Операция длилась несколько часов, и собравшиеся в больнице друзья
— афганцы» безмолвно ожидали ее окончания, вопросительно бросая взгляды на любого человека в белом халате, проходившего мимо них. По окончании операции возглавлявший бригаду хирург вышел к ожидавшим:
— Вы все прошли дорогами войны и отлично усвоили, что доктора, к сожалению, не Боги. Обратись Олег хотя бы на пару-тройку дней раньше, и я бы заверил вас, что он выкарабкается. А сейчас… — Доктор развел руками. — Мы сделали все, что могли, и даже более того, и сейчас все в руках Всевышнего. Будем надеяться…
— Когда можно увидеть его? — спросил Равиль.
— Через час-полтора, когда он отойдет от наркоза, один может войти к нему, но не больше чем на пять минут и, конечно же, никаких тем, которые могут его взволновать.
Никто из ребят не сдвинулся с места. Не сговариваясь, все решили ждать, когда Олег придет в себя. Никто не помнил, сколько прошло времени, прежде чем перед ними появилась молоденькая медсестра.
— Кто из вас Паша? — строго спросила она.
— Я. — Паша Еременко, словно школьник, поднял руку, чем вызвал на лице девушки улыбку; с одобрением оценив его габариты, она уважительно сказала:
— Он вас просит… — Потом взглянула на остальных, вздохнула и махнула рукой: — Ладно, что с вами поделаешь, можете взять с собой еще двоих.
— Спасибо, сестричка! Ребята, не обижайтесь. — Еременко развел руками, словно извиняясь перед остальными. — Равиль и Сергей…
Когда они, набросив халаты, вошли в реанимационную палату, то в полумраке не сразу разглядели Олега. Вскоре глаза привыкли к освещению, и они рассмотрели тянущиеся от Олега разнообразные провода и трубки, подключенные к приборам и пузырькам на штативах.
— Что, надеялись от меня так легко избавиться? — стараясь бодриться, тихо проговорил Олег.
— Господи, он еще шутит, — возмутился Паша. — Ты знаешь, что у тебя селезенка вся всмятку?
— Вот черт, а я люблю вкрутую. — Он изобразил улыбку и вдруг спросил: — Родителям сообщили?
— Валентина Васильевна звонила, — ответил Равиль.
— Она про меня все чувствует заранее, — вздохнул Олег. — А что отец?
— Владимир Евдокимович выехал в Москву.
— Вы уж позаботьтесь о них.
— Конечно. О чем разговор, — пообещал Равиль.
— А Лада знает?
— Пока нет, — ответил Паша.
— И не говорите, ей нельзя волноваться.
— Разве от нее скроешь?
— Придумайте что-нибудь, дня через три сам заберу ее из больницы.
— Размечтался! — бросил Сергей. — Сколько раз тебе говорили, чтобы ты лег на обследование?
— Вот я и лег. — Олег застонал, но все-таки выдавил из себя подобие улыбки.
— Чего теперь говорить? — заметил Паша. — Может, что-то хочешь?
— Притараньте мне видик, а то со скуки скорее умру, чем от разбитой селезенки.
— С утра будет у тебя видик, а фильмы какие?
— «Крестного отца» принесите и «… по прозвищу „Зверь“, они рядом с видиком лежат.
— Серега, наклонись ко мне, — попросил Олег и произнес: — Позаботься о родителях, если что-то где- то не так…
Тот кивнул и спросил:
— Хорошо, а что тебе есть можно?
— Ты что, не видишь, я даже сейчас питаюсь. — Он кивнул на висящие на штативах пузырьки капельниц.
— Шуточки у тебя, командир, — покачал головой Равиль и добавил: — Пару дней ему действительно ничего нельзя, я точно знаю, у меня один знакомый перенес такую же операцию на селезенке.
— И как он? — насторожился Сергей.
— Пять лет уже прошло, даже и не вспоминает.
— Слышишь, Олежек? Все будет хорошо, — навис над ним Паша и шепотом спросил: — Страшно?
— Есть немного, — честно признался Олег и с грустью добавил: — Больше всего родителей жалко. Они ведь будут переживать…
Вишневецкий очень трогательно, с сыновьей заботой всегда относился к родителям, особенно к матери.
— Мужики, дайте покурить! — бодрясь, попросил он.
— А можно? — нахмурился Равиль.
— Мне теперь все можно, — ответил Вишневецкий.
Они пытались отговорить его, но Олег всегда отличался упрямством, и ребята согласились, чтобы не огорчать его в таком состоянии. Заглядывала медсестра, пыталась выгнать посетителей, но Вишневецкий так убедительно доказывал, что ему стало лучше от их присутствия, что она сдалась, прибавила им еще несколько минут и вышла. Олег продолжал шутить, балагурить, и ни у кого из них и мысли не возникло, что они слышат его в последний раз.
Вдруг ему стало плохо, и он потерял сознание. Ребята бросились за доктором, который, пощупав его пульс, распорядился немедленно везти Олега в операционную. Вновь несколько часов длилась операция, но надежды на успех убывали с каждой минутой: началось заражение крови. Зная, какие боли испытывает человек после такой операции, решили держать его под общим наркозом.
Ко, времени второй операции приехали родители, и Лада, несмотря на противодействие врачей, сбежала из больницы. Все они неустанно дежурили около него, не оставляя Олега ни на минуту. Они разговаривали с ним, в надежде, что он их слышит, даже будучи без сознания и, возможно, их присутствие помогает ему в борьбе за жизнь. Потом, едва ли не подряд, были проведены еще две операции, и на следующий день, не приходя в сознание, в шесть часов утра Олег скончался.
Его здоровое сердце, как сказали врачи, так долго помогавшее ему противостоять страшной травме, не выдержало и остановилось…
Но до смерти Олега произошли другие события, о которых, по мнению автора, следует поведать уважаемым читателям.
Что Олег Вишневецкий попал, в аварию, Богомолов узнал в тот же день и совершенно случайно: ему захотелось осторожно, неофициальным путем выяснить, кто такой Андрей Ростовский. Наверняка, подумал он, в этом может помочь Вишневецкий. Когда он набрал номер офиса «Герата», ответила секретарша:
— Ассоциация ветеранов — афганцев» «Герат».
— Я могу переговорить с Вишневецким?
— Простите, а кто звонит?
— Генерал Богомолов.
— Товарищ генерал, Олега Владимировича нет, но я могу соединить вас с его заместителем.
— Как его имя-отчество?
— Равиль Хакимович Альмяшов. Соединить?
— Да, пожалуйста. — Богомолову показалось, что эту фамилию он где-то слышал.
— Слушаю вас, Константин Иванович.
— Мы знакомы?
— Так точно, товарищ генерал, и очень давно, я служил тогда в «мусульманском батальоне», а вы приезжали к нам перед самым штурмом дворца Амина.
— Действительно давно, нужно как-нибудь пообщаться, былое вспомнить, можно сказать, соратники.
— Я всегда готов.
— Значит, ты заместитель Олега? Кстати, где он?
— Выехал на несколько дней в Минск, тестя навестить, — ответил Равиль. — Что-нибудь срочное? Могу попытаться связаться с ним, и он вам перезвонит.
