возникало ощущения, будто он смотрит в лицо воплощенному злу. До сего момента. Существо, с которым разговаривал Лондо…. и безо всяких предупреждений со стороны Кейна, одним своим видом повергло бы Вира в трепет.
Дракх о чем-то говорил Лондо… Вир уловил слово «раскопки» и название…
«К0643», но он не представлял, что все это означает…. а потом дракх, кажется, отреагировал. Он вытянул руку, и изображение исчезло.
— Он оказался более догадливым, чем я предполагал, — с некоторым сожалением признал Кейн. — Я из кожи лез, а получил так мало. Но… по крайней мере, этого должно хватить для того, чтобы убедить вас.
— Убедить в чем?
— Это, — загадочно произнес Кейн, — вы должны сами для себя определить.
— Нет, нет, нет, — Вир будто отмахивался от каждого слова. — Хватит морочить мне голову загадками. Вечер для меня и без того выдался нелегким.
Что, по-вашему, мне делать с этой… информацией, которую вы мне сбросили? И как я могу быть уверен в том, что все это не розыгрыш?
— Если это вас интересует, то я посоветовал бы вам встретиться с Лондо и как следует его напоить. Когда он опьянеет, скажите ему слово «Шив'кала», а потом внимательно понаблюдайте за его реакцией. Но скажите это только тогда, когда он будет в стельку пьян, ибо, подозреваю, что, если вы произнесете это слово, когда он будет хотя бы относительно трезв, то вы умрете на месте.
А что касается того, что мне нужно от вас лично, Вир, то я прошу от вас лишь то, на что вы способны. Ни больше, ни меньше.
Он слегка поклонился, и направился к двери.
— Подождите! — окликнул его Вир, но дверь уже захлопнулась за начинающим техномагом. Вир бросился за ним: дверь открылась спустя всего лишь пару секунд после того, как Кейн вышел…. но Вир почему-то не удивился, не обнаружив за дверями никого.
В эту минуту Вир не был уверен в том, кого он больше ненавидит: Кейна, Мэриел, дракха или себя самого.
Он вернулся в каюту и плюхнулся на кровать. Подумал о прикосновении ее жаркого тела. Наслаждалась ли она хоть немного? Или просто притворялась все это время? Сожалела ли она когда-нибудь хоть чуть-чуть из-за того, почему ей приходилось все это делать? И что он скажет ей, когда она вернется? Она придет, ожидая, что все будет как прежде, не подозревая о том, что все изменилось. Если он заведет об этом речь, то она, наверняка, будет все отрицать. Возможно, она начнет оправдываться потому, что все это неправда.
Возможно…
Нет. Нет, все это чистая правда. Потому что чем больше Вир думал об этом, тем крепло его убеждение, что в словах Кейна гораздо больше смысла, нежели в том, что такая женщина, как Мэриел, потеряла голову от такого, как он.
Вир абсолютно не представлял, что ему делать дальше. Он чувствовал, что ему отчаянно необходимо с кем-нибудь об этом поговорить, но с кем? Не с кем.
Все, кому он мог хоть немного доверять, были сейчас далеко.
В эту ночь он так и не смог заснуть, что неудивительно. На следующее утро он встал и оделся автоматически, все вокруг было, как в тумане. Выйдя в коридор, столкнулся с двумя послами, которые, улыбаясь ему, учтиво спросили про Мэриел. Раньше он принял бы их улыбки за вполне искренние. Но теперь он видел не улыбки, а усмешки. Он развернулся и вернулся в свою каюту.
Уселся на диванчик, дрожа от ярости и негодования, а потом разрыдался.
Это было не по-мужски, это было совершенно недостойно, но сейчас он был один, и ему было наплевать. Вир обхватил руками подушку и рыдал, уткнувшись в нее, чувствуя, будто в эту подушку изливается его душа. Выплескивая свое горе и одиночество, он совершенно обессилел. Но, стоило ему подумать, что он больше не может, как новый приступ рыданий охватывал его. Когда же он, наконец, излил все свое горе и жалость к себе, то обнаружил, что день подошел к концу.
