Ельцин навсегда останется в истории России ее первым Президентом, избранным свободным всенародным голосованием…
Савелий прямо из аэропорта позвонил Богомолову:
— Приветствую вас, Константин Иванович!
— Здравствуй, дорогой! — обрадованно отозвался генерал и спросил: — Ты где?
— В Шереметьево…
— Устал?
— Никак нет!
— Тогда ко мне?
— Конечно!
— Хотя нет. Ты где Новый год встречать собираешься?
— Не знаю, не придумал еще.
— Тогда давай посидим по-человечески, сначала попьем пивка, раков покушаем. А там и Новый год встретим вместе. Кстати, и дело к тебе есть.
— Где? — спросил Савелий, не обратив внимания на последнюю фразу.
— А догадайся с трех раз! — предложил Богомолов.
— У вас на даче! — с ходу ответил Савелий.
— Да ну тебя! — деланно рассердился генерал. — Нет, чтобы потрафить старику и хотя бы сделать вид, что не знаешь.
— Вот когда станете стариком, тогда и буду щадить ваше самолюбие, — в тон ему подхватил Савелий. — Что взять по пути?
— Только раков и пива! — отомстил генерал и тут же рассмеялся. — Шучу: все есть! Сам приезжай, это и будет моей старухе новогодний подарок.
Все уши прожужжала: когда да когда приедет любимый крестник?
— Скажете тоже…
— А вот сам и спросишь…
— Да, чуть не забыл: дача-то та самая?
— А почему она должна быть другой? — удивился Богомолов.
— Кто его знает? Ведь вы сейчас заняли такой пост, что теперь даже и на «вы» к вам неловко обращаться, все мало кажется! — съязвил Савелий.
— Ты договоришься у меня! На этой даче жили еще мои отец с матерью, а пост… — Константин Иванович вздохнул, — сегодня он есть, а завтра его нет…
— Костик-то все у вас? Как он, кстати?
— Костика я отправил на юга, здоровье поправить!
— Это только вопрос его здоровья, — насторожился Савелий, — или еще почему?
— Не дергайся! С ним все нормально: пусть подлечится как следует, перед тем как ты его снова куда- нибудь сосватаешь…
— Та-а-ак, — обиженно протянул Савелий, — выходит, я виноват в его аварии?
— Что ты такой ершистый стал? Пошутить уж нельзя! Я действительно рад тому, что ты его занимаешь серьезными делами! Я тебе не только его доверяю, но и свою жизнь могу доверить! — серьезно проговорил генерал…
Сначала Савелий хотел заехать домой, чтобы переодеться, но потом, осмотрев себя, подумал, что сойдет и так. Перевесило чашу весов и то, что дача Богомоловых была недалеко от Ленинградского шоссе и из Шереметьево на нее можно было попасть, не заезжая в Москву.
Супруга Богомолова действительно обрадовалась приезду Савелия, словно он был ее сыном: крепко обняла, расцеловала в обе щеки, помогла раздеться, заботливо предложила тапочки, а когда генерал предложил пройти в гостиную, вдруг сказала:
— Еще успеете потрепаться! Вот тебе, Савушка, полотенце, иди в ванную, там найдешь шампунь, мыло…
— Ну, мать, ты даешь! — улыбнулся Богомолов.
— Ты, Костик, не остри, пожалуйста! Человек с дороги, вымотался, запылился…
— Точно, в самолетах столько пыли! — рассмеялся генерал.
— А ты думал, — не слушая его, продолжала хозяйка. — Иди, милый, иди, а мы пока стол накроем, — и подтолкнула Савелия в сторону ванной.
Через час они уже сидели за столом и Савелий с огромным удовольствием уплетал за обе щеки ломтики раков и креветок (супруга Богомолова заботливо почистила и тех и других), запивая эту вкуснотищу голландским пивом, которому генерал отдавал предпочтение.
Хозяйка сидела и наблюдала, причем в ее глазах одновременно читалось и умиление хорошим аппетитом мужчин, и плохо скрытая брезгливость: по ее собственному выражению, водных тварей она на дух не переносила. Богомолов, зная это, нарочно расхваливал раков и причмокивал от удовольствия, пока наконец не добился своего: супруга встала и сдержанно заметила:
— У меня такое впечатление, что вам хочется пообщаться наедине…
— Ну что ты, дорогая, откуда ты это взяла? — смутился Богомолов.
— Откуда? Из нашей более чем тридцатилетней жизни с тобой. — Она дружелюбно улыбнулась. — Пойду заниматься своими делами… Ведь кто-то должен праздничный стол делать.
Когда она вышла, с достоинством подняв голову, Савелий заметил:
— Кажется, вы переборщили, Константин Иванович…
— О чем ты, крестник? Все нормально! — воскликнул генерал, отодвигая тарелку с креветками. — Давай, рассказывай!
— Как скажете: вы хозяин… — ответил Савелий и, не упуская ни одной детали, подробно рассказал о перипетиях своей вылазки на Филиппины…
— Выходит, Рассказов, как самка тарантула, сам себя и ужалил… — задумчиво проговорил Богомолов, когда Савелий закончил повествование. — Он умер?
— Честно говоря, я не стал проверять, но если вспомнить, что Воронова и его напарника с трудом откачали специалисты, а на острове никого, кроме секретаря Велихова, не осталось и нет никакой связи, то… — Савелий выразительно пожал плечами.
— Жил погано и отошел, как собака… — подытожил генерал.
— Константин Иванович, я, как вы знаете, особо дорожу вашим мнением и доверяю вам… — издалека начал Савелий.
— Можно ближе к «телу»! — нахмурился Богомолов: он всегда неуютно чувствовал себя, слыша дифирамбы в свой адрес.
— Вы можете объяснить мне, с вашей, как говорится, сугубо личной точки зрения, чем вызван неожиданный уход Президента в отставку?
После небольшой паузы Богомолов, который был одним из самых информированных людей в стране, открыл Савелию глаза на некоторые подробности этой истории.
— Собственно говоря, мне кажется, именно добытые тобой материалы и послужили последним аргументом для его решения… — Богомолов, казалось, размышлял вслух, — этих фактов Президент снести никак не мог… Ему еще повезло с «Медведем» и Путиным, который сыграл роль своеобразного буфера, и теперь ошибки, допущенные Президентом, вскоре забудутся, и всю эту историю придется расхлебывать его преемнику…
— Но почему же он не поставил об этом в известность верных ему людей?
— Во-первых, я не могу со всей уверенностью сказать, что он ни с кем не посоветовался перед принятием решения об отставке, более того, у меня есть сведения, но… — Богомолов понизил голос и приставил к губам палец.
. — Господи!.. — воскликнул Савелий, но Богомолов прервал его:
— Не злись, это я для профилактики. Так вот, за несколько часов до новогодней телевизионной записи его кто-то навестил.
— «Кто-то»?
— Кто конкретно, выяснить не удалось, что само по себе уже наводит на размышления! Этот «кто-то»
