Министр Валлко говорит о том, чем должна быть Прима Центавра, и кем должны быть мы, центавриане. Чем должны мы руководствоваться в жизни, и как должна вдохновлять нас идея вернуть утраченное величие.
- Министр умеет произносить очень вдохновенные речи, - согласился Дурла, и грудь его слегка надулась от гордости. - А ведь это я предложил его кандидатуру. Нашего нынешнего Министра Духовности.
- Вот как. Я не удивлен, - Вир медленно и глубоко вздохнул. - В любом случае… Я раздумывал над его речью… над рассказом о том, кем мы когда-то были. И обнаружил, что меня охватила… ностальгия. Думаю, это как раз нужное слово. Ностальгия по тому человеку, который никогда бы не сделал то, что делаю теперь я. Мне кажется, это может показаться нелепым.
- Нет, что вы. Ничего нелепого я в этом не вижу.
- Конечно, главный вопрос, заинтересованы ли вы в Леди Мэриэл? - Вир поднял брови, изображая вопрос. - Так как, Министр? Интересна она вам?
Дурла едва сдерживал себя, чтобы не закричать «Да! Да! Всегда, сколько я себя помню! С того самого момента, как я начал вообще интересоваться женщинами, с тех пор я хотел ее, и только ее!» Но внешне он оставался само спокойствие.
- Было бы неправдой сказать, что она… непривлекательна. Пожалуй, многие назвали бы ее живой и выразительной. Признаюсь, в последнее время я был не слишком агрессивен в том, чтобы ухаживать за женщинами. Приходилось одновременно заниматься столькими вопросами. Очень трудно уделять время делам сердечным, когда ты перегружен делами государственными.
- О, несомненно, несомненно. И все же… тут есть одна проблема. Всегда ведь важен не сам человек, а отношение к нему окружающих, уверен, вы и сами это понимаете. Я пытаюсь поступить правильно, но мне вовсе незачем, чтобы люди думали, будто Леди Мэриэл бросила меня, отдав предпочтение вам. Я думаю, нам обоим ясно, как ко мне будут после этого относиться. - Дурла кивнул, а Вир продолжил: - Но мне совершенно не нужно и то, чтобы люди узнали об обстоятельствах, в силу которых Леди Мэриэл так долго оставалась со мной. Вам, с другой стороны, совершенно незачем, чтобы люди думали, будто вы подобрали женщину, выброшенную не только Императором, но и Послом Центавра на Вавилоне 5. Это, я так полагаю, может не слишком хорошо отразиться на вашей репутации.
- Согласен по всем пунктам.
Вир наклонился вперед с сосредоточенным видом.
- Насколько сильно она вам нравится? Я имел в виду, если говорить откровенно, то она вам не безразлична?
Дурла смотрел на Вира с подозрением.
- Что, - медленно проговорил он, - вы предлагаете?
Вир улыбнулся.
- Вы азартный человек? - спросил он.
- В определенных обстоятельствах, - ответил Дурла. - Скажите же мне, наконец, что у вас на уме.
Все годы, прошедшие после бомбардировок, на Приме Центавра систематически искоренялось все, что имело хоть отдаленное отношение к Земле, человечеству и к Межзвездному Альянсу в целом. В свое время, земляне и их противоречивая культура оказали большое влияние на центавриан и завоевали среди них огромную популярность. Но с тех пор, как Земля стала смертельным врагом, Валлко настойчиво призывал паству вернуться к центаврианским корням. Естественно, центавриане с радостью восприняли этот призыв, как и вообще всё, о чем говорил Министр.
Точнее, почти всё. Существовало одно важное исключение, которое как раз и должно было сыграть ключевую роль в плане Вира.
Покер.
Коварно прилипчивая карточная игра, правила которой столь гармонировали с традициями центаврианской культуры, что, независимо от призывов Валлко к культурной автаркии, никто - и особенно представители высших классов, среди которых игра была особенно популярна - не был склонен отказаться от развлечения, ставшего любимым способом времяпрепровождения на досуге. В конце концов родился слух, что на самом деле изобретателем покера был первый посол Центавра на Земле, который и обучил землян этой игре, завоевавшей у них впоследствии огромную популярность.
