головой с мягкой укоризной. Лондо взял на заметку, что необходимо поговорить об этом с уборщиками.
- Если бы меня волновали только деньги, Лондо, - сказала Тимов после долгого размышления, - я бы не стала давать свою кровь, чтобы спасти твою жизнь несколько лет назад, когда ты лежал при смерти на Вавилоне 5. Мне оставалось лишь подождать несколько часов, пока ты умрешь, и я получила бы в наследство - на троих с Даггер и Мэриэл - все твои поместья. (33)
- А я уж думал, ты никогда мне в этом не сознаешься.
- А я и не собиралась. Мне казалось… - Тимов внезапно умолкла, обернулась и уставилась на Лондо. - Погоди. А откуда ты… узнал? Ты ЗНАЛ?
- Конечно, знал. Ведь ты же не считаешь меня дураком?
- Но… но откуда?
- Один из медицинских работников Франклина однажды упомянул вскользь, что мне делали переливание. А у меня достаточно редкая группа крови, и я знаю также, что такая же точно и у тебя, я запомнил это еще с наших предсвадебных медицинских тестов. И потому я прямо спросил у этого медтехника, была ли донором ты. И ему пришлось признаться, но он очень просил, чтобы я никому больше не говорил об этом.
- Так вот почему из всех нас ты выбрал именно меня, чтобы оставить своей единственной женой.
У окна стоял небольшой диванчик с маленькой подушкой, и Тимов присела на него, в изумлении качая головой.
- Этот медтехник умолял меня сохранить мою догадку в тайне, поскольку очень боялся, что доктор Франклин узнает о том, что он - как там говорят Земляне? - расщебетал об этой тайне. Так почему же ты все-таки решила признаться, после стольких лет?
- Для того, чтобы ты понял, - ответила Тимов, слегка растерянная из-за того, что не удалось добиться эффекта неожиданного раскрытия драматической тайны, - что на меня действительно можно положиться.
- Если ты имеешь в виду, что никогда не предашь меня… нет, конечно, в это я никогда не поверю. Впрочем, только потому, - пояснил Лондо, видя, что Тимов несколько упала духом, - что я не могу позволить себе поверить в этом отношении вообще никому. Это простая и печальная реальность моего существования.
- Я вижу, что мне просто необходимо остаться здесь хотя бы на некоторое время, Лондо, - заявила Тимов. - Здесь определенно накопилась масса дел, которыми я буду заниматься теми днями и ночами, что проведу во дворце. И уж, по крайней мере, Сенна получит положительный пример модели поведения женщины, нашедшей свое место при твоем дворе.
- А ты уверена, что такое место для нее существует? - поинтересовался Лондо.
Губки Тимов сжались, придав ее лицу замечательное выражение «нам-не- смешно», самое привычное для нее, выразительность которого она совершенствовала год от года.
- Если ты и в самом деле так одинок, как подозревает Сенна… Тогда ты очень скоро почувствуешь, что я всерьез занялась этой проблемой. А что касается меня, то я смогу, наконец, с пользой воспользоваться всеми теми правами, которыми обладаю в качестве жены императора.
- Если только, конечно, я и с тобой не разведусь, - тихо сказал Лондо.
Тимов изучающе посмотрела на него.
- Ты и в самом деле намерен так поступить?
- Не знаю. Я буду обдумывать все варианты.
- Отлично. Подумать тебе не повредит, - сказала Тимов, вновь поджав губы. - А пока что, будь любезен, прикажи кому-нибудь помочь доставить багаж в мою комнату. Ведь, я полагаю, хоть где-нибудь в этом разукрашенном мавзолее ты сможешь организовать что-то вроде жилья для меня? Ты ведь, надеюсь, не рассчитываешь, что я буду спать с тобой. - Тимов аж передернуло. - До сих пор не могу забыть то жуткое зрелище, которое ты являл собой в обществе Даггер и Мэриэл. Бесстыдство.
- Ах, да, - ностальгически произнес Лондо. - Как ты тогда назвала это? О, вспомнил. Моя «сексуальная олимпиада». (34)
Тимов очень громко хмыкнула.
- Это же абсурдная ситуация, Тимов, и ты это прекрасно понимаешь. Чтобы ты была здесь, носилась по дворцу, выражая повсюду неодобрение моим действиям и моему поведению? Подрывала мой авторитет в глазах всего двора?
- Я этого вовсе не говорила, Лондо. И будь любезен, не вкладывай в мои уста чужие слова, и не приписывай мне намерения совершать неприемлемые для меня поступки. В присутствии других, твоих придворных и прочего сброда, я никогда не подумаю произнести нечто такое, что может хоть в малейшей степени уронить твое достоинство или бросить тень на твой авторитет.
Лондо уставился на свою жену с таким видом, будто на голову ему только что рухнул кирпич.
- Ты это серьезно?
- Конечно, я это серьезно. Уважение к человеку, это одно. Уважение к посту, который он занимает, это совсем другое. Личные дела, это одно, а публичные - это совсем другое. С моей стороны было бы, мягко говоря, лицемерием пользоваться к своей выгоде привилегиями жены императора, с одной стороны, и унижать этого же императора в глазах его подданных, с другой. Я здесь для того, чтобы помочь тебе править нашим миром, Лондо. Править мудро и справедливо. Но невозможно править теми, кто тебя не уважает, и женщина, которая публично унижала бы своего мужа-правителя, тем самым унижала бы всю Приму Центавра. Потому что пока ты остаешься императором, ты и есть сама Прима Центавра, и да помогут нам небеса.
Долгое время Лондо молчал, затем потянулся и нажал некую маленькую кнопку на стойке возле трона. Прозвучал колокольчик, и немедленно вбежал Дунсени. Он остановился и с опасением воззрился на Тимов.
- Будь любезен, проводи мою жену в Покои Императрицы, и пусть туда немедленно доставят ее вещи.
- Да, Ваше Величество, - сказал камердинер, покорно склонив голову. Но после некоторой паузы спросил: - А где… где они находятся, Ваше Величество?
- Там, где укажет моя жена, - не задумываясь, ответил Лондо.
- Спасибо, Лондо, - сказала Тимов. - Я отлучусь теперь, мне надо принять ванну и смыть с себя дорожную пыль. - А затем, к полному изумлению Лондо, Тимов склонилась перед ним, опустившись на одно колено столь элегантно, словно училась этому всю жизнь. После этого, поднявшись, она протянула в его сторону правую руку и осталась в такой позе, явно ожидая чего-то.
И Лондо, удивляясь самому себе, сошел с трона, взял протянутую ему изящную маленькую ладонь и нежно поцеловал пальцы. Тимов подняла свой взгляд, и в глазах у нее сверкал задорный огонек.
- Если мы будем поступать правильно, Лондо, - тихонько сказала она, - то у нас все может выйти очень даже забавно.
И с этими словами она повернулась и быстрыми шагами вышла из зала.
Лондо сидел в молчании, а затем начал тихим голосом считать вслух:
- Три… Два… Один.
- Зачем ты считаешь? - раздался голос Шив’калы.
- Развлекаюсь, - ответил Лондо, не удосужившись даже повернуться в сторону Дракха. - Тебе следует выдать мне индульгенцию на такие невинные забавы. Не так уж много их осталось у меня в эти дни.
- Женщина.
