хотел…
— Брось, Андрюша. Думал, что я могу накуролесить? Так и скажи.
— Если ты вчера и накуролесил, я не стану тебя осуждать, — на полном серьезе ответил Воронов.
— Оставим эту тему, Андрюша! — тихо, но твердо сказал Савелий.
— Как скажешь, братишка, — наигранно-весело бросил Воронов. — Какие проблемы? — Он почти успокоился, когда понял, что никаких неприятностей не произошло, во всяком случае, пока…
— Если у тебя есть время и даже если его нет, жду тебя в кабинете Богомолова.
— Богомолова? — удивился Андрей. — Константин Иванович рядом? — Он даже перешел на шепот, словно боясь, что генерал его может услышать. — Нет, я один. — Сейчас буду. Все?
— Все! — ответил Савелий, потом вновь набрал номер, на этот раз — Говорова.
— Порфирий Сергеевич дома? Это Савелий Говорков!
— Здравствуй, Савушка, — ласково проговорила жена Порфирия Сергеевича. — Как ты, милый? Что-то случилось? — В ее голосе послышалось беспокойство.
— Спасибо, все в норме, — бодро успокоил ее Савелий. — Просто необходимо повидаться!
— Ну и слава Богу! — облегченно вздохнула она. — Сейчас позову…
— Да? — услышал Савелий усталый голос генерала и почувствовал себя несколько виноватым. — Привет, сержант! Очень внимательно слушаю, Савушка. В чем проблемы?
— Никаких проблем! — тут же заверил Савелий. — Вы что, плохо себя чувствуете, или это связано с внучкой?
— Что связано? — не понял Порфирий Сергеевич.
— Ваш усталый голос…
— Да нет, все в норме. Ты-то как? — Говоров явно не хотел продолжать болезненную тему, которую затронул Савелий. — У меня все «хоккей»!
— Куда я должен приехать? — неожиданно спросил Говоров. — Какой же вы, право… — Савелий удивленно покачал головой. — Столько лет вас знаю и никак не могу привыкнуть… И как вам удается читать мысли?
— Поживи с мое — научишься! — усмехнулся старый генерал. — Я очень рад, что ты пришел в себя. Что еще надумал? — Он прекрасно понял, что Савелий придумал что-то интересное, иначе не стал бы звонить.
— Я в кабинете Богомолова… — начал Савелий, но Говоров его тут же перебил: — Дай-ка мне его.
— Его пока нет, он на совещании, но скоро будет… Попросить Михаила Никифоровича о машине?
— Нет, я на своей. — Генерал сделал небольшую паузу и задумчиво проговорил: — Неужели я дожил до этого дня?.. Минут через пятнадцать буду. Воронов уже едет? — Теперь он окончательно понял, что идея,
