изменилось.
Прежде чем она успела обернуться и посмотреть, что привлекло его внимание, Джим Клакстон пробормотал извинения и устремился вперед.
Рейчел никогда не видела, чтобы он двигался так быстро. Она глядела, как он мчится к дальним рядам кукурузы, где не было никого, кроме последней группы школьников, собиравшей свои корзинки и магнитофоны, и одинокой фигурки Дарси Батлер, прошедшей половину длинного ряда.
Джим Клакстон мчался по направлению к Дарси Батлер, раздвигая высокие зеленые стебли с мощью грузового поезда. Дарси подняла глаза, замерла и снова склонилась над корзиной. С ее раскрасневшегося личика мгновенно схлынула краска, когда высокий мужчина взял ее хрупкую красивую руку и, повернув ладонью вверх, принялся неодобрительно разглядывать.
– Что это ты надумала? – донесся до Рейчел его сердитый голос. – Ты испортишь себе руки!
– Думаешь, я ничего не умею? – Дарси поднялана него огромные глаза, полные обожания. Ее губы двигались медленно, как во сне. – Я постоянно твержу тебе: я все умею, я не праздная фарфоровая куколка. Я могу работать в поле, стирать пеленки, готовить еду, следить за домом, а ты… ты говоришь мне, что я испорчу эти чертовы руки!
– Дарси, – проговорил Джим слегка охрипшим голосом. – Пожалуйста, милая… Я не хочу, чтобы ты работала в поле, как простая поденщица.
– Еще я могу поцеловать тебя, проклятого дурака, – сказала Дарси, почти угрожающе наступая на Джима. – Могу сорвать с тебя одежду прямо здесь, заставить тебя поцеловать меня, Джим Клакстон, и повалить, и заняться со мной любовью, но ты на это никогда не решишься. Потому что вбил себе в голову, что я способна только делать маникюр и покупать дорогие платья!
– Дарси, – воскликнул он с отчаянием, – не говори за меня! Я никогда ничего не говорил насчет твоих платьев. Я не могу загубить тебе жизнь, ты знаешь это. Моя мать и сестры надрывались на поле, убирая кукурузу и пропалывая хлопок. Я не могу просить тебя…
– Просить меня о чем?
– Силы небесные! Дарси! – Джим отчаянным жестом сорвал с головы шляпу и, казалось, готов был швырнуть ее на землю. – Ты знаешь, что моя жена была в тысячу раз более приспособленной к той жизни, которую я веду, но она ненавидела все это. А ты…
– Твоя бывшая жена! – закричала Дарси. – Причем здесь она? И при чем здесь твоя мать и сестры? Я устала, Джим Клакстон, мне осточертело год загодом предлагать тебе себя и выставляться на посмешище перед всем проклятым округом Де-Ренн! Слушать всю эту чушь про твою бывшую жену, как она ненавидела заниматься хозяйством и смотреть за детьми и как твоя мать надрывалась на прополке хлопка! К черту! Сейчас я убираю кукурузу, а потом возьмусь и за прополку хлопка, если кто-нибудь даст мне проклятую мотыгу!
– Опять они принялись за свое, – сказал подошедший к Рейчел Тил Коффи.
Рейчел потеряла дар речи. Дарси и Джим Клакстон? Так вот почему в последние несколько недель Дарси выглядела такой подавленной!
Рейчел почувствовала себя уязвленной. Очевидно, она соответствовала тому образцу, который наметил для себя Джим Клакстон. Она больше подходила на роль жены и матери его детей, чем хрупкая хорошенькая Дарси, отягченная принадлежностью к высшему чарлстонскому обществу.
– Но теперь она храбрее защищает свои права, чем раньше, – философски заметил Тил. – У них это началось еще со школы.
– Дарси, я простой сын издольщика, – говорил между тем Джим. – Господи, мы обсуждали это тысячу раз. Я не могу предложить тебе ничего. Всю жизнь я тяжело работал. У меня двое детей…
– Ты слеп, как летучая мышь, ты набитый дурак! Ты что, не видишь, что я делаю?
Тонкая рука Дарси в шелковом рукаве потянулась к корзине. Схватив первый попавшийся початок, она швырнула его в грудь Джима.
– Вот! Получай! Я сама собрала ее. Я собрала за утро целый грузовик, спроси кого хочешь! – кричала она, запуская в него другим початком.
