Быстрое движение – и ее губы приоткрылись под натиском твердых губ Бо, его язык проник глубоко внутрь, подчиняя ее, властвуя над ней, лишая ее дыхания. Ощущение собственной беспомощности было настолько внезапным и полным, что Рейчел не успела крикнуть. Потрясение, испытываемое ею, заглушило все мысли о сопротивлении.
Она была ошеломлена насилием, но, когда его пальцы, вплетаясь в ее волосы, стали потихоньку успокаивающе поглаживать затылок, теплое прикосновение, казалось, проникало в ее кровь – она не могла шевельнуться. Его поцелуи заставляли ее горящие губы раскрыться шире.
Затем ее тело ответило этому напряженному, мощному телу так резко и неожиданно, что она застонала. Рейчел ясно ощущала, что его джинсы не застегнуты, острые зубчики металлической «молнии» прижимались к ее обнаженной коже, которую не прикрывал Распахнувшийся халат. Крепкое объятие его рук, его сила так же возбуждали, как и проникший в ее рот язык.
Бо обнял ее крепче, и ей пришлось откинуть голову назад, в полной мере ощущая мощь его чувственной атаки. Рейчел впилась ногтями в твердое полукружье его бицепса и прильнула к нему, желание волна за волной прокатывалось по ее предательскому телу, отвергнувшему контроль разума.
Это происходит на самом деле! Она отказывалась верить этому. Это ее дом. Свет из гостиной падал на них и на знакомые предметы с пугающей реальностью. Это действительно она, Рейчел Бринтон. В эту секунду все вдруг стало реальным – таким же реальным, как боль горящих губ и боль от его диких ласк, пронзавшая ее. Сдавленный стон сорвался с ее губ, и он крепче прижал ее к себе.
Еще более пугающе реальной была ноющая боль, которая пронзила ее вздрагивающие бедра, когда к ним прихлынула кровь. Кончики ее сосков затвердели. «Я отвечаю на ласки человека, для которого возбудить женщину ничего не стоит», – в ужасе подумала Рейчел. Он наказывал ее, выплескивая свой гнев. и при этом все – то, как он пригвоздил ее, как целовал – свидетельствовало о том, что женщины всегда подчинялись ему и что неважно, пыталась бы она бороться с ним или нет, он все равно подчинил бы ее себе.
Когда он оторвался от нее, его губы были влажны.
– Боже, до чего ты соблазнительна, – услышала она его шепот.
Она ощутила, как его мощное тело напрягается, бедра движутся, прижимая твердую восставшую плоть к ее телу. То, что началось под дождем напротив конторы юриста, теперь стало реальностью, избежать которой нельзя.
У Рейчел промелькнула мысль, что сопротивляться было бы безумием. Но удержаться от испуганного вскрика она не могла.
Его жесткая улыбка стала шире.
– Да, милая, ты начала попискивать. Мне хочется, чтобы ты почувствовала, что я делаю с тобой. – Его голос был как темный мед. – Но я хочу большего, чем твой тихий кроличий писк. Я хочу заставить тебя вопить во все горло.
Стальные пальцы надавили на ее затылок.
– Раскрой губы.
Жесткая, чувственная ласка, которую она ощутила перед этим, была ничто в сравнении с тем, как он жадно набросился на нее теперь. Она позволяла ему ласкать себя, проникать его губам и языку везде, в то время как его руки, вдавливаясь в ее упругие ягодицы, притягивали ее ближе. Под ее пальцами мускулы его обнаженных плеч вздрагивали; он издал рык, грубый и примитивный. Затем нетерпеливо сорвал с нее халат, чтобы тот не мешал ему. Бо слегка отодвинулся от Рейчел, и она услышала его неровное дыхание.
– Боже, какое чудесное тело. – Его голос вздрагивал. – Совершенно невероятное тело, таким оно мне и показалось у пруда.
Когда она попыталась прикрыть руками грудь, он отвел их. Его взгляд бродил по белым полукружьям ее грудей с нежными розовыми сосками, изгибу тонкой талии и белой коже живота, кончающейся треугольником рыжеватых волос, по длинным, плотно сомкнутым ногам. В глазах его играло золотистое пламя..
Он был там, в лесу. То, что Бо Тилсон был у пруда, оказалось еще одним потрясением.
