заметив настороженный взгляд завхоза, потом многозначительно добавил: — Бурый на «Чайковского» приглашал…
— Ну и хорошо! — Эти слова Бесик произнес другим тоном и тут же догадливо предложил: — Может, в гости придешь? Вы же скоро на обед пойдете, да. Щербатый?
— Через пятнадцать минут, — подтвердил завхоз, взглянув на настенные часы.
— Проведи Бешеного ко мне, он у меня перекусит.
— Хорошо, Бесик! — суетливо воскликнул завхоз. — А когда за ним прийти? — Я сам его отведу. — Как скажешь. Пока!
— Будь! — бросил Бесик и тут же отключился.
— Пошли? — В глазах завхоза была явная зависть. — Конечно, тебя ждет не такой обед, как нас…
— Можно подумать, что завхоз плохо питается! — усмехнулся Савелий.
— Я не сказал, что плохо, но ты все равно лучше поешь.
— Я тебе что-нибудь в ладошке принесу. В коридоре Савелий заметил несколько видеокамер, следящих за каждым их шагом. — Дорогая система?
— спросил Савелий. — Да, немало башляли! А сколько еще на профилактику, ремонт… — Что, часто летит?
— Не так чтобы очень, но бывает, — нехотя ответил завхоз.
— А тебе не кажется странным, что столько денег вбухали в дорогую электронику, когда многие в стране голодают?
— Ты как кандидат в народные депутаты рассуждаешь, пока его не выбрали! — Завхоз с улыбкой покачал головой. — А как ты хотел? Мы же оружие выпускаем.
— Да, обороне страны мы всегда отдавали самое лучшее, — кивнул Савелий.
— Ты это серьезно? — Щербатый с недоумением поморщился, потом закивал головой. — Да-да, обороне… Вот и пришли! — В его голосе явно чувствовалось облегчение от того, что не пришлось развивать скользкую тему. — Спасибо.
— Бывай! Думаю, до ужина ты не появишься.
— Он что, через Рязань тебя вел? — недовольно спросил Бесик, когда Савелий вошел в его «кабинет».
— Да нет, просто поговорили по пути, — ответил Савелий. — Спасибо, что сразу врубился и пригласил меня к себе.
— Насчет Бурого ты все понял? Не думал, что он так быстро вцепится в тебя. — Бесик сплюнул.
— К сожалению, я не сразу его раскусил… — вздохнул Савелий.
— Что, много наплел? — насторожился Бесик.
— Не так чтобы очень… Он действительно нелегально здесь? — поинтересовался Савелий.
— Трудно сказать… Но документов я не видел.
— А другие видел? — недоверчиво спросил Савелий.
— Какие нужно — видел… Зачем пришел? Из-за Бурого?
— Не совсем… Ты можешь выяснить, чье дежурство было третьего ноября позапрошлого года?
— Девяносто третьего? А чем знаменит тот день, кроме расстрела Белого Дома? Хотя, что это я? Белый-то в октябре расстреливали…
Савелий некоторое время помолчал, словно в последний раз взвешивая, насколько можно доверять этому парню.
— Не знаю, стало ли об этом известно в зоне, но в тот день была убита женщина, которая приезжала на свиданку…
— К Данилову? — неожиданно спросил Бесик. — Ты его знаешь?
— Знал…
— Как? — воскликнул Савелий. — Его что, уже выпустили?
— Он… — Бесик взглянул в глаза Савелию и тихо добавил: — Он умер… — Умер? От чего?
— Если официально, то от сердечной недостаточности…
— Я не из прокурорского надзора! — зло напомнил Савелий.
— Думаю, что его убили, — со вздохом признался Бесик.
— Чтобы убрать ненужного свидетеля? — Скорее всего, потому, что боялись его! Конечно, он сам виноват: при свидетелях поклялся отомстить за жену… Надеюсь, ты не говорил на эту тему с Бурым? — неожиданно спросил Бесик.
