Я добавил виски в свой стакан и поставил так, чтобы ей было легко до него дотянуться. Энни слегка поморщилась, когда я отхлебнул прямо из горлышка.
— Только не говори, что опасаешься подхватить какую-нибудь заразу.
— Прости, сила привычки.
— Все отлично. Но меня беспокоит один вопрос, и я надеюсь, что ты могла бы на него ответить. Какого дьявола добивались Просвещенные сестры? Вряд ли они рассчитывали сбросить правительство, убив одного человека, даже если бы это был премьер-министр. Тебе же известно, что правительство в таких случаях остается.
— Они мне говорили, что это предостережет нас от глупых мелких локальных войн, в которые нас втянули. Они говорили об «ответственности» и прочей чепухе, но ты ведь понимаешь: все это громкая болтовня, которой злоупотребляют американцы, когда добиваются нашей помощи.
Я громко расхохотался — все кусочки мозаики вдруг сложились в единую картинку.
— Теперь понятно, почему была выбрана вторая группа. Там собрались выходцы со всей Европы — с самыми разными взглядами и идеологиями. Единственное, что их объединяло, это левацкие убеждения. Убийство ради достижения мира и все такое.
На меня уставились две пары удивленных глаз.
— Да ведь эта группировка называлась «Одиннадцать-одиннадцать», помните? — Я печально покачал головой, сокрушаясь о недостатках нашей образовательной системы. — Одиннадцатое ноября тысяча девятьсот восемнадцатого года. Эта дата отмечается во всем мире.
— День Перемирия, — вспомнил Джефф.
— Окончание Первой мировой войны.
Энни широко распахнула глаза и, вероятно, упрекнула себя за то, что не догадалась раньше.
— Совершенно верно.
Как только я сказал это вслух, слабые отголоски воспоминаний Вацлава тотчас подтвердили правильность сделанного вывода. Об этом эпизоде я не рассказывал Джеффу, поскольку при жизни египетская игла вызывала у него сильную нервную дрожь. Полагаю, он вряд ли хотел обсуждать предмет, высасывающий души из еще живых тел. А меня порой интересует вопрос: что будет, если испробовать этот штырь на привидении? Пора менять тему разговора.
— Хорошие были похороны?
— Да, мне кажется, все прошло отлично, — ответила Энни. — Пришло довольно много народу, хотя на то, чтобы получить мое тело и все организовать, ушло очень много времени. Конечно же, была целая толпа родственников, которых я не видела много лет. Я всегда немного побаивалась, что придется присутствовать на похоронах своих родных, тем более приятно было видеть, что все они собрались ради меня. Жаль, что тебя там не было.
— Я был занят.
Честно говоря, предыдущие два дня я провел в компании двух профессиональных шлюх и ящика виски. Я должен был удостовериться, что Кандейс не причинила мне никакого физического ущерба. Я считал этот процесс проверкой рабочего оборудования, а проверке и перепроверке всегда придавал большое значение. Но Энни все еще говорила.
— Босс тоже показался, а вместе с ним и его слащавая маленькая обезьянка.
— Пирс, — одновременно догадались мы с Джеффом, и все трое рассмеялись.
— Босс был просто неотразим, он долго говорил с моей матерью и высказывал сожаление по поводу несчастного случая. Он даже счел нужным заметить, что я пользовалась популярностью в отделе, и что мне не надо было так усиленно трудиться, и что он чувствует себя виноватым, поскольку я уснула за рулем по пути домой после того, как заработалась до позднего вечера. Он очень убедительно говорил. Я и сама почти поверила.
— Я очень сожалею.
— Но ты вряд ли смог бы что-то сделать. Моя настоящая сущность пыталась пробиться на поверхность, но программирование Каролины-Кандейс действовало слишком сильно. И Шарон оказалась там очень некстати.
— Надо было сразу ее пристрелить.
— Тогда я закрылась бы наглухо. Возможно, даже убила бы себя, чтобы не достаться тебе. По крайней мере, теперь весь этот абсурд остался позади.
— Да, конечно. Но не могу сказать, что меня это радует.
— Я тоже не предполагала, что умру так рано.
— И я тоже, — добавил Джефф. — Хотя от нашего желания мало что зависит, не так ли?
После этого установилось неловкое молчание, и я, взяв гитару, некоторое время наигрывал блюз.
— Ты прекрасно играешь, — тихо сказала Энни. — Тебе надо было стать музыкантом. Знаешь, мне очень нравилось слушать тебя в том пабе.
— Иногда я там играю.
Еще я выдал пару имен музыкантов, с которыми выступал на сцене. В Бристоле публика буквально сходила по ним с ума. Как оказалось, Энни даже слышала одного из них. Ах, молодость, молодость. Мы еще немного посидели в тишине, потом я исполнил пару номеров, после чего добавил виски в стаканы и глотнул из бутылки, в которой оставалось не так уж и много.
— Знаешь, — обратился я к Энни, — теперь я, наверное, не могу тебя называть Энни, правда?
— Наверное, ты прав.
— И как же…
— Меня зовут — звали — или зовут? Все равно. Мое имя Софи. Софи Хендерсон.
— Ну что ж, за тебя, Софи.
Я осушил бутылку и с трудом удержался, чтобы не бросить ее в надгробную плиту. В прошлый раз, когда я так поступил, ее хозяин дулся на меня целых полгода.
— Ладно, хватит с нас теплых и жалостливых воспоминаний. — Джефф усмехнулся. — Пошли лучше посмотрим, как развлекаются готы.
Мы так и сделали. Я даже умудрился стащить у них пиво, когда они чересчур увлеклись.
Еще один день, еще одно неприметное здание. Я шел на очередную встречу с Боссом, а вдали виднелись некоторые исторические достопримечательности Лондона. Еще один пролет лестницы, потом коридор, еще одна кладовка. Босс уже здесь, как и всегда, ждет меня за столом с чашкой чая и простым коричневым конвертом, лежащим посередине.
— Хорошо провел отпуск?
— Да, сэр, благодарю.
— Отдохнул? Готов к следующему заданию?
Бессмысленный вопрос. Он был прекрасно осведомлен о моей готовности, а мое мнение требовалось исключительно для того, чтобы я почувствовал себя лучше. Я мог сидеть перед ним в инвалидной коляске, без рук и без ног, но, если бы он приказал приступать к работе, я бы так и сделал.
— Полностью готов, сэр.
На этом идиотские формальности заканчивались и можно было переходить к делу.
— Отлично. Мы обнаружили в Сомерсете группу друидов, которые слишком расшалились. Похоже, они пытаются воскресить короля Артура с целью избавить нас от коррумпированных правителей.
— Насколько я понимаю, ее величество не намерена делить трон с кем бы то ни было, сэр, даже с ним.
— Ну, я не могу за нее говорить, но знаю одно: я бы предпочел, чтобы этого не произошло. Постарайся, чтобы так и было.
— Есть, сэр.
— Исходные данные.
Он вытащил из конверта папку и перебросил ее мне. Папка опять оказалась красной.
Удивительно.
