покачал головой.
– Неужто вы всё это затеяли из-за жалких пятнадцати совов? – Сунув руку в карман, я вытащил оттуда золотые монеты, которые утром получил от Тэсита, и побренчал ими. – Здесь ровно двадцать. Можете их взять, а я забираю этих двоих. И будем в расчёте. – И, не дожидаясь, пока эти идиоты соберутся с ответом, я подбросил золотые в воздух. Они блеснули в лучах солнца, словно искры, и попадали в траву.
Это я тоже нарочно сделал. Протяни я все монеты в горсти мамаше Эдмонда, и ещё неизвестно, как повернулось бы дело. Вполне возможно, что она с жадностью бы их сцапала, возбудив зависть в низких душонках прочих бездельников, и те проворно довершили бы расправу над Тэситом и колдуньей. А возможно, и надо мной – хотя бы за то, что ничем от меня не поживились. Но стоит людям увидать, как деньги рассыпаются по земле, как они забывают обо всём на свете и начинают их отыскивать и рассовывать по карманам. Что, как вы догадываетесь, произошло и на сей раз. Все как один рухнули на колени и принялись выискивать в траве мои соверены.
– Стойте! – взвизгнула мамаша. Но на её вопль никто не обратил внимания. И, поняв, что лишится всего, если тотчас же не присоединится к остальным, она проворно бухнулась на карачки и стала шарить ладонями в траве. Эдмонд отошёл в сторонку и конфузливо опустил голову.
До Тэсита и ведьмы никому больше не было дела. Я побрёл прочь, кивнув им, чтобы они следовали за мной. Тэсит быстро распутал верёвки, и через несколько секунд мы все спустились с холма и скрылись в зарослях кустарника. Там крестьяне не могли нас видеть, сами же они оставались перед нами как на ладони. Все эти бездельники, за исключением Эдмонда, по-прежнему ползали по траве в поисках моих денег. Костёр между тем полыхал вовсю. Он горел так ярко, что лицо Тэсита, смотревшего на него во все глаза, принимало всё более озабоченное выражение.
– Мне это раз плюнуть! – усмехнулась ведьма при виде того, как он переменился в лице.
Резко вскинув вверх руку, она уцепилась за что-то, видимое лишь ей одной, а потом стала сводить ладони и разводить их в стороны, перебирая пальцами, так, словно играла в детскую игру, ну, знаете, когда мастерят из ниток или верёвки «кошачью колыбельку». Выходит, над холмом, где эти недоумки собирались её поджарить, и впрямь не пролегали магические нити, здесь же, на внушительном расстоянии от взбесившейся толпы, ведьма без труда их отыскала.
Стоило ей только начать поигрывать пальцами, плетя невидимый узор из невидимой нити, как высоко над нашими головами в безоблачном небе отчётливо громыхнуло. Ещё через миг откуда ни возьмись принеслись чёрные тучи, и из них хлынул ливень. Ох, что это был за потоп, доложу я вам! Сроду ничего подобного не видывал! В считанные секунды огромный костёр превратился в кучку мокрого обгорелого хвороста. Позволив Тэситу убедиться, что его драгоценному лесу пожар больше не угрожает, мы все трое убрались оттуда восвояси. Ведьма, спасаясь от дождя, набросила на голову капюшон своего широкого чёрного плаща. Везёт же некоторым, подумал я.
Лесистые холмы, разбросанные в самых разных уголках Элдервуда, изобиловали пещерами. В одной из них мы с Тэситом частенько ночевали, если под открытым небом становилось слишком холодно, и пережидали ненастье. Теперь мы торопились туда не только чтобы укрыться от дождя, но и стремясь убраться подальше от визгливой мамаши Эдмонда и её односельчан. Как знать, быть может, кто-то из них заметил, в каком направлении мы удалились. Тогда им ничего не стоило бы организовать погоню. Мы шли молча. Говорить было особенно не о чём. Каждый думал о своём.
Войдя в пещеру, Тэсит притащил из дальнего угла охапку дров и сложил их неподалёку от входа.
– Сейчас я вырублю огонь, – сказал он, – и мы сможем наконец обсохнуть и согреться.
