находился на седьмом небе от счастья. Но, даже когда они были порознь, Вир чувствовал себя совсем другой личностью, нежели раньше. Даже походка его изменилась — стала более упругой и уверенной.
Более того, встречая знакомых, он теперь отважно здоровался с ними или махал рукой в знак приветствия. Он мог подойти прямо к ним, обратиться по имени, спросить, как дела. Иными словами, стал вести себя так, будто имел полное право жить здесь, как все. И окружающие начали относиться к нему иначе, обращаться с подобающим уважением. Когда рядом с ним не было Мэриел, они неизменно спрашивали о ней. Если она была с ним, то они смотрели на Вира с откровенной завистью.
Вир просто упивался каждым подобным моментом. Он чувствовал себя так, будто, наконец, встал на ноги. Но потом, в одночасье, все рухнуло.
Мэриел только что в очередной раз улетела с Вавилона 5, и Вир, проводив ее, возвращался в свою каюту. Он шагал широко и энергично, несмотря на то, что было уже поздно. Как обычно, он на мгновение остановился посреди комнаты, уже начиная скучать по Мэриел. Ее всюду сопровождал особенный запах, запах ее духов. Он никогда не спрашивал, как они называются. Для него это не имело значения. Главное, это был прелестный запах. Все в ней было прекрасно, удивительно…
Он взял ее фотографию, которая теперь постоянно украшала полку в его каюте, и улыбнулся, разглядывая ее.
И вдруг картинка произнесла:
— Приветствую вас, советник. Все идет хорошо.
Вир вскрикнул и выронил фото. Она упала на пол, и Вир в немом удивлении уставился на нее.
Фотография начала двигаться, будто это было не фото, а видеоизображение.
И снова раздался голос Мэриел:
— Завтра, в соответствии с вашими инструкциями, я улетаю на планету.
Нимуе. Заместитель министра обороны предложил мне остаться там на длительный срок — он решил продлить мне визу в прошлом месяце за завтраком, и я не могла ему отказать. Полагаю, что он поделится со мной некоей интересной информацией о военном ведомстве Нимуе, — она замолчала, улыбнулась и кивнула, будто слушала чьи-то слова, которые Вир не мог слышать. — Нет, советник. Сомневаюсь, что он знает о том, что собирается поделиться со мной этой информацией. Но у меня есть дар убеждения…. как вам хорошо известно.
Вир вспомнил тот завтрак. Он там присутствовал. Теперь он вспомнил, что заместитель министра обороны Нимуе был весьма увлечен Мэриел. Но он тогда не обратил на это внимания. Мэриел притягивала к себе многих, но всегда возвращалась к нему…
Но… самое интересное заключалось в том, что портрет, к удивлению Вира, продолжал разговаривать. Как это могло быть? Должно быть, это какое-то мошенничество. Мэриел улетела вовсе не на Нимуе…. она же вернулась на Приму.
Центавра, чтобы навестить кого-то. Так она ему сказала…
— Нет, советник, сомневаюсь, что Вир что-либо заподозрит. Он, как и прежде, дурачок. Но полезный дурачок. Он служит нашим целям, хотя и не подозревает об этом.
— Прекрати! — закричал Вир, глядя на фото, но картинка никак не отреагировала на его слова. — Прекрати это! Хватит!
И вдруг фото, на самом деле, замолчало. Изображение Мэриел стало прежним.
Вир смотрел на нее, его грудь вздымалась, но он не сразу заметил, что тяжело дышит.
— Правда горька, — произнес чей-то голос.
Вир резко обернулся. Изумленно вгляделся, но изумление быстро сменилось гневом.
— Ну, конечно же. Кейн. Я должен был об этом догадаться.
Начинающий техномаг слегка поклонился, будто актер на сцене. Его рука крепко сжимала посох. Он стоял прямо напротив двери, которая уже закрылась за его спиной.
— Он самый, — согласился Кейн.
