Ему нужна помощь. Нужно разыскать Рема Ланаса, который кое-что понимает в электронике. Встретиться с Ренегаром, он руководил раскопками на К0643 и, следовательно, сведущ во взрывных работах и взрывчатке. Со времени катастрофы на К0643 он регулярно встречался с ними, к тому же, из тех событий они вынесли главное: поняли, кому стоит доверять. Поняли, что фундамент, на котором строилась новая Прима Центавра, в действительности, возводился из песка.
Вир медленно, но верно, направлял их в нужную сторону, кирпичик за кирпичиком возводя собственный фундамент. И Ланас с Ренегаром начали разговаривать с другими. С теми, кому удалось выжить на К0643, которые избавились от наваждения и поняли, что их обманули, превратив в смертников. И с немногими уцелевшими вольнодумцами, которым пришлось или отправиться в изгнание, или уйти в подполье.
Но сейчас надо было действовать быстро. Намного быстрее, чем предпочитал Вир. Он был осторожным и методичным, любил все обдумать и не любил спешить.
Однако в данной ситуации надо было действовать именно быстро. Он должен был срочно что-то предпринять. Прима Центавра совершенно не готова к новой войне, а он не готов к тому, чтобы своими действиями обречь родной мир на новое нападение.
Гарибальди не успокоится, пока убийца не понесет наказания.
— У меня нет выхода, — прошептал Вир.
— Ты бы только видел его, — весело сказал Трок. — Он обнял меня. Как родного сына. Он…
Муаад внезапно прищурился.
— Погоди, — сказал он. — Повернись-ка.
Трок был озадачен.
— Зачем?
— Просто повернись.
Трок повернулся, и пальцы Муаада быстро пробежались по его спине, обтянутой форменной рубашкой.
— Здесь что-то есть, — сказал он. — Маленький выступ… какое-то устройство.
— Он что-то на меня посадил?! — немедленно взорвался Трок. — Да как он посмел! Что это?
— Какое-то передающее устройство, — ответил Муаад. — Он подслушивал нас.
Вир знал, что смертей не избежать. Но он хотел, чтобы жертв было как можно меньше.
— Я — хороший, — сказал он.
Его пальцы дрожали.
— Я — порядочный.
Он подумал о Картажье, как тот упал с изумленным выражением лица, когда Вир вонзил в его грудь отравленную иглу.
— Я — добрый.
И он вспомнил об убитом дракхе, там, на взорванной им базе Теней.
— Я — добродетельный.
Его голос стал почти не слышным, а рука тряслась.
Трок убил Велша. А другие помогли ему избавиться от тела и промолчали.
Они были виноваты, все виноваты в том, что почти втянули Приму Центавра в новую войну, которая, вероятно, приведет к ее полному уничтожению.
— У меня нет выхода, — сказал он.
— Я его убью! — бушевал Трок. — С меня хватит! Да как он посмел посадить на меня жучок?! Он…
А потом он вспомнил еще кое-что.
Вир также погладил его по голове.
Рука сама взлетела вверх, к волосам. И нащупала какой-то жесткий круглый диск, спрятанный в прическе. [8] Он попытался его извлечь.
Но тот был прикреплен надежно.
Вир открыл крышку в торце цилиндра. Под ней пряталась небольшая кнопка.
Капелька воды упала на нее, и он запоздало осознал, что это его слезы.
Он нашел и прочитал ту книгу. Ту самую, в которой говорилось о том, что все дети когда-нибудь становятся взрослыми, все, кроме одного. И ему, Виру, тоже пора взрослеть. Его детство закончится в тот миг, когда он нажмет на эту кнопку.
— Возможно… смерть — это очень большое приключение, — прошептал он. — Мне… очень жаль.
Он закрыл глаза и нажал на кнопку.
— Сенна! — вскрикнул Трок.
А потом на месте его головы возник столб пламени.
В здании вылетели все окна, мелкие осколки разлетелись далеко вокруг.
Прохожие, вовсе не ожидавшие ничего подобного, с криками разбежались кто куда, тотчас решив, что это дело рук Межзвездного Альянса. Мгновением позже обрушился фасад, и небольшое здание сложилось, превратилось в гору щебня, исчезло с глаз, объятое языками голодного пламени. Снова поднялись крики и беготня, все смотрели на небо, пытаясь понять, откуда будет нанесен следующий удар.
Увлеченные наблюдением за небесами, прохожие ни за что бы не заметили Вира, окажись он поблизости. Но его там не было. Он находился за несколько кварталов, стоял, привалившись к стене. Его тело так сильно содрогалось от рыданий, что ему показалось, что он больше никогда не сможет твердо стоять на ногах. Когда же прибыла команда спасателей, чтобы заняться извлечением из-под обломков того, что осталось от тел Первых Кандидатов, Вир был уже далеко.
Гарибальди, стоя на балконе дворца, наблюдал за суетой, возникшей вдруг неподалеку. Целый район был ярко освещен, прожекторы помогали командам спасателей выполнять свою работу. Раздался звонок в дверь.
— Войдите, — ответил Гарибальди, и в комнату своим обычным, стремительным, широким шагом вошел Г'Кар. Он прошел прямо на балкон и встал рядом с Гарибальди, который не сводил глаз с происходящего в зоне катастрофы. — Сумели выяснить, что там случилось?
— Да ничего определенного, — ответил Г'Кар. Потом он насмешливо указал на себя и добавил. — Вряд ли я являюсь той личностью, с которой центавриане с радостью станут чесать языками. А вы?
— Не похоже, чтобы они и с людьми особо желали общаться, — мрачно заметил Гарибальди. — Единственный вывод, который я смог пока сделать, собрав воедино все увиденное и услышанное, заключается в том, что в несчастный случай центавриане, похоже, не верят. Не знаю, есть ли погибшие…
— Да. Кое-кто умер.
Гарибальди и Г'Кар обернулись и увидели стоявшего в дверном проеме пороге Вира. Он даже не побеспокоился о том, чтобы позвонить в дверь. Вир выглядел так, будто за ним черти гнались.
— Кто? Кто умер? — спросил Гарибальди.
— Несколько Первых Кандидатов, — он на мгновение запнулся, а потом добавил, будто раздумывал про себя. — И я.
— Что? — Гарибальди в недоумении тряхнул головой. — Я не понима…
И тут до него дошло. Понимание пришло яркой вспышкой, подобной разряду молнии.
Вир, посмотрев ему глаза, понял, что тот обо всем догадался. Он молча кивнул в знак подтверждения.
— Г'Кар, — сказал Гарибальди, — думаю, нам лучше уехать завтра.
— Уехать?
— Да, уехать.
Потом Г'Кар тоже все понял.
— О, — сказал он, — да. Конечно же, мы уедем завтра.
Вир снова кивнул, а потом направился к двери. Голос Гарибальди заставил его остановиться.
— Вир… благодарю вас.
Он повернулся и посмотрел Гарибальди в лицо.
