занимаетесь?!
11
— Они тебе позвонили! — Габи уцепилась за перила, не давая Джеймсу Санта-Марину стащить ее вниз по лестнице от дверей офиса бабалао.
— Чертовски верно, — гневно процедил он, отрывая ее от перил одним резким движением. — Я бы свернул им шеи, если бы они этого не сделали!
На первом этаже Габи все же удалось остановиться, изо всех сил ухватившись за дверной косяк, она громко крикнула:
— Негодяй, отпусти меня! Я никуда с тобой не пойду! Ты убил мою собаку!
— Не убивал я ничьей собаки. — Санта-Марин без особых усилий подтолкнул ее к выходу. — Успокойся, ради Бога! Не хватало мне еще скандала на Калле Охо.
— Мерзавец! — Габи чуть не рыдала. — Меня тут поджидает друг. Будь уверен, он… он на части тебя разорвет!
— Кто, тот парень с Ямайки? Я приказал ему испариться.
— Он не с Ямайки, а с Тринидада! — Габи вырвалась. Ее волосы растрепались, новый жакет кораллового цвета съехал на одно плечо. Однако несколько минут под обжигающим солнцем лишили ее всякой воинственности. — Ты лжешь, — вяло произнесла она. — Дэвид никогда бы не ушел и не оставил меня с таким… с таким типом, как ты!
— Спрячься от солнца в машину. — Он повлек ее к обочине. — Чем, черт возьми, ты все-таки занималась? Мне следовало намылить шею этому сукину сыну Кастанеде.
У тротуара был припаркован великолепный, черный, как ночь, спортивный «Ламборджини» на низких рессорах. При виде этой машины Габи ощутила невероятное облегчение: по крайней мере, Джеймс Санта- Марин не являлся обладателем длинного «Кадиллака» с тонированными стеклами. Она оттолкнула его.
— Никуда я с тобой не поеду. Убери от меня свои руки!
Он открыл дверцу «Ламборджини».
— Чем скорее ты сядешь, тем скорее я смогу включить кондиционер. Я отвезу тебя домой.
— Нет. — Однако теперь ее голос звучал не так уверенно. — У меня здесь машина.
— Скажу, чтобы кто-нибудь позаботился о ней. — Санта-Марин возвышался над Габи, раздраженно глядя на нее. Простая одежда — облегающая спортивная тенниска и потертые джинсы — сексуально подчеркивала мускулистые линии его тела. — Немедленно отвезу тебя домой, — повторил он. — Расскажешь на месте в подробностях, что там приключилось.
Несмотря на знойную погоду, вокруг уже собралась небольшая толпа зевак.
— Я хочу, чтобы ты оставил меня в покое! — Габи почувствовала себя неуютно под праздными взглядами. В эту минуту ей меньше всего хотелось оставаться посреди Калле Охо и продолжать препирательства с Джеймсом Санта-Марином. — Мне нужно вернуться в редакцию и закончить свою статью!
— Скажу, чтобы кто-нибудь перезвонил им.
— Что? — Она понимала, что привлекает к себе внимание, но не могла остановиться. — Значит, ты приказываешь моим друзьям испариться? Велишь кому-то присмотреть за моей машиной? И кто-то по твоей указке перезвонит в газету по поводу моей работы? Ты, судя по всему, мнишь себя этаким повелителем?
Нахмурив брови, Санта-Марин смерил Габи взбешенным взглядом.
— Полезай в машину. Пожалуйста. — Он подчеркнул последнее слово. — Я включу кондиционер. Мы сможем поговорить.
«Пожалуйста» меняет дело», — сказала себе Габи. Улица напоминала пышущую жаром печь. Кто знает, сколько она еще выдержит на этом пекле.
— Запомни, я с тобой никуда не поеду, — предупредила Габи и медленно опустилась на сиденье роскошной черной машины.
Джеймс Санта-Марин прикрыл за ней дверь и обогнул «Ламборджини» с другой стороны. Он скользнул на водительское место, завел мощный мотор, и автомобиль, взревев, оторвался от обочины.
