— «Кавказ поддержит!» — хмуро отозвался тот. — Откуда и куда едешь?
— Командира в больницу везу, — с деланной грустью ответил Савелий,
— сволочь одна подранила.
— А там кто? — настороженно спросил он, заглянув в кабину и рассмотрев неподвижное тело Мушмакаева.
— Я друг, — уверенно ответил Савелий. — А за рулем его личный порученец Михаил Гадаев. Послушай, в чем проблема, приятель? — стараясь не раздражаться, спросил он.
— Михаил? Не родственник ли он достопочтенного Ясы Гадаева? — не обращая внимания на вопрос Савелия, поинтересовался тот.
— Ты знал моего дядю? — вступил в разговор Михаил.
— И очень уважал его, — с почтением ответил старший и вдруг перешел на чеченский: — Послушай, извини, что с таким недоверием встретили вас…
— Никаких обид! — тут же заверил Михаил. — Чтото случилось? — Он даже приоткрыл дверцу машины, но выходить не стал.
— Пару часов назад остановили один «лендровер», спросили пароль, те ответили, и мы уже хотели пропустить их, но тут вдруг один из моих парней узнал в кабине мента и стал кричать, что тот пару лет назад его арестовывал. Не успели мы сообразить, что к чему, как тот мент поганый выстрелил и прихлопнул несчастного. Кто-то из наших ответил и тяжело ранил того. Ребята хотели всех прикончить на месте и открыли огонь, но мне, хотя и с трудом, удалось их успокоить. Перед смертью тот мент заверил меня, что мой парень врал, уверял, что у них просто кровная вражда. Кроме него, в машине было еще трое: двое мужчин и одна женщина. Мужикам не повезло, а женщина не пострадала, даже царапины нет. В машине мы нашли несколько автоматов и гранат. Женщина молчит. Что с ней делать, не знаю. Но и держать здесь опасно: вдруг за ними кто-то следует? А нас всего осталось шестеро.
— А что вы не отвезете ее в штаб? — небрежно бросил Михаил, подав успокаивающий знак Савелию.
— Во время стрельбы двигатель их машины повредили, а за нами приедут только… — он взглянул на часы, — … через пять часов. Может быть, вы захватите ее с одним нашим парнем?
— Да куда же их девать? — хмыкнул Михаил. — Нас — четверо, к тому же один тяжело ранен…
— О чем речь, Миша? — с улыбкой спросил Савелий, почувствовав, что ему пора вмешаться.
— Да, — махнул рукой тот, — бабу одну захватили, прикончив ее спутников, он просит нас подкинуть ее до штаба, потому что им она и слова не говорит.
— Красивая хоть? — спросил Савелий, продолжая улыбаться.
— Ничего шалава, все при ней, — с надеждой подхватил старший патруля и тут же, словно в подтверждение, приказал: — Приведите ее сюда.
Почти тут же из кустов вышли еще двое боевиков, которые вели под руки черноволосую хрупкую женщину с очень симпатичным лицом. На вид ей было лет тридцать, не более того.
Савелий быстро переглянулся с ребятами, подал сигнал о готовности, а Михаил успел прошептать:
— Все на виду: их — шестеро.
Савелий подал знак о готовности потому, что сразу узнал пленницу, едва она подняла голову. Эта была известная тележурналистка с канала НТВ Дарья Неволина. И как только боевики ее не узнали? Наверное, им некогда телевизор смотреть. В противном случае, можно себе представить, какую сумму они запросили бы за эту бедную женщину. Скорее всего, и она поняла, что ее не узнают, и потому решила просто молчать, надеясь, что ее отвезут к руководству, которое окажется разумнее и постарается обменять ее на какого- нибудь арестованного нашими войсками чеченца или просто отпустит, постараясь заработать на этом очки для «благородных горцев».
«Женщину нужно спасать, надеяться на то, что все обойдется, может только тот, кто не знает чеченских боевиков», — подумал Савелий.
Словно подслушав его мысли. Неволина с такой мольбой посмотрела ему в глаза, что Савелий вдруг смутился и отвел взор в сторону, чтобы случайно не выдать себя.
— Далеко ваш штаб? — спросил он старшего.
— Нет, километрах в пятнадцати отсюда… Вы в какую сторону едете?
