По знакомому маршруту идти оказалось намного проще. То ли из-за того, что не тяготило больше постоянное ожидание неизвестности, то ли путешествие по перегону вдвоем уже не казалось таким опасным… Глеб воспрял духом, попав в родную стихию гулких сырых туннелей. Аврора же, напротив, весь переход до Чернышевской нервно озиралась, с опаской всматриваясь в кромешную тьму внутри технологических ниш и сбоек. Луч ее фонаря то и дело скакал по тюбингам, а в каждом звуке мерещилось шуршание лап и вздохи неведомых чудовищ.
Попутчик подбадривать беглянку не стал, зная по себе, что страх перед туннелями надо прочувствовать самому, перетерпеть, перебояться. Вспомнив свою первую самостоятельную вылазку в подвал больницы, мальчик невольно усмехнулся. Тогда скитания в кромешной темноте закончились для него не только расшатанными нервами, но и парой чувствительных синяков.
Зато позже, благодаря наставнику и бесконечной беготне по подземке, нерешительность и страх исчезли, уступив место осторожности и умению «читать» туннельные звуки.
Миновать блокпосты Чернышевской помогла подорожная, предусмотрительно выданная Владленом. В нужный момент Глеб просто предъявил дозорным аккуратно сложенный вчетверо листок бумаги, вполголоса пояснив Авроре, что стянул документ из лаборатории. К счастью, девочку новость не насторожила, поскольку в тот момент она была полностью поглощена созерцанием скудного убранства станции, с явным отвращением разглядывая нагромождение жмущихся друг к другу хибар-клетушек, внутри и вокруг которых, словно в гигантском муравейнике, сновали неопрятного вида, хмурые обитатели местных трущоб. Не раз Глеб ловил неприязненные взгляды спутницы, смотревшей на колонистов, как на прокаженных, но делать замечаний не стал, сосредоточившись на том, чтобы как можно быстрее попасть в следующий перегон.
— Откуда этот странный запах? — девочка брезгливо сморщила нос.
— Народу много. Вентиляция не справляется, а помывка по расписанию. Скорее всего, через раз. Стандартный режим, не более того.
— Через раз — это через день?
— Раз — это неделя. Итого, два банных дня в месяц. Чего непонятного?
Девочка потрясенно затихла, переваривая информацию.
На пути к Площади Восстания Аврора, которой явно пришелся не по душе колорит обитаемого метро, вконец раскисла. Глеб все никак не мог уяснить, чего она страшилась больше — мрачных пустынных перегонов или душных перенаселенных станций с их жителями, прозябающими в тесноте и лишениях? Жителями, доведенными до отчаяния и оттого теряющими иногда человеческое обличье…
Отчаянно шмыгая носом и утирая выступившие слезы рукавом комбинезона, девочка шла все медленнее, а потом и вовсе остановилась. Плечи ее дрожали так, что торба съехала с плеча и шлепнулась на рельсы.
— Ну хватит! — не выдержал Глеб. — Соберись!
Взяв девочку за руку, он решительно, словно маленького ребенка, потащил ее за собой. Всхлипывания прекратились. Аврора сжала ладонь напарника, словно только и ждала поддержки со стороны. О том, что идет рука об руку с «дикарем», надменная беглянка даже и не вспомнила.
Как ни храбрился паренек, но беспокойство спутницы все-таки передалось и ему, когда луч фонаря высветил в стене туннеля черный зев сбойки. Он отчетливо запомнил это место с прошлого раза, по пути к военным медикам. Тогда ход был намертво забутован кирпичом и наспех сколоченным из досок заграждением. Чаще всего такие меры предпринимались, чтобы исключить попадание в туннели непрошеных гостей с поверхности. Теперь же раскиданные в беспорядке доски валялись в радиусе нескольких метров, а в кирпичной стене зияла внушительная дыра.
Глеб остановился, внимательно осматривая брешь. Аврора по инерции наскочила сзади и испуганно замерла рядом. Несколько секунд прошли в напряженной тишине. Как ни вслушивался мальчик, но кроме сбивчивого дыхания попутчицы ничего не уловил. Кто или что проторило дыру? Мутант или человек? Выяснять это желания не возникло.