Габи потянулась к ручке двери, но замки автоматически защелкнулись. Она оказалась пленницей. Откинувшись спиной на мягкую обивку сиденья из черной кожи, Габи смотрела на мелькавшие за стеклом ветхие здания Маленькой Гаваны. И что теперь? Какой непроходимой тупицей она была, что доверилась этому человеку! Нет уверенности даже в том, действительно ли он везет ее домой.
В закрытом салоне «Ламборджини» присутствие Джеймса Санта-Марина внушало Габи беспокойство. Бицепсы его обнаженных загорелых рук внушительно вздымались при каждом повороте руля. Вылинявшие грубые джинсы плотно облегали длинные мускулистые ноги, обутые в поношенные рабочие ботинки.
Она не могла отвести от него глаз. Все тот же мужчина, но в совершенно новом облике: джинсы, тенниска, взъерошенные волосы, мрачное лицо. Вид он имел довольно жесткий, даже грубый, как успела отметить Габи.
Джеймс Санта-Марин бросил на нее быстрый взгляд.
— Тебе передали от меня цветы? Розы, — нетерпеливо объяснил он, уловив недоумение в ее глазах. — Четыре дюжины красных роз. Я посылал их в газету.
Через мгновение она все поняла. Букет, который появился на работе. Тот самый, что, по ее предположению, прислали в благодарность за рекламу из какого-то магазина.
— Так это от тебя?! — Ей никак не верилось. — Но с ними не было визитной карточки!
Санта-Марин удивленно повернулся в ее сторону.
— А кто бы еще стал присылать тебе цветы? Я отправил их после… — Он замялся…. — После той ночи, — процедил он сквозь зубы.
Для осмысления последней фразы тоже потребовалось некоторое время. «После той ночи»!
Габи повернулась лицом к окну. Ох, уж эта ночь и то, как она завершилась на кушетке в ее гостиной. До сих пор Габи старалась похоронить эти болезненные воспоминания в тайниках своей памяти.
Она осторожно отодвинулась от него как можно дальше. Кто еще стал бы посылать ей цветы? Он, должно быть, спятил, если считает, что имеет на нее какие-то права.
Когда они остановились перед светофором при повороте на дамбу, Габи сидела к Санта-Марину затылком, притворяясь, что увлечена созерцанием морских яхт в порту Майами.
— Меня не было в городе несколько дней, — произнес он ничего не выражающим голосом. — В противном случае, я бы тебе позвонил.
Можно себе представить, для чего Джеймс Санта-Марин уезжал из города! Нет, Габи не изменила о нем своего мнения. Он был слишком шикарен, производил слишком яркое впечатление и представлял собой слишком большую опасность. Додд ведь предупреждал ее. Даже бабалао смутно намекал на это. Она с ужасом подумала, что Санта-Марин вполне мог быть замешан в сантерию у нее дома. В конце концов, разве он не пытался уже запугать Габи?
«Ламборджини» миновал подъездную дорожку и остановился у парадного входа особняка Кольеров. Джеймс Санта-Марин выбрался из машины и подошел к пассажирской дверце, чтобы выпустить Габи.
— Начнем с самого начала, — сказал он. — С того момента, когда твои друзья довезли тебя до дома и ты обнаружила собаку.
Габи выскользнула из автомобиля и высвободила руку из его цепких пальцев.
— Знаешь, не вмешивайся не в свои дела! После этого дурацкого киднеппинга, который ты мне устроил, я хочу, чтобы ты оставил меня здесь и возвращался к… — она многозначительно оглядела его одежду, — …к тому, чем ты там занимался.
— Я работал на своей яхте. К этому я могу вернуться в любое время. Итак, где ты нашла собаку?
— В чем дело? — спросила Габи, закипая гневом. — Ты что, явился проверить, удачно ли сработали твои козни? Будь спокоен! Чудесно! Из-за этих заклятий сантерии моя мать попала в больницу. Приезжала полиция. — Он двинулся впереди по тропинке. Габи гордо шествовала следом, удивляясь язвительности тона, с которым она говорила. Впрочем, Джеймс Санта-Марин, и особенно его поступки, другого и не заслуживает! — Мы посреди ночи подняли на ноги всю округу. Я была напугана до полусмерти!
Он нагнулся под листвой, отводя царапнувшую его по шее ветку гибискуса.