— В Аргун…
— Ну вот, как раз по пути, с небольшим крючочком…
— Ладно, уговорил, сажайте ее рядом с нашим раненым командиром и говорите маршрут. — Савелий вышел из машины, и за ним тут же последовал Денис.
— Нет, я так не могу, — решительно возразил тот, — ее должен сопровождать мой человек. Кроме того, он повезет и кое-какие документы…
— Вы что, предлагаете его на колени кому-нибудь посадить? — не выдержал вдруг Денис.
— Ты, парень, не вякай, не с тобой разговаривают! — грубо оборвал чеченец. — Не хочешь на колени, останешься здесь до их возвращения за тобой. — Его глаза смотрели недобро, а рука потянулась к поясу, за который был заткнут пистолет.
Михаил понял, что мирным исходом все уже не кончится, тем более что кто-то из тех, кто стоял рядом со старшим, многозначительно передернул затвор. Он незаметно поправил пистолет-пулемет под курткой.
— Вы чего, парни! — воскликнул Михаил по-чеченски, выходя из машины. — С цепи сорвались, что ли? Скоро и в своих начнете стрелять? Может быть, мне Мушмакаева привести в чувство? — Он подумал, что, может быть, это имя успокоит их и заставит быть чуть повежливее.
— У нас другой командир! — с вызовом ответил старший. — Отвезете бабу с моим посыльным, а потом валите куда вам угодно!
Михаил быстро взглянул на Савелия и чуть заметно подал знак: «Ситуация, мол, накалилась». Савелий чуть заметно кивнул, но ему явно не хотелось так осложнять их путь к границе. Однако и выхода не оставалось: не могли же они оставить в лапах этих уродов женщину, которая, рискуя жизнью, рассказывает правду из самых горячих точек страны. Он видел, что его ребята в полной боевой готовности и утихомирить ретивого командира с его группой не составит особой сложности. Но в этот момент он вдруг заметил, что один из тех, кто привел тележурналистку, держит свой автомат, направив ствол прямо в ее бок, и внезапное нападение может подвергнуть ее смертельной опасности. Парень может нажать на спусковой крючок просто от неожиданности.
— Ладно, — дружелюбно проговорил Савелий, — в тесноте, как говорится, да не в обиде. Давайте сюда вашего посыльного с этой бабой. Не хватало еще, чтобы мы из-за нее цапанулись. Черт бы ее побрал!
— Вот это другой разговор, — осклабился старший и облегченно вздохнул.
Тут Савелий заметил, что боевик, державший Неволину под прицелом своего автомата, чуть ослабил внимание и опустил ствол к земле.
— У круг, робяты! — коротко крикнул Савелий, выпрыгивая с места вперед, словно торпеда.
Его пятки вонзились в грудь боевику, и тот, не успев ничего сообразить, взмахнул руками, выронил автомат и отлетел назад, пытаясь выхватить из-за пояса гранату. Очередь Савелия догнала его в воздухе, прошив в нескольких местах его грудь, телу было придано еще большее ускорение, и когда оно наконец плюхнулось на землю, душа уже покинула беднягу, рука разжалась и из нее выкатилась Ф-1: успел-таки схватить ее, но применить…
Савелий этого уже не видел, перед ним возникло перекошенное от злобы лицо старшего патруля, который оказался достаточно проворным парнем и среагировал на прыжок мгновенно. Ему удалось выбить пистолет-пулемет Савелия сразу же после его приземления на ноги.
— Сын шакала! — выкрикнул он, выхватывая из-за пояса пистолет.
Савелий легко взмахнул левой ногой, и пистолет, выпорхнув бабочкой из рук боевика, причудливо кувыркаясь в воздухе, пролетел несколько метров, ударился о ствол березы и упал в траву. Старший группы, достаточно упитанный здоровяк, злобно зарычал и бросился на Савелия всей своей массой. Чуть уклонившись от его туши, Савелий незаметным движением придал ему ускорение, и несчастный парень изо всей силы боданул лбом толстый ствол дерева. Раздался такой звук, словно какой-то великан ударил огромной кувалдой по деревянной колоде. Обняв ствол, тот постоял какие-то доли секунды, потом отвалился от него и столбом упал на спину. Удар о ствол был таким сильным, что череп бедняги просто не выдержал и треснул, брызнув чем-то серым на дерево.
