— Это меня и настораживает! Слишком уж он… правильный, что ли…
— Вот и присмотрись к нему, коли сомневаешься, а не будоражь людей раньше времени! — Севостьянов повернулся к Воронову: — Мотай на ус, Андрей! Ничего сами не могут, все взваливают на начальство. Иди! — кивнул он майору.
— А почему такой ажиотаж вокруг какогото новенького? — спросил Воронов, как только проводил Колосникова.
— А моего зама по режиму всегда все настораживает. Нам неожиданно навязали лишнего человека: давали ориентировку на двух осужденных, а прибыло трое.
— Одним больше, одним меньше… — пожал плечами Воронов, прикидывая, как сообщить Савелию, что к нему присматривается Колосников. Судя по всему, смерть этого стукача — действительно дело рук Говоркова. — И все же мне не совсем понятно, почему так всполошился майор?
До Севостьянова дошло, что постороннему это действительно может показаться странным, и он ругнулся про себя, пытаясь найти подходящий ответ.
— Если честно, меня это удивило не меньше, чем тебя! — сказал он, а про себя подумал: «А подполковник-то глазастый: сразу затметил повышенное внимание к новичку. Черт бы побрал этого Колосникова!»
А в это время Савелий, прекрасно зная, что случилось с Бурым, продолжал разговаривать с Бесиком, когда зазвонил селектор. — Слушаю!
— тут же отозвался Бесик. — Бесик, это Щербатый! — По голосу чувствовалось, что он взволнован.
— Какие проблемы, завхоз? — спокойно спросил Бесик.
— Бурый копыта откинул! — выпалил тот. — Как?
— Заснул и не проснулся. Доктор говорит: сердце. Бешеный все еще у тебя?
— У меня, а что? — Бесик настороженно посмотрел на Савелия.
— Кажется, Хомяк его дергать к себе начнет… — Так зэки прозвали майора Колосникова. — Кажется или точно? — Кое-кто слышал… — Что? — нетерпеливо спросил Бесик. — Вроде бы Хомяк сказал, что кто-то помог Бурому отправиться на тот свет. — Эту фразу Щербатый проговорил шепотом и тут же громко добавил: — Так когда можно присылать людей за бельем? — Видно, к нему кто-то пришел.
— Можешь прямо перед отбоем, — подыграл Бесик.
— Завхоз, построй-ка людей для проверки! — послышался в селекторе голос Колосникова.
— А где построить, в коридоре или во дворе? — Во дворе!
Бесик щелкнул тумблером и тут же вскочил со стула.
— Быстро в отряд! Видно, по твою душу… — Похоже на то, — спокойно заметил Савелий.
— Только теперь до меня дошло, почему ты был так спокоен, когда я суетился насчет Бурого! Савелий ничего не ответил, с трудом поспевая за длинноногим Бесиком. Они пришли вовремя: почти весь отряд, переминаясь с ноги на ногу, стоял перед входом. Рядом с Колосниковым стоял завхоз и что-то говорил, отчаянно жестикулируя. Колосников так увлекся этим разговором, что не заметил, как в толпу влился Савелий, которому Бесик бросил на прощанье:
— Сегодня еще встретимся! — И тут же торопливо ушел, чтобы лишний раз не привлекать внимание режимника, с которым у него были не самые лучшие отношения.
Эта внеплановая проверка была организована именно из-за Савелия. Приняв к сведению совет Севостьянова, майор решил вызвать новичка для разговора, придравшись к нему при всех. Небрежно пересчитав людей. Колосников, похлопывая дубинкой по голенищу, медленно пошел вдоль шеренги осужденных.
Савелий стоял во второй шеренге, и придраться к нему так, чтобы это не слишком бросалось в глаза, было весьма затруднительно. Но тут Колосников заметил, что Савелий стоит без бирки. Ткнув для отвода глаз дубинкой в грудь еще четырех осужденных. Колосников указал и на Савелия, после чего всем остальным приказал возвращаться в блок. Завхоз, проходя мимо Савелия, тихо бросил:
— Я заходил за тобой к Бурому и вместе с тобой ушел от него!
