погребен под развалинами. Он понимал, что ничем не сможет помочь им, лишь продлит их страдания. Никогда еще он не чувствовал себя таким беспомощным.
И снова он почувствовал себя пешкой в какой-то большой игре, о правилах которой он не знал вообще ничего. Волна гнева зародилась где-то внутри, начала подниматься вверх. При обычных обстоятельствах он бы постарался подавить подобное чувство, зная, что такие эмоции или, того хуже, действия, начатые под их влиянием, — не приведут ни к чему, кроме катастрофы. Раньше он всегда старался действовать во благо других. Особенно во время конфликта с нарнами.
Но тогда он действовал в тайне, моля богов о том, чтобы его не застукали, так что риск был для него довольно абстрактным понятием. Если бы его уличили в пособничестве нарнам, то это имело бы для него весьма плачевные последствия.
Эта же опасность была не где-то, а здесь и сейчас, что, возможно, только поднимало боевой дух Вира.
Ему хотелось разозлиться, потому что эмоциональная усталость мешала идти дальше. Ему хотелось так разозлиться, чтобы пережить это, и покончить с этим… ужасным, ненавистным влиянием, окутавшим Приму Центавра. Ярость перенесла его через зону руин, хотя несколько раз он падал, споткнувшись на обломках, но всякий раз гнев поднимал его на ноги. Гнев помог ему забыть о том, что техномаги появились лишь за тем, чтобы опять исчезнуть. Заставил посмотреть вверх и бросить проклятия в адрес темных кораблей, которые все ниже и ниже опускались к земле. Этот гнев настойчиво толкал его к границе раскопок.
Но вспышка страха вдруг заставила его замереть на месте.
— Зона перехода, — прошептал он.
И оказался прав. Но такой зоны перехода Виру прежде видеть не доводилось.
Массивная конструкция поднялась из глубин земли, где, судя по всему, она была специально закопана. Настолько темная, что, казалось, она поглощала лившийся с небес свет. В отличие от обычной зоны перехода, ее поверхность и края вовсе не были гладкими, а, напротив, неровными, зазубренными, будто ее создатель предпочел хаос симметрии и изяществу.
Энергетические разряды с треском срывались с обводов этого гигантского образования. Затем появились три черных корабля — настолько огромных, что Вир даже предположить не мог численность их экипажей. Они вошли в сектор над зоной перехода, и зависли там, будто устанавливали с ней связь.
Затем сияние ворот усилилось. И Виру показалось, что он услышал вопль, и, следом, такой же ответный крик. Ничего более жуткого ему ни слышать, ни ощущать раньше не доводилось. Излучение, меж тем, усиливалось, и корабли начали дрожать синхронно с всплесками энергии на поверхности зоны. Зрелище вызывало ассоциации с каким-то извращенным актом любви. Энергия накапливалась для последующего выброса.
«Самое время думать о сексе», — мелькнуло в голове Вира. Это действительно было сейчас неуместно, но, все же, мысль его позабавила.
И тут его сбило с ног.
Ворота испустили рык, похожий на рев нападающего зверя, и Вир подумал о том, что, вероятно, ему доведется наблюдать очередной энергетический выброс.
Несколько запоздало он вспомнил о двух вещах. Первое: если это действительно так, то он сейчас находится как раз на линии огня и будет мгновенно испепелен.
И он вспомнил о предсказании леди Мореллы, которая утверждала, что он будет править после Лондо. Сам Лондо заявил, что это предсказание делает Вира практически неуязвимым. Но в данный момент Вир вовсе не чувствовал себя неуязвимым.
Его перевернуло и поволокло по направлению к воротам, вокруг летали камни и обломки строений. В одном месте из земли торчала перекрученная балка, кажется, она была неплохо вмурована в землю. В любом случае, выбирать не приходилось. Он ухватился за балку и сражался за жизнь, в то время как распахнувшиеся ворота продолжали рычать со звериной яростью. Вир заметил что-то в их глубине, за пеленой мерцающих вспышек энергии… гиперпространство? Или еще что-нибудь? Да, несомненно, там было что-то другое.
Он не раз проходил через обычные зоны перехода, и знал, как должно выглядеть гиперпространство. В данном случае он видел нечто совсем иное, ни с чем подобным ему не доводилось встречаться прежде.
Невероятно сильное притяжение ворот оторвало ноги Вира от земли, и теперь он висел параллельно земле. Его ноги болтались в разные стороны в поисках опоры. Он, с огромным трудом, зацепился ступней за балку. Из последних сил потянулся и обвился вокруг балки обеими ногами, как вокруг импровизированного якоря.
Кораблей над зоной было уже не три, и, с каждой секундой, их становилось все больше. Пять, шесть, десять спустились с небес…. он сбился со счета. Под треск энергетических разрядов они исчезали в гигантских воротах, и при каждом новом скачке в его голове раздавался тот же странный, ужасный вопль, как будто нечто в воротах приветствовало возвращение кораблей.
Земля вокруг была усеяна телами. По ту сторону ворот находилось нечто столь темное и злое… Великий Создатель, да как ему могло придти в голову, даже на миг, что он слишком устал, чтобы бояться?
Он знал, что храбрый человек — этот тот, кто делает то, что необходимо сделать, невзирая на свои страхи. Но как тогда назвать того, кто не просто парализован страхом, но и понятия не имеет, что делать? Единственное, что сейчас пришло ему на ум — «не из этой лиги».
В его лихорадочно скачущих мыслях звучали голоса, будто ворота разговаривали с ним. Они смеялись, и смех смешивался со словами, они презрительно кричали, высмеивая его амбиции: «Наивное жалкое создание…. неужели ты думал, что один можешь спасти галактику? Что ты лучше и достойнее окружающих, тех, кто погиб прежде тебя, став свидетелем проявления могучей силы?»
— Я не достойнее их, — произнес Вир, признавая, что нечто право.
Потом, казалось, планета сдалась. Сила ворот внезапно возросла, и стало ясно, что Вир долго не продержится. Фрагменты тел взвились с земли и понеслись к воротам. Балка вырвалась из крепления, и этот рывок вынудил Вира разжать руки…. но вряд ли стоило держаться за незакрепленную балку. Вир несколько раз перевернулся в воздухе, размахивая руками и ногами. Рокочущие ворота торжествующе потянулись к нему.
Но тут прямо перед ним в воздухе появилось еще одно небольшое отверстие.
В последний момент до Вира дошло, что он видит перед собой небольшой корабль.
Он удерживался на таком курсе, чтобы широко открытый люк был обращен в сторону Вира. Из-за того, что он продолжал кувыркаться в воздухе, Вир не мог толком все рассмотреть, но ему показалось, будто он мельком заметил стоявшего у самого отверстия люка Финиана. Затем он очутился внутри, ударился о переборку и, оглушенный, сполз на пол.
Он долго не мог пошевелиться и лежал, раскинув руки и ноги, сведенные судорогой. И там, действительно, стоял Финиан, который не стал тратить время на оценку положения Вира, а быстро побежал в носовую часть корабля, громко крича на бегу:
— Кейн! Мы поймали его! Улетаем!
Ответ Кейна Вир разобрать не смог, но услышал, как Финиан и Гвинн в один голос изумленно вскрикнули:
Вдруг корабль опять накренился. Вокруг Вира все завертелось, и он понял, что они направились к зоне перехода.
Когда Вир доковылял до носовой части корабля, то понял, что Финиан с Гвинн был в курсе происходящего. Они стояли рядом с Кейном, который спокойно управлял кораблем. По крайней мере, Вир решил, что он занимается именно этим, потому что панель управления этого корабля не походила ни на одну из тех, что ему доводилось видеть прежде. Внутри корабля не было ничего, кроме гладких, блестящих черных панелей, покрывавших стены. Не было понятно, каким образом они крепились к поверхности стен. Причем они никак не отличались друг от друга. Так же на них не было заметно никаких пояснительных надписей. Но Кейн, видимо, управлял кораблем, не касаясь их.