Стараясь держаться ближе к противоположной штреку стене, дети медленно обошли подозрительное место. Глеб уже собрался было прибавить шагу, когда беглянка вдруг резко остановилась, сдавленно взвыв. В огромных глазах Авроры читался неподдельный ужас.
— Ты что? — зашептал мальчик.
— Меня что-то держит! — взвизгнула та, судорожно дернувшись.
Фонарь в руке дико плясал, во рту разом пересохло. Медленно направив непослушный луч света вниз, Глеб с облегчением выдохнул. Гвоздь. Всего лишь дурацкий гвоздь в доске, черт его дери! Заметив реакцию спутника, девочка обернулась и с остервенением сдернула штанину комбеза с острия. Нервно улыбнувшись, пожала плечами, присела у стены и… разревелась в голос.
Как вести себя в подобной ситуации, мальчик не знал. Таран никогда не пытался утешать его в трудных ситуациях, всегда оставаясь отрезвляюще жестким и немного грубоватым. Но в отношении этой хрупкой особы подобное поведение казалось Глебу неуместным. Поразмышляв, он подсел рядом, аккуратно приобнял Аврору и успокаивающе погладил по голове.
В молчании они провели несколько долгих минут.
— Ты хороший, — тихо произнесла беглянка, постепенно приходя в себя. — И вовсе не дикарь.
Мальчик стушевался, не зная, как реагировать. Да и стоит ли? Поднявшись, он подтащил злополучную доску к рельсу и после непродолжительной возни вызволил гвоздь — длинный и ржавый. Оружие, конечно, не ахти какое, но в сложившейся ситуации выбирать не приходилось. Спрятав добычу в подвороте рукава, Глеб решительно поднял спутницу на ноги, и они продолжили свой путь.
До границ станции шагали молча. Авроре, судя по всему, было стыдно за проявленную слабость, и до самого блокпоста она больше не пикнула ни разу.
Площадь Восстания встретила их все тем же непрерывным гулом множества голосов и не прекращающейся ни на секунду суетой. Бизнес у бордюрщиков был поставлен на широкую ногу: торговые ряды пестрели товарами на любой вкус и размер кошелька, немногим уступая рынкам узла Садовая — Сенная — Спасская. И хотя патронов-то как раз у Глеба и не имелось, он решительно повел спутницу вдоль прилавков, лавируя в толпе зазывал и разношерстных покупателей со всей округи.
Мимо мясной лавки с подвешенными ровным рядком крысиными трупиками Аврора проскочила как ужаленная, зажав руками нос и рот. Мальчик лишь ухмыльнулся, устремившись дальше, к лоткам со снаряжением. Нужного торговца они отыскали довольно быстро. Подержанные противогазы, «банки» фильтров, пара светло-зеленых костюмов химзащиты — представленный ассортимент оказался вполне достойным. Да и сам здоровяк-продавец, похоже, был со сталкерским прошлым: через его скулу и шею тянулся уродливый шрам, исчезая где-то за воротником рубахи, а вместо правой руки торчала короткая культя. Снисходительно взглянув на малолетних зевак, он собрался было шугануть их, но Глеб вступил первым:
— Почем намордники?
— Ишь ты, деловой! — Торговец невольно расплылся в улыбке, толкнув в бок соседа у прилавка с ножами: — Слышь, Петро, намордники ему подавай! Видал?
Говорил он нарочито громко, и вскоре уже несколько продавцов, ухмыляясь, с интересом наблюдали за развитием событий.
— Так за сколько продашь? — насупился мальчик.
— Ты, никак, наверх собрался, пацан? Портки не потеряешь?
Торговцы дружно заржали, с готовностью проглотив незатейливую шутку. Однако пареньку было не до смеха. Посверлив обладателя шрама выразительным взглядом, Глеб отошел от прилавка, успокаивающе кивнул Авроре.
— Попробуем где-нибудь еще.
— Погоди, парень! — раздалось за спиной.
Мальчик обернулся. Перед ним стоял всклокоченный долговязый тип с тонкой козлиной бородкой, осунувшимся дряблым лицом и пожелтевшими белками глаз. Если б не сметливый оценивающий взгляд и деловой нахрапистый тон, его вполне можно было спутать с обычным попрошайкой, коих на станции околачивалось без счету.
