Общество и его проблемы

деятельность. Наибольшее влияние оказывает пропасть, разделяющая чистую и прикладную науку. Дело в том, что в то время как понятие «прикладной» несет в себе признание воздействия науки на опыт и благосостояние человека, уважение к «чистой» и презрение к «прикладной» науке приводит к такому положению, когда, с одной стороны, имеется наука, отличающаяся абстрактным, техническим характером, наука, понятная только специалистам, а с другой стороны, состояние человеческих дел отличается беспорядочностью, необъективностью, неправильным распределением ценностей. На практике же прикладной характер в вопросах общественного регулирования носит такая альтернатива знанию, как невежество, предрассудки, классовые интересы и случай. Знанием, в собственном смысле слова, наука становится, только став прикладной наукой. В противном случае она остается ущербной, слепой, искаженной. Когда такую науку пробуют применить на практике, получается тот результат, который так часто и вызывает неприязненное отношение к словам «прикладной» и «утилитарный»: речь идет о таком применении, когда наука становится средством наживы для кучки людей.

В настоящее время прикладное естествознание имеет характер воздействия на человеческие дела не изнутри, а снаружи. То есть естествознание выступает в качестве такой дисциплины, результаты которой предназначены для блага имущего класса. В отличие от этого, внутреннее применение прикладной науки означало бы факт усвоения науки обществом, растворения ее в нем; в этом случае наука стала бы общеупотребимым инструментом, обеспечивающим появление таких предпосылок истинного и эффективного общества, как взаимопонимание и развитая коммуникация. В рассматриваемый период имело место постоянное использование науки для регулирования производства и торговли. Научно-техническая революция XVII века явилась предтечей промышленной революции XVIII–XIX веков. В результате сложилась ситуация, при которой человек обрел чрезвычайную власть над физической энергией, в то время как его способность управлять самим собой и собственными делами осталась прежней. А так как подобное дробление достижений в области человеческих познаний было неблагоприятным для самого знания, наука (ущербность которой была только усугублена этим искусственным расколом) также сыграла свою роль в деле порабощения людей, женщин и детей, занятых на фабриках, где они играли роль одушевленных машин, обслуживающих машины неодушевленные. Она способствовала сохранению грязных трущоб, жизни, наполненной — в мирное время — стремительными карьерными взлетами и неудовлетворенностью, удручающей нищетой и поражающей воображение роскошью, грубой эксплуатацией природы и человека, а в военное время — отравляющими газами и сильными взрывчатыми веществами. В руки человека, продолжавшего оставаться младенцем в вопросах познания самого себя, попали физические орудия неописуемой мощи. И он играет с ними, как дитя: то, каким будет исход его игры — благим или катастрофическим — является делом случая. Инструментарий становится самостоятельной силой, действующей с неотвратимостью рока; у него как бы появляется собственная воля — не потому, однако, что она у него действительно есть, а потому, что таковой воли нет у человека.

В данных условиях прославление «чистой» науки представляет собой рационализацию стремления убежать от действительности; наука становится неким прибежищем, позволяющим снять с себя ответственность за все происходящее в реальной жизни. Истинная же чистота знания заключается не в замутненности его контактами с наличной практикой. Чистота науки — это исключительно моральный вопрос, вопрос честности, беспристрастности и широты устремлений, отражающихся как на ходе исследования, так и на характере коммуникации. Фальсификация знания имеет место не в сфере его применения, она заключается в узаконении необъективности и предрассудков (а также мировоззренческой односторонности, тщеславия и авторитарной самонадеянности), присущих знанию на данной стадии его развития, в презрении или невнимании наук к реальным человеческим запросам. Человечество не есть, как некогда полагали, конечная цель всего сущего, венец мироздания; люди — существа слабые и нестойкие; возможно, они являют собой лишь эпизодическое явление в цепи бесконечных творений вселенной. Но для человека центром интересов, мерилом всего сущего является он сам. Преувеличение значения сферы естественных явлений за счет преуменьшения роли человека есть не что иное, как отречение, бегство от самого себя. Противопоставление естествознания человеческим интересам само по себе является достаточно серьезной ошибкой, означающей недопустимое растранжиривание творческий энергии. Но это еще полбеды. Главный вред наносит тот факт, что исчезновение связи между естествознанием как таковым и его функцией в жизни человечества на корню искажает понимание человеком своих собственных дел и своей способности управлять ими.