У него осталось не осталось никаких эмоций, кроме холодной и жгучей жажды мести. Ему захотелось отомстить тем темным силам, которые перевернули его жизнь, заставили вернуться в то свое воплощение, которое, как он думал, осталось в далеком прошлом. Он был не в силах предотвратить появление кораблей.
Теней над Примой Центавра. Он видел, как Лондо постепенно скатывается во тьму, из которой не было пути назад, и был бессилен остановить этот процесс. И ему пришлось оказаться в аду, когда он обагрил руки кровью императора.
Вир снова подумал о Мэриел. Одной мысли хватило, чтобы прийти в бешенство. Обычно он быстро успокаивался. Жизнь, как ему всегда казалось, была слишком короткой, чтобы тратить ее на размышления о мести. Но теперь все обстояло иначе. Сейчас это было личное, к тому же, рана была слишком глубока.
Теперь кто-то или что-то поплатятся за то, что они сделали с ним.
Возможно, впервые в жизни Вир не думал о себе. Хотя ему, по-прежнему, было жаль себя, теперь это чувство преобразовалось в нечто иное. Он не был подавлен. Наоборот, он взял свою обычную неуверенность в себе и натянул, как маску, выработав ту манеру поведения, которая, как он подозревал, послужит ему многие месяцы, а возможно, и годы. Он не стремился к смерти, но и не цеплялся больше за жизнь. Жажда мести начала перевешивать голос инстинкта самосохранения.
Вир поднялся, подошел к компьютерному терминалу. Проверив расписание, увидел, что утром следующего дня на Приму Центавра улетает транспортник. Он сказал себе, что такое совпадение — явный признак того, что он на верном пути.
Вир улегся в постель, твердо уверенный в том, что никогда больше не сможет заснуть. К своему удивлению, он заснул немедленно.
На следующее утро он отправился прямо в доки, шагая, как слепой, не глядя по сторонам, почти не узнавая тех, мимо кого он проходил, даже если с ним здоровались. Купил билет в один конец до Примы Центавра, размышляя о том, суждено ли ему вернуться на Вавилон 5. И пришел к выводу, что это ему совершенно безразлично.
Улетая с Вавилона 5, Вир не заметил, что за ним следил Кейн. Он также не заметил еще двоих, стоявших рядом с Кейном: одинаково одетых мужчину и женщину.
— Ты затеял опасную игру, — произнесла женщина. — И втянул в нее Вира. Он даже не понимает, с чем столкнулся.
— Так же, как и мы, — ответил Кейн.
— Но у нас, по крайней мере, есть хоть слабое представление об этом. А у него нет ничего, кроме тех жалких крох информации, которые ты ему дал.
— Это необходимо сделать.
— Мне это не по нраву, — решительно заявила женщина.
Стоявший рядом с ней мужчина усмехнулся.
— Тебе все не по нраву, Гвинн. Но Кейн, по крайней мере, бросил камень в стоячее болото.
— Может быть и так. Нам остается только уповать на лучшее, — ответила женщина, которую звали Гвинн, — и надеяться на то, что мы не поджаримся на огне, который сами раздуем.
Космические перелеты, по ощущениям Вира, всегда тянулись бесконечно. Он недолюбливал подобные путешествия и, обычно, всю дорогу сидел на краешке сиденья, ожидая, что что-нибудь обязательно пойдет не так: треснут переборки, или начнется утечка воздуха, или заглохнут двигатели, или произойдет еще какая-нибудь катастрофа. Вир всегда отчетливо ощущал, что их окружает безжалостный вакуум, и от ужасной смерти его заслоняет лишь тонкая корабельная обшивка. Но на этот раз он даже ни вспомнил об этом.
Он был поглощен мыслями о том, что творится на Приме Центавра, и чем он сам займется по прибытию.
К сожалению, он этого не знал. Он не знал, как ему подступиться к Лондо, что делать с дракхом, и
