- Ты в игре? – спросила Джинни, постукивая по картам, - или нет?
Виктор открыл рот, чтобы ответить, и Эшли так никогда и не узнала, что он хотел сказать, потому что в ту же секунду Эрика Гроуэтт, старшая медсестра, выглянула из-за спины Виктора и объявила:
- Я скажу, кто вне игры, Эшли Лорентц. Ты. Прямо с этой секунды!
- Нууу, Эрика, - заныла девушка, все же поднимаясь. Случаев, когда ее выкидывали из отделения, было больше, чем пальцев на руках и ногах, так что Эшли была достаточно выдрессирована.
- Эшли, попрощайся со всеми, пожалуйста.
Эшли не обманул ласковый тон Эрики. Она знала, что через пять секунд женщина вызовет охрану.
- До встречи, - угрюмо ответила она.
- Всем остальным – успокоиться. Девчонка вас всех взбудоражила.
- Не меня, – холодно отозвалась Джинни. – Я просто сердита, что мои гражданские права снова нарушили.
- Скажи это своему психиатру, милочка, - ответила Эрика довольно вежливо и развернулась, чтобы выпроводить Эшли.
* * * * *
- Что ж, - произнес Виктор, когда они сели в машину. – Это было забавно.
Он не улыбался, и Эшли гадала, что было не так. Вообще-то, он не улыбнулся ни разу, с тех пор, как она заметила его в дверях палаты.
Эшли поехала в госпиталь на автобусе, зная, что Виктор ее заберет, она обожала его машину. Это была не игрушка богатея, а простой и очень практичный белый Сатурн[7]. Он содержал его в порядке, и машина пахла, как новая. И что было еще лучше, Виктор был отличным водителем, а ей мало что нравилось больше, чем нарезать километры на чистой, приятно пахнущей машине. Автомобиль – это путешествие, а путешествие означает новый и волнующий опыт.
- Так стыдно. Казалось бы, могла уже и привыкнуть, - сказала она, посмотрев на него украдкой. Он явно был чем-то недоволен. Не улыбается. Не подшучивает. Челюсть напряжена, будто зубы сжимает. – Я не хотела создавать проблемы. Джинни говорит, что худшее в госпитале – это скука. Я подумала, что если научу их играть во что-нибудь, время пролетит быстрее.
- Какая ты заботливая, - вежливо отозвался он.
- Спасибо. Но иногда, если у человека тяжелый день - или более чем у одного человека – это не срабатывает.
- И тебе указывают на дверь.
- Да. Они утверждают, что я будоражу пациентов, но дело в том, что они уже взбудоражены, я даже рта не успеваю открыть. Это просто отговорка, чтобы не пускать в палаты гражданских.
- Гражданских?
- Таких, как ты и я. – Эшли пыталась подобрать верные слова. Она не хотела говорить «нормальных», потому что не считала никого по-настоящему нормальным.
- Людей, которым не нужно оставаться в госпитале, чтобы не причинять вред себе или другим. Лангенфельд не любит, когда мы там. Не знаю, почему.
- Не нравиться мне, что ты проводишь там много времени, - отрезал он. – Ты можешь пострадать. Ты со своей болтовней можешь ляпнуть чего-нибудь не того, и не заметишь, как выведешь из себя какого- нибудь психа. Это слишком опасно.
- Вот что, Виктор, мне жаль, что мое поведение вызывает у тебя такие эмоции? Особенно, потому что я не собираюсь его менять. – Она говорила уверенно, он даже не взглянул на нее. – Я могу позаботиться о себе и лучше тебя знаю пациентов в Карлсон-Муше. И кстати, какая мерзкая муха тебя сегодня за задницу укусила?
- Ой, ты просто сама любезность.
- Так же, как и ты – взял и решил за меня, куда мне можно ходить, а куда - нельзя. Да ладно, Вик, в чем дело?
Долгая пауза, затем он вздохнул.
- Прости. Не хотел срываться на тебя. Я так ждал встречи с тобой весь день. Единственное светлое пятно в моем расписании. А потом пришел туда, а ты – в окружении орущих психов, и тот парень...