— Понял! — благодарно шепнул Савелий. Он уже догадался, для чего была устроена эта проверка.
Всех пятерых повели в штаб, где находился и кабинет Колосникова. У остальных, прихваченных заодно с Савелием, было не все в порядке с одеждой. Обычно такие нарушения заканчивались простым замечанием, а потому парни очень удивились, когда им всем были назначены внеочередные наряды по кухне и по уборке территории. А с Савелием, как он и предполагал, решил провести личную беседу сам майор Колосников.
— Что ж ты, осужденный Говорков? Не успел появиться на зоне, а уже нарушаешь! — проникновенно, как бы жалея Савелия, спросил майор.
— А почему вы мне тыкаете? — нахально спросил Савелий. — Кроме того, хотелось бы знать, что я нарушаю?
— Хорошо! — с еле заметным раздражением кивнул Колосников. — Могу и на «вы». Вы нарушаете форму одежды — не пришили свой нагрудный знак!
— Вы абсолютно правы, но мне его никто не выдал, — ответил Савелий. Он не хотел подставлять завхоза, но, чуть поразмыслив, решил, что вряд ли это входит в обязанности Щербатого.
— Саморуков! — гаркнул Колосшжов. — Слушаю, товарищ майор! — В кабинет влетел молодой лейтенант.
— Почему осужденный Говорков не получил нагрудный знак?
— Виноват, товарищ майор, не доглядел! — Саморуков с трудом сдерживал себя, чтобы не рассмеяться.
— Рапорт ко мне на стол! Быстро! — Есть!
Лейтенант выскочил за дверь, и там раздался смех. Колосияков поморщился и уставился на Савелия, который сразу почувствовал во всем этом плохо сыграгагый спектакль. Очень уж все переигрывали: и майор, такой «грозиый», и лейтенант — «честный малый», готовый безропотно нести наказание за свою оплошность.
— Браво! — нагло воскликнул Савелий и стал громко аплодировать. — В театр можно не ходить!
— Неужели так плохо сыграли? — обидчиво проговорил Колосников.
— Очень плохо! — Савелий покачал головой, потом в упор посмотрел в глаза майору. — Только не продолжайте делать вид, что вас интересует моя форма. Вам же хочется задать мне совсем другие вопросы, не так ли? Вот и задавайте!
— Если ты такой умный, то почему здесь сидишь, а не коммерческими банками ворочаешь? — глядя исподлобья, с усмешкой спросил Колосников.
— Так получилось. — Савелий развел руками. — Но если вы стесняетесь, то я отвечу сам, без вашего вопроса.
— Очень интересно! — оживился Колосников. — С удовольствием послушаю.
— Бурого я не убивал! — тихо сказал Савелий. — Мы вышли от него вместе с завхозом отряда. Бурый жаловался на сердце: покалывает, мол.
Несколько минут Колосников смотрел не мигая в глаза Савелию, словно пытаясь что-то понять, потом поморщился и сказал:
— Ладно, иди… пока свободен, — добавил он многозначительно.
— Слушаюсь! — воскликнул Савелий. Он повернулся по-военному и сделал шаг вперед. Ему не понравилось окончание их разговора, и он специально юродствовал, чтобы задеть майора. Его усилия не пропали даром.
— Стоять! — рявкнул Колосников. Он действительно разозлился. — Что это ты из себя корчишь тут? А? Ишь, клоунаду развел здесь! Может, ты действительно хочешь коверным поработать? Так я тебе устрою это в момент!
Савелий стоял спокойно, устало смотрел себе под ноги и, казалось, совершенно не слушал майора.
— Ты что, пень, что ли? Я с кем разговариваю? А? — взревел тот еще громче.
И тут Савелий поднял глаза.
— Будете так нервничать, тоже сердце не выдержит! — с явным намеком произнес он.
— Что? Ты мне угрожаешь? — Казалось, от майорского рева сейчас повылетают все стекла.
Савелий смотрел на Колосникова и с огромным трудом сдерживал себя, чтобы не броситься на него и не