Вир не видел его после того случая с Ремом Ланасом. Вспоминая произошедшее, Вир чувствовал, что все это больше походило на странный сон.
Кейн появился в критический момент его жизни, а потом исчез, будто его никогда не было. Хотя Вир был уверен, что тот вскоре обязательно даст о себе знать.
Поэтому, не получив никакого сигнала от техномага за столь долгое время, он уже начал думать, не померещилось ли ему все это.
И вот иллюзия вернулась. Но теперь Вир ни капельки не боялся. Он ткнул дрожащим от гнева пальцем в упавшую фотографию.
— Это… это была жестокая шутка. Зачем…
— Это вовсе не шутка, Вир, — ответил Кейн. — Это подлинная запись. Мы наблюдали за ней с тех пор, как она появилась на станции. Когда стало ясно, что она собирается здесь остаться…
— Мы? — переспросил Вир. — Вас что, здесь много?
— Нет, — быстро ответил Кейн. Кажется, он был слегка раздосадован. — Я хотел сказать «я».
— Мне плевать на то, что вы хотели сказать! — заявил ему Вир, даже не пытаясь скрыть гнев. — Сделать такое с Мэриел, превратить ее портрет в…
— Вир, послушайте меня. Я ничего не делал. Все это было на самом деле.
Даже начинающий техномаг знает способ.
— Тогда найдите способ убраться!
Вир шагнул к Кейну, будто желая схватить его, но Кейн вытянул посох и ткнул его концом в подбородок Вира.
— На вашем месте, — угрожающе произнес он, — я бы не стал этого делать.
Эти слова заставили Вира остановиться и прийти в себя.
— Просто мне хочется, чтобы вы ушли, — упрямо повторил Вир. — И мне хочется, чтобы вы отстали от Мэриел. Этот фокус, что вы сотворили… да, это фокус! Не больше!
— Вы не понимаете, — сказал ему Кейн, медленно опуская посох. — Путь техномага — это путь истины. На этом основана вся наша «магия», она прочно привязана к действительности. И мы никогда не сворачиваем с этого пути… никогда. Если кто-либо из нас использует свою силу ради обмана, он нарушит наш самый священный принцип.
— А если я куплюсь на слова, которые вы вложили в уста Мэриел, то оскверню мой самый священный принцип! — отрезал Вир.
— Вы не должны винить себя, Вир Котто. Мэриел совсем не такая, какой кажется. Даже она сама не подозревает обо всех своих способностях…. так что вы должны испытывать хоть какое-то облегчение. Потому что, если она… — он чуть вздрогнул.
Вир снова указал на дверь.
— Вам не удастся убедить меня том, что Мэриел — это ничто иное как…
— Возможно, ее собственные слова окажутся более убедительными, — ответил.
Кейн.
Прежде чем Вир успел возразить, изображение Мэриел вновь заговорило с неизвестным «советником».
— Бедняга Вир… Если честно, мне почти что жаль его, — промурлыкала.
Мэриел. — Другие послы определенно недолюбливают центавриан… и испытывают особое удовольствие, общаясь с центаврианкой, которая довольно нелицеприятно отзывается о своем «любовнике». И, конечно же, совместные развлечения делали их более податливыми в разговорах со мной. Так что, кто, в конце концов, остался в дураках, а?
— Это зло, — сказал Вир. — Я вижу воплощенное зло, я уже сталкивался с тем, как оно действует, а это — одна из самых низких проделок, которые мне довелось видеть на своем веку, Кейн, — его голос становился все сильнее, как и ярость. — Или вы сейчас это вырубите, или я…
— Он поднялся всего лишь до третьего, представляете? А обычно и того ниже, — продолжала Мэриел.
Вир, глядевший до сих пор на Кейна, обернулся к портрету. Его лицо стало белым, как полотно.
— Что она имела в виду? — спросил Кейн. Кажется, он был заинтригован. — Признаюсь, что я не
