завершилось!..
Не дожидаясь выстрела, Амиран коротко и резко взмахнул рукой. Его неожиданным союзником стала темнота, из-за которой Рассказов не заметил этого движения. Он нажал на спусковой крючок, но рука Амирана уже коснулась его кисти — и пуля ушла в сторону. От резкого удара пистолет вылетел из рук Рассказова и, кувыркнувшись в воздухе, исчез в темной траве. Амиран, разряжая кипящую в нем злость, несколько раз смачно влепил кулаком в растерянное и испуганное лицо Рассказова. Кровь залила лицо, но Рассказов почти не сопротивлялся и лишь закрывался от ударов локтями, отступая к машине.
У самого кювета Рассказов неожиданно резко развернулся и довольно легко для его возраста перемахнул кювет, зайцем перебежал через шоссе, юркнул в распахнутую дверцу «БМВ». Двигатель, на свое счастье, он не выключал, а потому мгновенно дал по газам. Взвизгнули шины, и машина, набирая с места бешеную скорость, рванулась вперед — и через несколько секунд ее уже не было видно.
Амиран с досадой плюнул ему вслед, затем вернулся к несчастной, продолжавшей подвывать женщине.
— Что поделаешь, мать: смылась эта сволочь! Но поверь, мать, он еще получит свое! — Он снова зло сплюнул.
— Горе-то какое! — шептала она, медленно раскачиваясь из стороны в сторону.
— Ты уж прости меня, мать: не могу я с тобой здесь оставаться! Вот, возьми от меня… — Он достал из кармана чуть початую банковскую упаковку стодолларовых купюр. — Это не грязные деньги — заработанные и от чистого сердца! Прими мои соболезнования, мать! — Он склонился перед нею и положил деньги ей на колени.
Вдруг женщина впервые подняла голову, взглянула каким-то странным взглядом на Амирана-Мартали и тихо проговорила:
— Скоро снег пойдет… Как же ты будешь там лежать, доченька? Тебе же холодно будет…
— Прощай, мать! — вздохнул Амиран. Он понял, что женщина замкнулась в своем горе и ничего не видит и не слышит вокруг.
— В мерзлой земле холодно… — проговорила женщина и вновь склонилась над мертвым телом дочери.
Амиран вышел на дорогу и стал ловить попутку…
После того случая Амиран-Мартали и Рассказов стали заклятыми врагами. Они не объявляли друг другу войну, но и без слов все было ясно. Амирану с его понятиями о чести и справедливости было не по пути ни со жлобами типа Джанашвили, ни с бессердечными злодеями вроде Рассказова…
Примерно в эти же дни Константин Рокотов, получив от Савелия задание наблюдать за Джанашвили, изо всех сил старался не упускать его из виду ни на секунду. Однажды Константин так увлекся, что оказался с ним в одном ресторане, куда Джанашвили завалился с очередной миловидной проституткой.
Не желая засветиться, Рокотов тоже решил перекусить: время было обеденное. Судя по сделанному заказу, Джанашвили явно мог засидеться до позднего вечера, и поэтому Константин, уверенный, что ничего существенного, о чем ему обязательно следовало бы знать, не произойдет, расплатился за свой обед и направился к выходу, чтобы съездить на заправку: бензина оставалось с гулькин нос. Спустившись на первый этаж, он уже хотел было выйти из ресторана, как ему на глаза попалась дверь туалета, куда Константин предусмотрительно направился — неизвестно, какая очередь ждет его на заправке.
После сытного обеда у неге было благостное настроение, и он начал насвистывать широко известную по всему миру мелодию из популярного фильма «Генералы песчаных карьеров». Едва он приоткрыл дверь, как в просторной туалетной комнате к нему подошел какой-то довольно худощавый парень. Он был чуть выше Константина ростом, одет не слишком богато, но с явным вкусом: элегантная кожаная курточка, стильные кроссовки, модные джинсы.
— Привет! — многозначительно сказал он; его глаза странно блестели и смотрели на Константина с явным беспокойством.
— Привет! — недоуменно отозвался он.
— Ты уверен, что тебе одной дозы хватит? — спросил незнакомец.
Рокотов моментально понял, что перед ним наркоторговец, и тут же решил накрыть распространителя «белой смерти». Но для верности ему нужно было точно знать, что смертельный товар находится при нем.
— Ты прав: чего мелочиться? Все равно до утра не хватит! — Константин постарался говорить с некоторым придыханием, так, как говорили наркоманы, с которыми ему приходилось общаться еще в Питере, когда он помогал Савелию.
— И сколько возьмешь? — Парень явно обрадовался такому неожиданному повороту.
— А сколько у тебя есть? — в свою очередь поинтересовался Рокотов.
— Много! — усмехнулся тот.
— И семь доз? — после небольшой паузы, словно взвешивая свои возможности, что действительно соответствовало истине, спросил Константин: сегодня утром одна из его бывших клиенток выплатила наконец гонорар за выполненную работу.
— Да хоть десять! — скривился парень. — А с манишками как?
Константин пожал плечами и молча полез во внутренний карман пиджака, но тут парень выхватил пистолет.
— Не психуй: мани хочу показать! — усмехнулся Рокотов и чуть оттопырил полу пиджака.
— Очень медленно…
— Как скажешь… — Константин нарочито медленно вытащил портмоне.
Наркоторговец разом успокоился и сунул пистолет за пояс.
— Засвети! — бросил он.
Константин приоткрыл портмоне и шелестнул стодолларовыми купюрами.
— Хорошо, пошли! -Парень совсем успокоился.
— Далеко товар?
— Нет, в машине…
Рокотов кивнул, убрал портмоне в карман. У него оставалось несколько секунд, чтобы определиться, как ему поступить. Если торговец один, то проблем никаких не будет, а если его кто-то прикрывает, то нужно будет действовать по обстановке. Костя вдруг подумал, что есть еще один опасный момент: настоящий наркоман. Он уже сообразил, что мелодия, насвистываемая им, является условным паролем для наркоманов и торговца. Направляясь к двери, он сжался, как пружина, в любой момент ожидая знакомой мелодии. Однако его, вероятно, хранил сам Господь: никакого свиста до самой машины, да и машина оказалась пустой.
Парень снял сигнализацию с голубого «Мерседеса» и тихо проговорил, кивнув на заднюю дверцу:
— Садись!
А сам сел на пассажирское место рядом с водительским, залез в бардачок и вытащил оттуда полиэтиленовый пакет, в котором были видны приготовленные для продажи порции героина.
— Семь, говоришь? — переспросил наркоторговец.
Дальше медлить было нельзя, Константин выхватил из кармана позолоченный «Паркер», подаренный отцом еще в день окончания школы, и приставил ручку к шее наркоторговца.
— Очень медленно, двумя пальчиками, достаешь пистолет и ласково, не дергаясь и безо всяких глупостей, передаешь его мне! — тихим, вкрадчивым голосом прошептал ему Константин и чуть громче добавил: — И без глупостей, если хочешь остаться живым.
— Тебе что, малый, жить надоело? — попытался хорохориться парень, но его выдал дрожащий голос. И это правильно: кому жить не хочется?
— А мне кажется, что это тебе жить надоело! — возразил Рокотов и грубо ткнул ручкой ему в шею. — Пистолет сюда! Живо!
— Хорошо, хорошо! — сдался тот, медленно вытащил пистолет из-за пояса и отдал Константину. — Ты кто, мент?
Взяв пистолет, Костя взвел затвор:
— Нет, добрый Робин Гуд… Теперь пакет! Парень повиновался.
— А теперь колись: у кого берешь эту гадость?
