придают смысл нашему существованию на этой земле. А у бедняги Нугзара их нет и быть не может. — Он сделал небольшую паузу, словно предоставляя собеседнику возможность либо возразить, либо глубже вникнуть в смысл его слов.
Своим бархатистым голосом Рассказов завораживал Амирана-Мартали.
— Он гребет под себя, стараясь получить как можно больше, но все, что он приобретает, не может принести ему ощущение счастья. К сожалению, таких, как он, в России становится все больше и больше. Теперь наша страна напоминает мне так называемый цивилизованный Запад, где такие люди составляют подавляющее большинство…
— А что же тогда лично вам приносит радость? — спросил Амиран. — Разве и вы не стремитесь стать богаче, занять под солнцем место повыше и потеплее?
— У нашего Нугзара все это — цель. — Рассказов внимательно посмотрел в глаза Амирана-Мартали. — А у меня — лишь средство. Что же касается моих внутренних установок… Вы меня простите, но это настолько личное, что говорить о них я не стал бы даже на исповеди…
После той первой встречи Амиран виделся с Рогожиным-Рассказовым еще несколько раз. Про первоначальные намерения Амирана они почти уже не говорили: Рассказов все время ловко уводил разговор в сторону. По, правде говоря, несмотря ни на что, Амирану нравилось общаться с. Рассказовым, выслушивать его едкий, дышащий иронией, яркими образными сравнениями и мало кому известной информацией анализ происходящих в России событий. В жизни Варднадзе такие интересные и умные собеседники попадались нечасто. Амиран все никак не мог составить окончательного мнения о своем собеседнике, пока один примечательный случай не расставил все по своим местам…
Амиран-Мартали с Рассказовым возвращались в Москву по Рублево-Успенскому шоссе. Рассказов на своей «БМВ» возил нового приятеля в «Царскую охоту» — загородный ресторан, знаменитый тем, что Ельцин угощал там ужином Президента Франции.
Под местную медовуху они с удовольствием отведали «телеги» — русского шведского стола, состоящего из маринованных грибков, пирожков и расстегаев, а затем уговорили на двоих вкуснейшего осетра, чуть ли не с руку длиной.
У обоих мужчин после вкусной еды и прекрасно проведенного вечера было отличное настроение. Сидя за рулем шикарной «БМВ», слегка хмельной Рассказов вполне достойно и в тон подпевал голосу, негромко льющемуся из радио:
Розовый фламинго — дитя заката. Розовый фламинго здесь танцевал когда-то…
Неожиданно автомобиль здорово тряхнуло. Что-то темное ударилось о правый бок «БМВ» и отлетело в поросший кустами кювет. Рассказов как ни в чем не бывало продолжал весело подсвистывать музыке и даже не подумал притормозить и узнать, что произошло.
— Тормози! — резко сказал Амиран, интуитивно почувствовав, что случилось нечто ужасное.
— Что? Зачем? — удивился Рассказов.
— Кажется, мы кого-то сбили. Надо вернуться и посмотреть, не сможем ли мы помочь…
— Помочь? Кому? Какому-то алкашу, который шляется, где его не просят? Неужели ты думаешь, что я и впрямь сделаю это?
— Мы сбили человека!
— Человека? Человеки не ходят ночью по обочинам дорог. Амиран, дорогой, расслабься! Зачем тебе тратить время и силы на какое-то быдло? Подумаешь — одним больше, одним меньше… — Я сказал, тормози! — яростно сверкнув своими темными глазами, угрожающе произнес Амиран. — Если ты немедленно не развернешься, я замочу тебя так же просто, как ты только что сбил ни в чем не повинного человека!..
— Ну хорошо, хорошо… — Видя, что его собеседник вовсе не шутит, Рассказов резко нажал на тормоза и, развернув машину на пустынном шоссе, повел ее к месту наезда.
— Тут! Тормози! — приказал Амиран-Мартали, увидев в свете фар копошащуюся в кустах у обочины чью-то фигуру.