Я последовательно провожу здесь мысль о том, что знание — это не только понимание, но и коммуникация. Вспоминаю, как один человек преклонных лет (не получивший никакого формального образования) сказал о чем-то: «Когда-нибудь мы откроем это, и не только откроем, но и познаем». Так вот: пусть в школах полагают, что коль скоро та или иная вещь открыта, она уже познана; а мой пожилой друг понимал, что полностью понятым что бы то ни было становится, лишь превратившись в что-то общеизвестное, общепринятое, социально освоенное. Фиксация и передача нового являются неотъемлемой частью процесса познания. Знание как достояние исключительно частного сознания — это миф; познание же социальных явлений особенно зависит от их распространения, ибо только распространение знаний может обеспечить проверку и усвоение их. Факт, являющимся фактом для жизни конкретного сообщества и не являющийся таковым за его пределами, есть противоречие в терминах. Распространение — это не вполне то же самое, что бездумное разбрасывание во все стороны. Семена сеют не так, чтобы посыпать ими все подряд, а с расчетом на то, что корешки их достигнут почвы и это даст им возможность прорасти. Сообщение о результатах научного исследования есть то же самое, что формирование общественного мнения. Формирование общественного мнения явилось одной из первых идей, выдвинутых складывающейся политической демократией, и ему суждено быть одним из наиболее поздних ее достижении. Ибо общественное мнение есть суждение, выносимое по поводу общественных дел; при этом данное суждение формируется и поддерживается самим обществом. Указанные черты общественного мнения предполагают наличие условий, обеспечить которые весьма сложно.

Выявление бытующих в обществе мнений и убеждений — дело, требующее эффективных и организованных исследовательских усилий. До тех пор, пока мы не выработаем специального метода, позволяющего выявить силы, задействованные в создании общественного мнения, и проследить все перипетии этого процесса вплоть до его окончательных последствий, под видом общественного мнения будет выступать «молва» (пусть даже самая расхожая), а отнюдь не выражение истинной позиции общества. Чем большее людей придерживается единого заблуждения, распространяющегося либо на факты, либо на суждения о чем-либо, тем больший вред наносит обществу соответствующая молва. Мнения, формируемые случайно или под влиянием людей, заинтересованных в том, чтобы сбить с толку окружающих, являются общественными мнениями только по названию. Называя эти мнения общественными, либо воспринимая в устах других людей термин «общественное мнение» как гарантию справедливости того или иного мнения, мы лишь увеличиваем заблуждение. И чем больше людей разделяют такое мнение, тем больше вреда оно наносит. Общественное мнение, формирование которого проходит без участия методологически обоснованного исследования и без систематической фиксации результатов этого процесса, даже если порой оно оказывается верным, обречено носить обрывочный характер. Мнение такого рода возникает лишь во времена кризисов. Поэтому «верным» оно является лишь применительно к данному конкретному моменту. Отсутствие внутренней стройности делает его неверным с точки зрения общего хода развития событий. Это как в случае с врачом, если тому удается погасить какие- то наиболее опасные проявления болезни, но не удается направить ход лечения на преодоление тех условий, которые породили болезнь. В этом случае, врач может «излечить» от болезни — то есть побороть присущие ей тревожные симптомы — оставив при этом незатронутыми вызвавшие ее причины; лечение может даже усугубить их. Таким образом, возвращаясь к нашей теме, скажем, что лишь продолжительное («продолжительное» в смысле последовательное и настойчивое) исследование способно дать материал, пригодный для формирования надежного мнения по вопросам, касающимся общества.

В некотором смысле — а именно, в случаях, когда речь идет о суждениях, оценках — «мнение» (даже при наиболее благоприятных обстоятельствах) является более предпочтительным термином, чем знание. Ибо знание в точном смысле этого слова относится лишь к тому, что уже произошло, либо было совершено. То же, что еще предстоит сделать, предполагает прогнозирование будущего, в котором не исключена случайность, и поэтому мнение не