– Пожалуйста, отпустите меня. – Хриплый звук собственного голоса, умоляющего и неуверенного, поразил ее. – Пожалуйста… я никому не расскажу.
Но по внезапному яростному выражению его лица она поняла, что что-то изменилось.
– Я хочу тебя, – сказал Бо, глядя на нее со странным выражением. – Будь я проклят, если это не так!
Очень медленно он провел пальцем вниз по ложбинке между ее грудей, наблюдая за неторопливым движением собственной руки по ее шелковистому вздрагивающему телу. Затем его жаркий взгляд встретился с глубокими бархатными глазами Рейчел.
– Я чертовски хочу тебя, – произнес он почти что про себя, – это правда…
Его длинная рука протянулась к ее все еще влажным волосам, рассыпавшимся по обнаженным плечам, и принялась мягко раскладывать их пряди по налитым белым грудям. Он играл с ней, оттягивая момент свершения.
Бо взял длинную рыжую прядь и нежно провел по своим губам, следя за Рейчел сузившимися глазами.
– Я хочу ощутить тебя, милая.
Каждое слово, произнесенное низким, чувственным голосом, отзывалось в ней.
– Когда мы с тобой закончим, у тебя будет столько ощущений, что ты не сможешь думать ни о чем другом еще очень-очень долго.
Рейчел вздрогнула, завороженная его шепотом и мужественной красотой его мощного полуобнаженного тела. Она прижалась к нему, вздох вырвался из ее губ, ее пальцы впились в его мускулистое плечо.
– Ш-ш-ш. – Его руки поддерживали ее. Игра в кошки-мышки продолжалась. – Я не собираюсь причинить вам вреда, прекрасная миссис Бринтон. – Его пальцы погладили шелк ее груди. – Я просто хочу коснуться этой белой кожи, тонкой и гладкой, как лепестки цветов, и этих розовых бутонов, которые только и ждут, чтобы я попробовал их на вкус. Я просто хочу этого прекрасного тела, зрелого и готового, сладкого, как твои губы. Правду ли говорят, – прошептал он, – что вдовушки всегда горят желанием. Или кто-то уже осчастливил тебя?
Рейчел задыхалась. Она едва ли услышала насмешливые слова. Она не ожидала такого взрыва ощущений от легкого прикосновения к своей напрягшейся груди, обжигающего возбуждения, которое исходило от него. В этот момент жар вспыхнул и сосредоточился во влажной плоти между ног. По ее телу прошла дрожь.
Его сузившиеся глаза внимательно следили за выражением ее лица.
– Ах, детка, – прошептал он, – я еще не целовал тебя как следует, а ты уже вся горишь. Давай же, смелей, не стесняйся…
Большим пальцем Бо тихонько прижал ее сосок, а ладонь гладила, ласкала грудь, и эта ласка вызывала ноющую боль. Когда Рейчел выгнулась, в забытьи откинув голову, он быстро наклонился и прижал лицо к атласной ложбинке меж грудей, нежно касаясь их горячим ртом. Повернув голову, он широко раскрытыми губами захватил ее сосок. С губ Рейчел сорвался глухой крик, он ответил торжествующей улыбкой. Одной рукой Бо придерживал ее голову, а другой ласкал грудь, надавливая сильным большим пальцем на сосок, заставляя всю ее безотчетно, жарко содрогаться.
– Да, вот так, загорайся, – его хриплый шепот подстегивал ее, – вот так. – Мускулы его обнаженной спины напрягались под ее пальцами, в то время как он жадно целовал ее, держа сосок губами, щекоча его языком. – А теперь дай себе волю, радость моя, кричи, я же знаю, что ты этого хочешь. Умоляй меня.
Рейчел всхлипнула. Она была безвольной пленницей – добровольной пленницей, беспомощной оттого, что он знал, что она должна ощущать. Ее тело было ошеломлено диким желанием. Никакая на свете сила не могла бы заставить ее бороться с темным забытьем, которое овладело ею, его средоточием было ее собственное пылающее желание. Она пробормотала что-то неразборчивое, когда руки его скользнули по ее спине вниз и сжали ягодицы.
– Да, детка.
Его возбуждение было под стать ее собственному безумию. Когда он переместился ниже, рукой крепко обняв ее талию, она схватилась за его волосы.