Рассказов остановил машину на противоположной стороне шоссе. Открыв дверцу, Амиран-Мартали услышал чье-то громкое причитание, похожее на вой. Он выскочил из «БМВ» и подбежал к кустам. В полутьме сначала не разобрал, что происходит. Увидев плачущую женщину, подумал, что ее и сбила их автомашина. И плачет она от боли.
— Вы в порядке? — спросил он, участливо взяв женщину за руку. — У вас ничего не сломано, мамаша?
— За что? За что мне такое наказание? — навзрыд плакала женщина, не обращая внимания на вопросы Амирана. — А-а-а! Доченька ты моя любимая, доченька ты моя единственная! Зачем? За что?.. Не покидай меня!..
Амиран-Мартали в недоумении посмотрел по сторонам — и неожиданно увидел рядом с плачущей женщиной лежащее в кювете тело. Он подошел и наклонился. Это была девочка лет тринадцати- четырнадцати, из ее рта вытекала тоненькая струйка; земля под головой девочки потемнела от набежавшей из разбитой головы крови — наверное, отлетев от удара машины, девочка ударилась при падении о придорожный камень…
Амиран прижался ухом к левой, едва оформившейся грудке девочки и попытался уловить стук ее сердечка. Оно уже не билось…
«А ведь моей Машеньке сейчас могло быть столько же лет, сколько этой бедняжке!» — горестно подумал Амиран.
Рассказов нетерпеливо просигналил несколько раз. Амиран поднялся на шоссе и подошел к «БМВ».
— Ну что ты там застрял? — спросил недовольный задержкой Рассказов.
— Вылезай! — приказал Амиран-Мартали, распахивая дверцу машины с водительской стороны.
— Что?
— Вылезай, сучара! — Амиран-Мартали грубо схватил Рассказова за воротник его дорогого пиджака и потащил из машины. — Иди посмотри, что ты натворил!
Рассказов нехотя подошел к месту трагедии. Мельком взглянув на труп девочки и убитую горем мать, он пожал плечами и, достав бумажник, стал рыться в нем.
— Вот, женщина, возьми, это поможет тебе справиться с горем, — без всякого участия, не выразив соболезнования, словно речь шла о сбитой им собачке, сказал Рассказов, протягивая безутешной матери несколько стодолларовых купюр.
Несчастная женщина не замечала ни подошедшего Рассказова, ни денег, видно, и не слышала ничего вокруг. Она по-прежнему сидела над мертвой дочкой, поддерживая одной рукой ее окровавленную головку, другой приглаживала ее растрепавшиеся волосы и что-то горестно бормотала.
— Убери свои грязные деньги, паскуда! — бросил Амиран. — Бери девочку и неси в машину! Ее надо везти в больницу. Может быть, еще есть хоть один шанс на ее спасение…
— Я не люблю заниматься благотворительностью для нищих, — презрительно скривился Рассказов, спокойно пряча деньги в бумажник и убирая его в карман,
— а также не люблю тех, кто принуждает меня к этому…
Амиран увидел, как правая рука Рассказова скользнула в боковой карман пиджака и вытащила пистолет, — видимо, воспользовавшись отсутствием Амирана, он успел вынуть его из тайника, оборудованного в машине.
— Ты, Амиран, наверное, слишком сентиментален для этой жизни и так ничего в ней не понял… — произнес Рассказов. — В этой жизни побеждает только сильный. И мне нет никакого дела до этих отбросов… — Он кивнул в сторону женщины и ее дочери. — Очень жаль, что мы не нашли с тобой общего языка, ведь ты мне по-настоящему начинал нравиться… Не захотел дружить по-хорошему, теперь придется расставаться по-плохому. Жаль, мне вправду жаль, Амиран, что все так получилось… Однако ты сам во всем виноват!
Амиран нисколько не испугался; единственное чувство, которое он испытывал в этот момент, — это злость. По ставшим какими-то пустыми глазам Рассказова, по его побледневшему лицу Амиран легко догадался о том, что произойдет дальше: первым делом Рассказов избавится от него, потом от женщины и безмятежно и спокойно поедет дальше своей дорогой, мгновенно забыв о том, что случилось. Не исключено, что эта мразь станет насвистывать какой-нибудь веселый мотивчик: почему бы и нет? Ведь как все удачно