Наша гостья с улыбкой вытянула вперёд указательный палец и сделала им кругообразное движение. В следующий миг в отверстие нашей пещеры с оглушительным треском влетела молния. Она угодила прямёхонько в стопку дров, которые тотчас же весело и дружно загорелись. Мы с Тэситом, ослеплённые и оглушённые, как по команде откинулись назад. А колдунья даже бровью не повела. Только переводила с моего друга на меня насмешливо-покровительственный взгляд.
– Ты, выходит, любительница дешёвых эффектов, – с упрёком произнёс Тэсит. Он первым пришёл в себя. Я всё ещё ждал, когда наконец моё ушедшее в пятки сердце вернётся на своё обычное место.
– Не я одна. Вспомни, как ты ринулся мне на выручку и чуть было не задохнулся в дыму, – спокойно парировала она.
Тэсита это замечание явно задело за живое.
– Я это сделал ради тебя! – возразил он запальчиво.
– Вовсе нет. Чтобы порисоваться перед самим собой.
В её тоне было столько презрения, что я не мог мысленно не поздравить себя с обретением единомышленницы, будь она хоть сто раз ведьмой.
Тэсит сокрушённо вздохнул:
– Что ж, придётся, наверное, свыкаться с тем, что благородство, как и благодарность, приказали долго жить.
– Зато глупость живёхонька, – фыркнула ведьма. – Учти, ежели б мы с тобой поменялись местами, я пальцем бы не шевельнула ради твоего спасения.
Представляете, какой сладкой музыкой прозвучали для меня её слова? Но внешне я, разумеется, никак этого не выказал. Сидел себе тихонько, глядя в огонь, и избегал встречаться с Тэситом глазами. Но мне поневоле пришлось принять участие в их перепалке. Тэсит сам ко мне обратился:
– Ну а ты что на это скажешь, По?
Он явно рассчитывал на мою поддержку, но обманулся в своих ожиданиях. Я был во многом согласен с колдуньей и потому, помедлив, сказал:
– Оба вы хороши. Ты рисковал жизнью ради человека, которому ничем не обязан, а она отказывает в благодарности человеку, которому обязана жизнью.
Девушка вскинула голову и вперила в меня пристальный взгляд своих колдовских глаз с огромными зрачками. Щёки её тронула лёгкая краска смущения. Она склонила голову, словно стыдясь этого чувства, и скороговоркой пробормотала:
– Не люблю никому быть обязанной. Так что при случае сочтёмся.
– Вот с ним, – подсказал я, кивнув в сторону Тэсита.
– То есть как это? С какой стати с ним?
– Вот так.
– Но ведь это ты нас выкупил!
– Я это сделал ради своего друга.
– Ты! – подхватил Тэсит. – Ты... – Восхищённо улыбнувшись, он помотал головой. – Я ведь так и знал, что ты что-нибудь да придумаешь! И ведь каким оказался изобретательным плутом, подумать только! Ты был прав: я действовал слишком торопливо и необдуманно. Зато ты в этой истории – настоящий герой. Ты оказался умен не по возрасту, и это нас с ней спасло. Ты – самый отважный и благородный из нас троих.
«Отважный». «Благородный». Ну что за чушь собачья, право слово! Много ли отваги и благородства в том, чтобы откупиться от трудностей, когда есть деньги? Незаслуженная похвала может смутить сильней, чем несправедливый упрёк. Но я, признаться, не ощутил неловкости. Мне скорей было досадно, что Тэсит не вполне понимает, каким дураком я его выставил перед всеми нами. А потому единственным, что мне оставалось, было выдавить из себя:
– Благодарю.
Дождь понемногу стихал, и колдунья собралась нас покинуть.
– Погоди! – остановил её Тэсит. – Как тебя хоть звать-то?
– Не твоё дело. Для волшебника назвать своё имя – означает дать другому власть над собой. А я не такая дура, чтобы добровольно оказаться в твоей власти.
И тут моего друга наконец-то прорвало. До сих пор, надо признаться, он был на удивление сдержан.
– Власть над тобой?! – возмутился он. – Да я... да мы... жизнь твою негодную спасли! Да кабы не мы, ты сейчас превратилась бы в пепел! И уж если