— Я его попросил о том же самом. — Ты с ума сошел! Бурый пашет на майора Колосникова! — Ну и что?
— А то, что майор Колосников дежурил в тот день, о котором ты спрашиваешь! — Бесик встал и начал быстро ходить по кабинету. — Кем тебе доводился Данилов? — Другом.
— Тогда слушай? Все действительио очень серьезно. Не знаю, как думают на зоне, но лично я уверен, что убийство жены Данилова и его самого — дело рук Колосникова. Да и Бурый здесь сыграл не последнюю роль: он присутствовал в тот момент, когда Данилов грозился расправиться с убийцей своей Шурочки! И дернуло же тебя распустить язык! Бурый сразу побежит к майору, как только тот появится в зоне. Еще хорошо, что сегодня среда! По средам Колосников принимает граждан. Он еще и депутат, народный избранник, мать его…
— Депутат? — Такое у Савелия просто не укладывалось в голове. — Бедная наша держава!
— Бедная, бедная! — машинально согласился Бесик. — С Бурым-то что делать?
— За Бурого не беспокойся, с ним все в порядке! — Савелий улыбнулся и весело подмигнул.
Бурый больше не будет портить людям жизнь! Но Колосников! Депутат
— убийца! Савелий вдруг вспомнил его мясистые пальцы, обвислый живот и двойной подбородок. И этот подонок лез к беззащитной девочке, лапал ее хрупкое тело своими грязными ручищами! Савелий сжал кулаки и мысленно поклялся, что эта сволочь больше никогда не будет никого лапать! Никогда!
— Что с тобой. Бешеный? — удивленно спросил Бесик. — На тебе лица нет, что-то шепчешь, словно молитву читаешь…
— Ты прав, дорогой Бесик, молитву! — Савелий криво усмехнулся. — За здравие или за упокой? — За упокой врагов и за здравие друзей! — За это не грех и выпить! — Бесик вытащил из холодильника початую бутылку «Московской» и плеснул в стаканы.
Смерть «режимника»
Пока Савелий пытался избежать нависшей над ним опасности, новоиспеченный подполковник Воронов уже ехал к месту назначения. Его бумаги были выправлены в кратчайшее время, а чтобы не было возможности проверить его предыдущее место работы, в нужном месте было указано, что его документы сгорели при взрыве газовой системы в здании архива. Для того чтобы не запутаться при возможных расспросах, его легенда была максимально упрощена: учился, закончил, распределился, через каждые четыре года — очередное звание, не судился, не был, не привлекался… Воронову даже зубрить ничего не пришлось, запомнил с первого раза.
Подъезжая к станции, Воронов думал о Савелии. Как он там? Не случилось ли с ним чего? Смог ли он что-то выяснить? Вряд ли… За такой короткий срок он мог только познакомиться, наладить с кем-то отношения, не более того…
Воронов не знал, что Севостьянов долго решал, ехать ли ему на встречу самому или послать кого-то из замов. В конце концов он пришел к выводу, что будет совсем не лишним выразить уважение замминистру МВД, самолично встретив его протеже. Более того, встречать Воронова он поехал на «линкольне». Конечно, для горных дорог машина была мало приспособлена, но престиж есть престиж… Лимузин встал как вкопанный у дверей одиннадцатого вагона. Из машины вышел Севостьянов, одетый в парадную форму.
— Не стоило так беспокоиться, товарищ полковник, — смущенно заметил Воронов, выходя из вагона. — Здравствуйте!
— Здравствуйте, дорогой подполковник… Андрей Воронов, если не ошибаюсь? Добрым гостям мы всегда рады и все самое лучшее отдаем им! — Казалось, глаза Севостьянова просто излучали радость от встречи. Воронов пожал ему руку и сел в машину.
— Хорошо живете! — сказал он, окидывая взглядом огромный салон.
— Хорошо работаем, потому хорошо и живем, — весело заметил полковник, потом добавил: — Мы же
