Люди города Ура

стоит: nig ^dEN + ZU-ma-gir, nig E-a-na-sir; nam E-a-na-sir;[224] в самом конце после даты (1804 г. до н. э., 19-й год РимСина I) читаем nig nam Ib-ni-E-а in-ku₄(r) — «то, что для ИбниЭйи внес»; в параллельном документе UET V, 643 вместо nig стоит а-na Ib- ni-E-а — «для ИбниЭйи».[225] Ранее было высказано предположение, что речь идет о ремесленниках-надомниках, работавших на казну, причем Эйанациру и другим богатым и влиятельным людям поручался сбор их продукции. Это предположение, однако, надо считать неосновательным; еще В. Ф. Лееманс[226] заметил, что в числе имен лиц, против которых записано «1 корзина» или «1 dalla» и т. п., встречаются все имена клиентов Эйанацира и его сотоварищей, известных нам по письмам, — Нанни, Аппайа, Мухаддум, Илииддинам, Изия, НигаНанна и даже Шумиабум, известный нам из UET V, 403 как начальник агентов по государственным сборам и торговым доходам (wakil tamkari); к тому же в аналогичных списках UET V, 554 и 673 (хотя и с утерянными экспедиционными номерами, но тоже с пометой nam E-a-na- sir — «для Эйанацира») упомянуто, что предметы dalla — серебряные (дата — 1813 г. до н. э., 10-й год РимСина I). Поэтому скорее всего это грузы и «кошели» (капиталы), передаваемые Эйанациру и другим купцам-мореходам для обмена на медь в Тельмуне, и к повинностям и государственным служебным обязанностям Эйанацира эти тексты отношения не имеют. Следует заключить, что Эйанацир хотя и был тесно связан с торговыми операциями казны, однако действовал как вполне самостоятельное лицо и, вероятно, был независимым от царской и храмовой службы гражданином городской общины Ура. Был ли он членом торговой организации («гавани», karu[m]), мы не знаем, хотя такая организация, хорошо известная по ашшурской фактории в малазийском городе Канише (в которой участвовали и торговцы из других мест),[227] существовала и в Уре, и в Ларсе и осуществляла различные административные функции, связанные с торговлей.[228] Ни в Канише, ни, вероятно, в Уре члены карума не были официальными торговыми агентами (tamkaru).

Под экспедиционными номерами, близкими к номерам находок в доме Эйанацира, числятся еще два интересных документа, но они не упоминают его имени; действительно ли они найдены в развалинах его дома, или попали туда случайно, после разрушения Ура Самсуилуной, или переданы Эйанациру каким-либо его деловым контрагентом, или же они относятся к родичам (сыновьям?) Эйанацира — этого мы установить не смогли. Речь идет о единичных находках документов.

30) Первый из них, U.16529?=UET V, 51, относится, возможно, не к дому Эйанацира, а к дому Имликума (глава VI). Это письмо некоего Шамашнацира (может быть, отправителя и упоминавшегося выше письма U. 16527, UET V, 65?) к некоему Синбелили; сохранилось только начало: «Скажи Синбелили — так говорит Шамашнацир: Син, Иштар и Нингаль ради меня [да сохранят тебя в живых]: относительно 2 бур (= 12 га) поля твоего кормления (sukussu[m] или kurummatu[m] (т. е. поля, выдаваемого храмом или царем за службу), которое я арендовал у тебя, и документ ты сохранил для меня: Дуду писал (?) мне, вот, что он сказал: [………….]. Теперь…» — возможно, речь должна была идти о передаче аренды от Шамашнацира к Дуду? Здесь мы впервые узнаем о довольно большом служебном наделе, выданном от казны и сдаваемом в аренду; но имеет ли это отношение к Эйанациру?

31) Документ U.16526 (или U.16529?), UET V, 638 относится еще ко времени царя ВарадСина и попал сюда, вероятно, тоже случайно; он касается выдачи больших количеств (до 100 кг) шерсти.

Мнение Вулли о том, что Эйанацир в конце концов разорился, совершенно неосновательно. Самостоятельная деятельность Эйанацира, как и других купцов, надо думать, прекратилась или была прекращена, как полагает В. Ф. Лееманс. лишь вследствие распоряжения правительства Ларсы после 30-го года РимСина I (1793 г. до н. э.).

Осталось коснуться найденных в том же доме Эйанацира (или в тех же его домах) документов из архива ИддинЭйи, кто бы он ни был. Это часть находок U.16526 и 16527. Мы предположили выше, что он был сыном или, скорее, братом Эйанацира; во всяком случае, самостоятельная деятельность его происходила при жизни последнего (самый первый датированный документ относится к 15-му году, а самый поздний — к 26-му году РимСина, т. е. к 1808–1797 гг. до и. э.).