- Который? Тот, что всех приглашает на свидания или ...?
- Крупный. Выглядит, как чертов викинг. Тот парень может тебе руку оторвать и воспользоваться ею как зубочисткой.
- Таня.
- Эээ, да. Таня. По-любому, там был полный бардак, и ты была прямо в его эпицентре. Я разволновался, вот и все. Я вообще-то даже обрадовался, когда медсестра тебя выпроводила.
- Ну, до следующей недели мне туда возвращаться нельзя, это должно тебя порадовать.
Он впервые улыбнулся, слегка изогнув губы. Немного, но это начало.
- Есть такое дело. Если ты скучаешь по Джин, может, я смогу достать ей увольнительную или что-то типа того.
- Ой, Джинни может уходить в любое время, не забивай голову. Это долгая история, не хочу сейчас рассказывать. Хочу узнать, почему ты в плохом настроении. Это Кристал? Ее адвокаты что-то учудили?
- Нет. Да. Я не… она сказала, что хочет заново вернуться к вопросу о нашем браке. Вот почему пришел ее адвокат. С нашими бумагами на развод. Все готово, чтобы их аннулировать и уничтожить.
У Эшли сердце замерло, почти полностью остановилось, а затем начало биться со скоростью не меньше трехсот ударов в минуту.
- Да ну? – спросила она, всеми силами стараясь, чтобы ее слова прозвучали небрежно. Я выслушаю, я не буду вмешиваться, я не выставлю себя идиоткой, отчаянно говорила она себе. Мы знакомы всего месяц, он же тебе ничего не обещал, так что не будь дурой и, Бога ради, не зарыдай.
- Веришь ли, какое бесстыдство?
Эшли расслабилась. На самом деле, так расслабилась, что на мгновение подумала, что может упасть в обморок. Она откинулась на сиденье и ответила:
- О, да, редкостное хамство.
- Она сказала… сказала, что... – Виктор на секунду заставил себя замолчать. Как бы ему ни нравилась Эшли – нравилась, черт, иногда он беспокоился, что он может влюбиться в нее – он не мог рассказать ей всего. Слишком унизительно. Да, женитьба была идеей отца Кристал. Да, он знал, на что шел, и, да, обе семьи на этом много заработали. Но он воспринял клятвы серьезно и надеялся, что у них появятся дети. Кристал же, как он сегодня выяснил, никогда не воспринимала их брак иначе, нежели деловое соглашение. Она изменяла ему с самого начала, и искренне удивилась, что он был против. Она никогда не относилась к клятвам и к нему как к мужу всерьез. Когда она поняла, что он считал этот брак настоящим, что хотел верности и детей, она запаниковала и ускорила процесс развода... не забыв при этом затащить еще одного мужчину в свою постель.
А теперь, спустя два года после панического бегства, она захотела попробовать еще раз.
- Мы же ладили, Виктор, ты знаешь, - говорила она. – Супруг – это так здорово! Секс - когда пожелаешь, правда? В любое время суток или года. Я не люблю быть одинокой, Виктор, и знаю, что ты тоже не любишь. Ненавижу жить одна. И мы сделаем столько денег, Виктор, кучу! Мой отец хочет этого, и я тоже. Все получится. Давай все вернем, как было, что скажешь?
- С подружкой живи, - ответил он. – А денег у нас и так много.
И ушел.
- В любом случае, - заговорил Вик, понимая, что Эшли ждала ответа, - все кончено. Думаю, я вполне ясно дал ей это понять. Но вынужден признать, все это испоганило мне настроение.
- Мне жаль, - выпалила она, - Чем я могу помочь?
Он вытянул руку и приобнял ее за шею, затем погладил ее затылок.
- Ты уже помогаешь. Просто будь рядом. Прошу. Ты – это все, о чем я мог думать на той мерзкой встрече. Ты мне действительно небезразлична.
- И мне ты тоже небезразличен, Виктор, - серьезно сказала Эшли. – Так бы и придушила эту Крыс...