В тот вечер игра шла довольно оживленно. Лондо знал об этом, и сидя в тронном зале, размышлял о том, что в свое время он бы не задумываясь присоединился к игрокам. Но теперь, увы, он стал императором. И его участие в игре можно было бы расценить как непристойное, неподобающее поведение. Что люди подумают?
- Но ведь я же и в самом деле император, - произнес Лондо вслух, осененный внезапной догадкой. - Так какая разница, что люди подумают?
Лондо поднялся с трона и направился к двери. К нему тут же подскочил Трок со словами:
- Ваше Величество, мне казалось, вы говорили, что весь вечер проведете в этом зале…
- Именно так я и поступаю каждый вечер. Но я устал от однообразия. Жизнь слишком коротка, Трок. Идем.
- Куда, Ваше Величество?
Лондо повернулся к нему и сказал:
- В свое время, я был очень ловким игроком в покер. Я так понимаю, что сейчас как раз разыгрывается партия. Проводи меня туда.
- Ваше Величество, я не думаю, что…
- Я не думаю, что интересовался твоим мнением по этому вопросу, Трок, - решительно сказал Лондо. - Итак: выполнишь ли ты то, что я велел, или мне придется самому искать… и найти способ более наглядным и доступным образом выразить тебе мое неудовольствие?
Несколько мгновений спустя встревоженный Трок уже вел Лондо по длинному коридору, из дальнего конца которого до них доносился смех. Это было непривычно; Лондо не мог даже припомнить, когда в последний раз слышал во дворце что-то, хотя бы отдаленно напоминающее искреннее веселье. Дворец задыхался, погрязнув в интригах, закулисных маневрах, сделках, которые не сулили ничего хорошего добропорядочным жителям Примы Центавра.
Смех становился все громче, достигнув опасного для слуха уровня, и Лондо мог уже различить голоса отдельных личностей, разговаривавших друг с другом в насмешливом тоне, явно не в силах поверить в заявление, высказанное только что одним из них. Лондо даже разобрал несколько фраз, и среди них такие, как «Не может быть, чтобы он это серьезно», «Смелый ход», «Вы никогда не решитесь на такое».
А затем внезапно все смолкли.
Поначалу Лондо решил, что собравшиеся просто заметили его приближение, но войдя в зал, увидел, что внимание всех присутствующих сконцентрировано отнюдь не на двери, а наоборот, на двух игроках, сидевших за столом. У него кровь застыла в жилах, когда он увидел, кто это.
Одним из них был Вир. Вторым - Дурла. Каждый из них, прикрывшись веером карт, напряженно всматривался в лицо противника. За столом также сидели Куто, Кастиг Лионэ и Мунфис, недавно назначенный Министр Образования и один из наиболее глупых людей, когда-либо встречавшихся Лондо, единственный в своем роде. Их карты были сброшены; очевидно, они уже не были участниками этой конфронтации.
Лондо не мог сказать, то ли он счастлив, то ли расстроен тем, что Вир оказался в такой компании. С одной стороны, чем лучше будут относиться к Виру министры, тем проще ему будет наносить визиты на Приму Центавра, а значит, тем больше вероятность, что в нужный момент Лондо сумеет отловить Вира, чтобы поболтать с ним. С другой стороны, меньше всего Лондо хотелось, чтобы Вир стал подобен этим жаждущим власти хищникам.
- Я пришел не вовремя? - поинтересовался Лондо.
Игроки, наконец, взглянули в его сторону и дружно начали подниматься с мест.
- Нет, нет, не надо этого, - сказал Лондо, жестом предлагая всем остаться на своих местах. - Я вот раздумывал, не присоединиться ли к вам… но, похоже, сейчас очень напряженный момент. Я полагаю, сделаны весьма высокие ставки?
- Можно и так сказать, - прокомментировал Вир.
Куто шевельнул своим грузным телом, чтобы повернуть лицо к императору, и пояснил:
