тебя?
— Только одно: позвони Говорову и скажи, что я поехал по делам в другой город. Не хочется лишний раз волновать старика… — Вряд ли он поверит, — заметил Воронов. — Скорее всего, не поверит! — согласился Савелий. — Но все-таки переживать меньше будет.
— Хорошо, постараюсь убедить… — с сомнением сказал Воронов. — Что еще? — Пока все! До вечера… Генерал вернулся через сорок минут. Ничего не сказав о причинах своего отсутствия, он сразу же продолжил прерванный разговор:
— Нужно еще раз хорошо все взвесить. Ведь там тебе не на кого будет опереться: даже небольшой прокольчик может стоить жизни, если там такие дела крутятся!
— Бог не выдаст, свинья не съест! — с задором воскликнул Савелий.
— Ничего, Константин Иванович, прорвемся! А теперь давайте составим план совместных действий, когда вы получите от меня сигнал. Но прошу вас, не раньше! Сдается мне, там нас ожидает много сюрпризов. — Послушай, может с тобой еще и Воронова?.. — Генерал вопросительно взглянул на Савелия.
— Нет, достаточно того, что я сам себя подвергаю опасности. Для Андрея у меня припасено особое дело. Но об этом позднее, а сейчас хочу попросить вас пройтись по этому списочку. — Савелий протянул генералу небольшой листочек.
— Да-а, — протянул Богомолов. — Ты, как всегда, готовишься основательно! — Он внимательно прочитал список, приговаривая: — Это просто… Это без проблем… И это можно найти… Что ж, пока Зелинский готовит бумаги, я «отоварю» твой список.
— У меня к вам будет еще одна просьба… — Слушаю тебя!
— Не посвящайте Говорова в то, что я хочу окунуться в зону: в последнее время он что-то совсем сдавать начал…
— Пожалуй, это будет трудно… — Богомолов поморщился. — Но обещаю постараться…
— Спасибо… — облегченно сказал Савелий, потом деловито проговорил: — Я вот что думаю, Константин Иванович… «Радио» там работает быстро и безошибочно — может стоит мне посидеть в Бутырке чуток перед этапом?
— Зачем? Подготовим все так, чтобы перекинуть тебя туда спецконвоем. К чему тебе лишнее хлебать?
— Лишнее не лишнее, а хлебать придется: сами сказали, один прокольчик и… — Савелий вскинул глаза кверху.
— Что ж, возможно, ты и прав! Сколько же в тебе… — Генерал попытался найти подходящие слова, но не смог, махнул рукой и добавил:
— В тебе есть что-то такое, что вызывает у меня уважение и даже зависть!
— Скажете тоже! — засмущался Савелий. — Чему тут завидовать?
— А тому, что я в свое время не мог быть таким, не мог отстаивать свои принципы до конца, шел на компромиссы.
— Вот поэтому вы — генерал, а я лишь сержант! — Савелий усмехнулся.
— Может, хочешь махнуться? — в тон ему бросил Богомолов.
— Ну уж нет, вы за столько лет наколбасили, а мне расхлебывать? Сами исправляйте, а я помогу чем смогу!
— Хитер, ничего не скажешь! — усмехнулся Константин Иванович. — Ладно, шутки в сторону, пора и за дело!
Очередной прокол Майкла
Когда люди Рассказова захватили самолет с детьми, Барт был в запое уже вторую неделю. И случилось так, что он, обычно тихий во время запоев, сорвался и устроил дебош в супермаркете — ему показалось, что кассирша его обсчитала. Разгорелась ссора, никто не хотел уступать.
В самый разгар перебранки появился администратор и сделал замечание кассирше: покупатель всегда прав! И вдруг Барт встал на ее защиту, вылив на администратора потоки брани. Ребята из службы безопасности подхватили Барта под белы руки, отвели в свою комнату и вызвали полицию. И здесь Господин Случай вновь решил проявить свой непредсказуемый и своенравный характер.
Те, кто читал предыдущий роман о моем герое, должны помнить Дональда Шеппарда, которого Майклу Джеймсу пришлось вызволять из тюрьмы. После Афганистана, Майкл, как и обещал, вручил ему документ о полной реабилитации и неожиданно сказал:
— Знаешь, Дон, подонков в любой профессии хватает, но это никак не должно бросать тень на саму профессию… Скажу больше, мне приятно, что я в тебе не ошибся, потому что именно такие люди, как ты, умные, физически подготовленные, выстоявшие в трудной и упорной борьбе против неснраведливости, и должны быть в рядах тех, кто пытается защищать Закон и людей… — Полковник Джеймс говорил тихо, но убежденно. Шеппард ни разу не прервал его, а в конце монолога опустил голову, чтобы скрыть навернувшиеся на глаза слезы.
— Вы хотите сказать, что я могу попробовать работать в полиции? — с волнением выговорил он, продолжая смотреть вниз.
— Не попробовать, а начать работать! И я уверен, что ты станешь отличным полицейским, а потом, надеюсь, перейдешь и ко мне, в ФБР.
Несколько дней Дональд Шеппард привыкал к новой профессии под началом опытного наставника, который уже более десяти лет проработал в полиции. Кристофер за время работы переменил довольно много напарников, но не потому, что имел неуживчивый характер. Первый его напарник умер от сердечного приступа, второй — после операции от заражения крови, а третий погиб, выполняя задание.
Когда Дональда назначили в напарники Кристоферу, тот удивился, узнав, что его подопечный совсем недавно был освобожден из тюрьмы. Кристофер понял, что лучше пока не затрагивать эту тему. Шли дни, и вскоре он понял, что с напарником ему действительно повезло. Однажды Дональд «вразумил» в одиночку пятерых распоясавшихся хулиганов, причем у двух были ножи. К их великому изумлению, он не стал их задерживать, спокойно пообещав на прощание, что это произойдет в следующий раз, если они не одумаются и не перестанут хулиганить. Уличная молва очень быстро разнесла новость: появился новый полицейский, которого лучше не задевать.
В тот день они с напарником заступили на дежурство и тут же получили сообщение, что нужно заехать в супермаркет: какой-то пьяница учинил там дебош.
Когда они появились, Барт совсем потерял над собой контроль. Он кричал, что этого так не оставит, что они еще узнают, с кем связались, и обещал «взорвать их к чертовой матери». Трудно сказать, почему Дональд, составив рапорт и передав Барта дежурному, решил позвонить Майклу и рассказать о задержанном, дословно воспроизведя все его угрозы. Еще труднее было объяснить, почему полковник ФБР проявил интерес к этому заурядному инциденту — скорее всего, из уважения к Дональду, который впервые рассказал ему о своей работе.
Как бы там ни было, Майкл приехал в участок и лично решил допросить нарушителя. После краткого общения с Бартом он быстро связался с начальством и вскоре забрал Барта с собой. Дело в том, что задержанный разговаривал сам с собой. Майкл сначала подумал, что он «сдвинулся», но, прислушавшись к его бормотанию, услышал довольно связную речь. Казалось, что он сам задавал себе вопросы и сам же на них отвечал. И вдруг в потоке слов мелькнула фамилия Рассказов!
Не долго думая, полковник запер Барта в камеру и распорядился записывать все, что он бормочет. Долго ждать не пришлось: вскоре сотрудник, осуществлявший прослушивание, доложил, что задержанный вновь упомянул фамилию Рассказова. Майкл побежал в аппаратную и нетерпеливо приказал воспроизвести запись.
«… И как всем можно пускать пыль в глаза? — спрашивал Барт и сам же отвечал: — Да очень просто — швырнул пачку зеленых по ветру, и все вокруг писают от восторга, сделал вид, что вокруг тебя миллионы крутятся, и тебе поверят… Ты уверен? Может, ты скажешь, что и я поверил в твои понты? Как ты махнул рукой на предложение Рассказова пересчитать миллион двести пятьдесят тысяч баксов! А потом, когда никто ни видел, стал втихомолку слюнявить их, боясь, что тебя накололи! Но я-то все видел! И можешь поверить, эта картина произвела на меня неизгладимое впечатление! Вот Рассказов — это настоящий мужик! Как он спокойно дал тебе понять. Артист, что ты самое настоящее говно, мразь! Он говорил о
