только не будет полезен Рокотову, но тут же подвергнет и его жизнь опасности. Тогда не о похищенном ребенке придется думать, а о том, как самим уберечься от серьезной беды!
В этот, момент и раздалось пиликанье сотового телефона.
— Привет, Мануйлов! Ты где сейчас? — услышал Савелий чуть встревоженный голос полковника Рокотова.
— Здравствуйте, Михаил Никифорович. Из Шереметьево еду. Что-то случилось?
— Твой брат пропал!
— Андрей?! — воскликнул Савелий. — Где пропал?
— В Омске. Генерал ждет тебя. Пропуск заказан. — Полковник Рокотов, всегда такой любезный и словоохотливый, сейчас говорил сухо и отрывисто, что Савелия более всего встревожило.
— Через полчаса буду! — бросил он и переключил скорость.
— Не гусарь в дороге! Не дай бог…
— Бог не выдаст — свинья не съест! — оборвал его Савелий, отключился и придавил педаль газа до упора.
«Форд-Скорпио», оставленный Константином Савелию, рванулся вперед, легко обгоняя шедшие впереди машины.
Савелий покачал головой: что-то его волновало, и в душу прокралось беспокойство. Возбужденный, он вошел в кабинет Богомолова, который тоже нервно ходил по кабинету, и, увидев Савелия, кивнул ему на кресло и сам присел:
— Привет, крестник, садись…
— Почему вы решили, что Воронов пропал? — спросил Савелий, заняв кресло напротив генерала.
— Он третий день не выходит на связь.
— Можно обо всем поподробнее?
— Ты же в курсе, зачем я его послал в Омск?
— Расследовать странные смерти четырех солдат. Кстати, а чем странные?
— Подозрительно похожие медицинские заключения, написаны будто под копирку и звучат словно отписки, — это во-первых, кроме того, не кажется ли тебе, что слишком много смертей на одну часть за столь короткое «время? Это же не госпиталь с тяжелобольными, а воинская часть. — Голос Богомолова был раздраженным, недовольным.
— А что докладывает руководство части?
— Я лично говорил с комдивом Дробовиком.
— Ничего себе фамилия, — заметил Савелий. — Он встречался с Андреем?
— В первый же день по прилете. Воронов пришелся очень по душе ему: комдив же тоже Афган прошел. Даже свой коттедж выделил Воронову. А потом белиберда какая-то пошла. На следующий день у них начались воинские учения, и Воронов связался с ним по рации из дивизионной штабной машины, оставленной в его распоряжение, и сказал, что хочет поехать на учения. Комдив дал свое «добро», и Воронов добрался нормально на место, где шли учения. Там в свободные минуты он пообщался с несколькими солдатами и с некоторыми офицерами. Нормально миновал и вечер. На следующий день все повторилось: общение с солдатами, с офицерами. Третий день тоже не отличался ничем: те же самые разговоры с солдатами, офицерами. А вечером, во время восьмичасового перерыва на отдых и сон, майор Воронов вместе с двумя старшими офицерами отправились порыбачить. Утром офицеры вернулись без Воронова и удивились, обнаружив его отсутствие в расположении части…
— Как так? — не понял Савелий. — Как они объясняют, почему вернулись без него?
— По их словам, они порыбачили около двух часов, когда к ним подошел какой-то мужчина в модном костюме. Поговорили с ним немного, он посмеялся скудности их улова, потом, пожелав удачной ловли, что- то сказал Воронову и ушел. Вскоре вдруг и Воронов тоже засобирался. Они предлагали ему еще немного порыбачить и вернуться вместе, но он отказался, хотели проводить его, но и от этого он тоже наотрез отказался. Причем, по их .словам, в такой грубой форме, что они даже обиделись. Больше они его не видели.
— Они на машине приехали на реку?
— Нет, пришли пешком.
— Может, заблудился?
— Выдвинул я и такую версию, но, как сообщил комдив, от того места, где расположилась на отдых дивизия, до места, где они рыбачили, — всего минут тридцать ходьбы, причем отнюдь не быстрой, и заблудиться невозможно — единственная фунтовая дорога ведет прямо к части.
— Искали его?
— Конечно! Комдив отменил учения и бросил всю дивизию на поиски Воронова: как в воду канул!
— Странно все это. Вам не кажется, Константин Иванович?
— Согласен, в этом действительно есть что-то непонятное, — кивнул Богомолов.
— А что вы решили?
— Решать придется тебе, Савелий. И решать на месте. Я подумал, что эта поездка сейчас будет для тебя как нельзя кстати: оставаться в Москве до той поры, пока мы не выяснили, кто и для чего приказал организовать на тебя охоту, более чем опасно. Единственное, чего я пока не придумал, — под каким соусом тебя направить в ту злополучную часть. Не очередным же следователем? Тут нужен очень тонкий подход. Мне кажется, что перед отлетом Воронов что-то предчувствовал…
— Почему вы так думаете?
— Он очень просил не сообщать о своем приезде заранее. Как говорится, хотел застать их врасплох. Так что нужно все тщательно продумать.
— А чего тут долго думать? — произнес Савелий. — Человек со стороны всегда вызывает настороженность, а для того чтобы во всем разобраться, нужно повариться в их собственном котле. — Он замолчал, глядя на Богомолова.
— А кем прикажешь тебя туда направить? В каком звании? Капитана? Майора?
— Ни в коем случае! — возразил Савелий. — Ведь снова получается — офицер со стороны, с благами и привилегиями. Сразу пристальное завистливое внимание.
— Тем более в дивизии один такой уже есть, — подхватил Богомолов. — Некто Булавин, тридцать четыре года, и уже подполковник!
— А кто у него «волосатой рукой» работает? — ухмыльнулся Савелий.
— В Кремле сидит… — генерал уже хотел назвать этого человека, но передумал и махнул рукой, — впрочем, его фамилия не так тебе уж и нужна.
— По принципу: меньше знаешь — крепче спишь, так, что ли, товарищ генерал?
— Что-то вроде… Однако тебе важно вот что знать: последний, кто слышал Воронова в Москве, — подполковник Сергеев из Генерального штаба. Андрей звонил ему на второй день после прилета.
— То есть после начала учений? Вы говорили с этим подполковником?
— Нет, с ним говорил Рокотов…
— О чем был разговор? — нетерпеливо спросил Савелий.
— Как ни странно, но Воронов как раз и интересовался этим Булавиным и его высокопоставленным дядей: пытался выяснить не только подробности карьеры молодого подполковника, но и кем является всесильный дядя.
— Вот как? Очень любопытно!
— Так кем же тебя направить в дивизию?
— Старшиной, точнее — старшим прапорщиком! Вроде и звание небольшое, а независимости сколько угодно. Только переведен я должен быть не из Москвы, а из какого-нибудь места поближе к Омску. Да, вот еще… Желательно, чтобы мой перевод не перебил повышения кого-то в дивизии.
— Ну, это само собой разумеется, — согласно кивнул генерал. — Кому в дивизии надлежит знать о твоем задании?
— Лучше бы никому. Но коли без этого не обойтись, то придется отчасти посвятить комдива. — И тут же пояснил: — Тем более что без его ведома, не привлекая лишнего внимания, вряд ли можно перевести в дивизию кого бы то ни было.
— Что, тоже клюнул на его афганское прошлое? — улыбнулся Богомолов.
