канаву сам построился мост!
Дрожа от холода, братья выбрались наружу и при бледном свете луны увидели, что вода во рву покрылась блестящей корочкой. Желугавчик первым кинулся к канаве, поскользнулся и проехал до середины на животе. Остальные спустились уже осторожнее. Под копытами Желурёнка, который шёл последним, блестящая корочка тихо похрустывала, и в стороны бежали тоненькие трещины. Но всё обошлось благополучно.
— Теперь главное — ноги! — сказал Желудйно. — Бежать по шоссе быстро. И никому не отставать. Поняли? Ну… Марш!
Желудята пустились бежать по скользкому чёрному шоссе. Оно было ужасно широким. И к тому же наискосок почти навстречу дул ветер. Каждый шаг давался с большим трудом…
Едва преодолели треть расстояния, Желустрёнок взмолился:
— Не могу… Совсем не могу… Ножки…
— Стыдно, — сказал Желудино. — Ты ведь спортсмен! Переключайся на второе дыхание.
— А как это? — удивлённо спросил Желустрёнок. — Я не умею.
— Проще простого! — бодрым голосом ответил Желудйно. — Беги себе и беги. И совсем не думай, что ты устал. Думай о чём-нибудь хорошем. Ну, например, о том, как ты станешь чемпионом рощи по бегу. И тогда придёт второе дыхание…
И Желустрёнок перестал жаловаться. Когда они уже почти перешли шоссе, Желудино спросил:
— Ну как? Пришло второе дыхание?
— Ага! — бодро ответил Желустрёнок. — Я уже на четвёртое дыхание переключился!
— Как же это? — удивился Желудино.
— Так я теперь уже думаю, как стану чемпионом всего леса!
Тут откуда-то издалека хлестнули яркие лучи холодного света, и мимо них с рёвом промчались одно за другим шесть огромных чудовищ на круглых лапах. Но желудята уже были в безопасности…
— Теперь, братцы, совсем недалеко! — радостно тявкнул Желугавчик. — Я взял Женин след!..
Они поспешили за Желугавчиком. И вдруг с неба стали опускаться белые мухи. Когда одна из них хотела сесть Желугавчику на нос, он испуганно отпрянул в сторону. Муха села на землю и затихла. Желугавчик понюхал, потом лизнул её и удивился. Белая муха оказалась смирной и не кусачей, холодной и мокрой, как вода.
Белых мух становилось всё больше и больше. Они кружились в воздухе, садились на землю и замирали. Каждая из них была похожа на звёздочку с голубыми и зелёными лучами… Но скоро на земле не осталось свободного места, и пришлось им садиться на спину друг другу. Всё вокруг побелело. Из-за летящих белых звёздочек уже ничего не было видно в десяти шагах. Желугавчик смотрел на братьев. Они тоже стали белыми. На спинах Желурёнка и Желустрёнка, на шапочке Желудино собралось по целой куче блестящих белых звёздочек…
Нос Желугавчика оказался действительно замечательным. Даже снег не сбил его с толку.
Желудята по следам добрались до Жениного дома. Сомнения не могло быть. Вон на втором этаже балкон. Это Женин балкон. Потому что как раз против него стоят два высоченных столба, связанных макушками вместе. Про эти столбы и Женя и Карра тоже рассказывали… Вот только как туда забраться, к Жене?..
Замёрзшие, запорошённые снегом желудята стояли внизу и смотрели на Женин балкон…
А снег все шёл и шёл. Первый настоящий снег новой зимы. Ветерок собирал снежинки в маленькие сугробы. Потом вдруг разбрасывал их в стороны, взметал вверх — и белая тьма над головой становилась совсем непроницаемой. В ней уже не разглядеть ни Жениного балкона, ни самого дома. Будто в мире остались только холод, снег и бесцеремонный проникающий везде ветер…
За окнами было ещё темно, когда Женю разбудил крик Кукушки. Она открыла глаза, но вспомнила, что сегодня воскресенье, первое декабря. В школу не идти. Повернулась на другой бок и прикрыла одеялом ухо.
Но Кукушка не унималась. Она снова прокричала восемь раз…
Женя насторожилась: «Восемь?! Но ведь Кукушка кричала восемь раз и тогда, когда они с дедушкой нашли восемь волшебных желудей!..» Женя вскочила, зажгла свет, глянула на часы. Стрелки показывали только половину восьмого.
Стрелки показывали. А Кукушке на стрелки было наплевать! Она будто с ума сошла и кричала снова и снова. Восемь! Опять восемь!..
В комнату вошёл уже одетый дедушка. Женя кинулась к нему:
— Дедушка, она кричит восемь раз!.. Понимаешь, восемь!..
Дедушка не успел ничего сказать. Едва смолкла Кукушка, на балконе громко, требовательно закричала Карра.
Женя кинулась к окну. Взвизгнула:
— Ой!.. Они… Они пришли!
За окном, прижавшись к стеклу, все засыпанные снегом, стояли Желудино, Желугавчик, Желурёнок и Желустрёнок… А за ними на перилах сидела Карра. Она махала крыльями и во всё горло кричала от радости.
Женя рванула балконную дверь и схватила желудят в охапку…
ЭПИЛОГ
В воскресенье, в начале марта, я снова побывал в посёлке. В роще Красная Весна ещё не везде стаял снег. На тонкой ветке Гледичии до сих пор висит рогатка Бездумкина с красными резинками и сачок. Походил я около Большого Дуба. В дупле старой ветлы видел спасательный кораблик «КИЛЬКАВМАС». Стоит себе как новенький, ждёт своего капитана. А вот входа в подземелье Крота я так и не нашёл.
Возвращаясь, на краю рощи вдруг увидел: костры горят. К деревьям лестницы приставлены. Мальчики и девочки длинными шестами сбивают с ветвей гнёзда гусениц и бросают в огонь.
«Эге, — подумал я, — значит, Желудино рассказал-таки людям о страшной тайне гусениц». И так мне захотелось посмотреть на желудят, что я зашёл к Жене Платоновой.
Спят они в большой красивой коробке из-под конфет. Желудино в красивом костюме Ивана-царевича. За поясом — шпага и страшный пищик. В руках — лук. А рядом — колчан со стрелами.
Желустрёнок в тепле разметался, отставил свои маленькие крылышки, которые не умеют летать, и вытянул замечательные длинные ноги настоящего чемпиона по бегу. На тоненькой шейке у него атласная ленточка с синей бусинкой.
Желурёнок спал стоя. На нём попонка из голубого бархата и шёлковая уздечка. У ног — пучок травы, который, наверно, выпал у него изо рта. А верный Желугавчик так и заснул рядом с Желудино, положив мордочку на золотую медаль, точно такую, какие носят знаменитые овчарки и другие чистопородные псы.
И будут спать они до прихода настоящей весны, когда проснутся деревья и кусты, пробьются из земли травы и расцветут цветы в роще Красная Весна.
Но это уже будет другая, новая весна. А с ней придёт, наверно, и другая, новая сказка.
Notes