32) По-видимому, самый ранний документ из находки U.16527 (UET V, 689) не датирован. Он составляет запись сравнительно небольших сумм серебра (от ¹/₃ сикля и 5 ше — около 3 г — до 2¹/₆ сикля и 5 ше — около 10,5 г), полученных с разных лиц, вероятно граждан города: из девятерых ни один не назван по профессии, трое — по отчеству и один обозначен как «принадлежащий» другому лицу (по-видимому, в качестве родича: рабское состояние выражалось не частицей родительного падежа и принадлежности sa, а иначе). Все эти суммы составляют kubabbar dag-gi₄-a, kasap babtim. Слово babtum имеет в вавилонском диалекте аккадского языка два значения: 1) «дебет», то, что предстоит получить по какому-либо обязательству (прежде всего родственному), и 2) «соседство, квартал, соседская сходка». Среди предполагаемых уплат упомянуты также и «? сикля Эйанацира, сына Ипку… (Ip-qu-DINGIR.GAL)»— это тезка купца Эйанацира? Рядом упомянут «ИгмильСин, сын Илигамиля», — очевидно, тот, которого упоминают письма к Эйанациру: за ним тоже ? сикля серебра. Возможно, это разница при финансировании торгового путешествия.

Четыре документа (№ 33–36) = UET V, 375, 378, 382 n 417 представляют запись заемных сделок на 4 гур, на 10 с лишним гур (свыше 2 тыс. л) ячменя, на 3 уль 2 бан (около 150 л) ячменя и на 1 сикль (8,7 г) серебра. Кредитор — ИддинЭйа, должники — различные неизвестные нам лица без должностных обозначений — возможно, крестьяне-общинники. Займы принадлежат к типу su-lal, при котором процент не указан; но по последнему из этих актов должник был обязан вернуть взятый серебром долг в месяце sig₄-a (т. е. при урожае, когда зерно дешево, а серебро соответственно дороже), ячменем (по тогдашней цене серебра, т. е. к выгоде заимодавца).

Документ № 37 (U. 16526, UET V, 258) представляет собой частную запись судебного разбирательства или письменное заявление в суд: «ИмгурСин, сын Кудурри, ШуНанайа, сын Урра[…], Синнада, валяльщик, ИмгурЭллиль (?), сын Абнили, ШуГула, сын Гаддайи, Урдубшена (по Шарпэну, лицо, в другом тексте названное Урду), сын Кутти, — свидетели, которых я призову (букв.: „сделаю слушаю[щими]“): серебро, (что) Бели, сын Гимиллума,[229] принял у меня для (?) Киштума, сына НурИштара, потому что Синшеми, сыну Ар[…], я (уже) отдал». Следует дата, которая плохо читается. По- видимому, речь идет о расчетах по денежной сумме, в которые было замешано сразу несколько заинтересованных лиц. Нет прямых указаний, что «я» этого документа — ИддинЭйа, однако в свете того, что мы знаем о его кредиторской деятельности, это вполне вероятно.

В заключение этой главы следует заметить, что, хотя, по обычаю времени, письма адресовались не получателю, а некоему писцу, который «скажет» получателю содержание послания, тем не менее семья Эйанацира и подобные ей отнюдь не были чужды грамотности (что видно, например, и из последнего процитированного документа) и даже религиозной литературы: вероятно, именно в этом доме, а не в «школе», как указано в UE VII, был найден отрывок из гимна храмам Шумера (U.16529, UET VI, 1,111); поданным Вулли, «кузнец» ШуНингиззида, похороненный в доме рядом с литейной мастерской, хранил у себя учебный текст — шумеро-вавилонскую грамматику. Мы далее приведем и другие свидетельства того, что представление о монополии жречества на грамоту в странах древнего Востока является не более как обычным в историографии перенесением знакомых из средневековья условий на древность, и что клинопись при всей своей сложности была сравнительно широко распространена в разных слоях светского населения; лишь среди женщин грамоте знали, по-видимому, действительно почти одни только жрицы, и то не все.

Глава V ШКОЛА И НАУКА

Дом № 1 по «Широкой улице», выходивший боковой стеной также на «Складскую улицу», принадлежал, по Вулли, некоему ИгмильСину.[230] Так это или нет — сейчас установить трудно.

Вход в дом с перекрестка «Карфэкс сквер» — против столба, на продолжении «Патерностер роу»,