Большие руки Джима хотели поймать початок, но тот просвистел мимо.
– Дарси, любовь моя, – умолял Джим, – побереги себя.
– Дьявол! – крикнула Дарси.
Она пыталась поднять полную корзину кукурузы прежде чем Джим успел прийти ей на помощь, он высоко подняла корзину и высыпала на него ее содержимое.
– Я сильная, как ломовая лошадь, ты, болван!
Джим как мог увертывался от кукурузного дождя.
Его шляпа свалилась на землю, прядь выгоревших волос упала на глаза.
– Дарси, – произнес он своим мягким низким голосом. – Не сходи с ума.
– Да я давно уже сумасшедшая! – Глаза у нее сверкали, стройное тело дрожало, а руки уперлись в пояс дорогих, сшитых на заказ брюк. – Мне тридцать лет, Джим Клакстон, и я теряю время, бегая за тобой! Если ты хочешь иметь от меня еще парочку детей, тебе нужно поторопиться! Иначе я скоро стану старой девой!
– Детей? – хрипло переспросил Джим.
Дарси кинулась к нему на грудь и, обхватив руками за шею, притянула к себе. Он нерешительно обнял ее, но тут по его спине пробежала дрожь, и пальцы судорожно впились в шелк ее рубашки.
– Дорогая, – пробормотал он. – Ты совершаешь страшную ошибку. Я говорил тебе…
Но тут женщина в его объятиях закрыла ему рот поцелуем. Она прильнула к нему всем телом, обхватив тонкими руками его загорелую шею, не отпуская его от себя. Со сдавленным стоном Джим привлек ее к себе, наконец дав волю своим чувствам.
– Дарси, – шептал он. – Я никогда никого не любил, кроме тебя. Я влюбился в тебя еще в школе.
О господи… я женился на другой женщине, потому что думал, что ты никогда не станешь моей!
Глаза у Дарси были закрыты, пальцы блуждали в густых волосах цвета спелой пшеницы.
– Ты сразу же женишься, слышишь? И не думай увиливать!
– Да, – с жаром согласился он, изо всех сил прижимая ее к себе.
К Рейчел подошел Билли Йонг с полной корзиной кукурузы на плече.
– Пора заканчивать, – сказал он.
Его суровое худое лицо осталось бесстрастным, но выцветшие глаза сверкнули, когда он увидел, как Джим с выражением неизъяснимого блаженства целует золотые волосы Дарси и ее поднятое к нему лицо.
– Вы знали об этом? – спросила еще не пришед шая в себя Рейчел.
В ответ он пожал плечами.
– Келли не нужно было выходить за Джима Клакетона, – сказал он. – Она здесь многим нравилась.
Но из-за Джима она никого не хотела замечать.
И Билли Йонг, поправив на плече корзину, направился к стоявшему на обочине грузовику.
К полудню сделалось нестерпимо жарко. Казалось, весна закончилась до срока и ей на смену пришло лето. Глядя на примятое кукурузное поле, Рейчел подумала, что пора расходиться по домам, оставив до завтра на земле груды плетеных корзин и собранной кукурузы, а также полоски упаковочной бумаги и прочий хлам, ведь члены кооператива вместе со своими семьями пришли на уборку урожая еще до рассвета.
К Рейчел подошли Тил Коффи с усталой Лореттой, чтобы помочь ей уложить последние корзины, которые нужно было вернуть оптовику.
– Славный денек. – Тил усмехнулся, расправив сильные плечи. – Глядите, сотрудничество постепенно налаживается, миссис Рейчел. – Кивком головы он указал на группу белых и черных фермеров, что-то оживленно обсуждавших в стороне. – У вашего кооператива радужные перспективы.
Рейчел слишком устала, чтобы как-то отреагировать на его слова. Единственное, что ее сейчас интересовало, – это мнение Джима относительно товарной ценности оставшейся кукурузы и того, нужно ли сорвать ее завтра. Но несколько часов назад Джим и Дарси исчезли.
– У нас на пути встала настоящая любовь, – пробормотала Рейчел. – Во всяком случае, Джим мог бы остаться, чтобы сказать, имеет ли смысл пригнать назад все грузовики.
Рейчел завидовала счастью Дарси и Джима. Уговаривая себя, что просто устала, она пошла назад,
